Оттолкнув стоявшего к нему спиной охранника Слика в сторону, Стинов с оттяжкой ударил напавшего на него бешеного дубинкой по лицу. Бешеный вскрикнул, закрыл лицо руками и отшатнулся назад. Ударом ноги в грудь Стинов отбросил его еще дальше, проложив таким образом начало коридора, по которому ему с монахами нужно было пройти.
Первые три-четыре метра дались им без особого труда. Не ожидавшие нападения бешеные вначале просто отступали в стороны, уворачиваясь от ножей и ударов дубинки Стинова. Но вскоре в толпе раздались крики, возвестившие о том, что монахи убили Слика. Позабыв, что всего лишь несколько минут назад они сами собирались с ним расправиться, бешеные обратили всю свою ярость на монахов.
Теперь пробиваться вперед приходилось, преодолевая чудовищное сопротивление огромной массы человеческих тел. Стинов уже не столько расчищал себе путь, сколько отбивал сыплющиеся на него со всех сторон удары. Нелегко приходилось и монахам, прикрывавшим фланги и тыл. Палашам и секирам бешеных они могли противопоставить только свои широкие ножи и умение сражаться. На стороне монахов было также и то, что бешеные все одновременно пытались дотянуться до них, чем только мешали друг другу, – сражение было для бешеных всего лишь разновидностью большой драки.
Отражая удары бешеных и одновременно стараясь продвинуться вперед, Стинов не имел возможности обернуться и взглянуть, что происходит у него за спиной. Он слышал только тяжелое дыхание монахов да изредка короткие гортанные крики, с которыми они наносили ответные удары. Не мог он и оценить расстояние, оставшееся до двери. Он видел перед собой только блеск рассекающей воздух отточенной стали и искаженные безумной злобой лица бешеных, каждый из которых хотел первым пустить ему кровь.
Стинов услышал наполненный болью и ужасом крик Пьера, когда секира бешеного по плечо отрубила ему левую руку. Монах, истекая кровью, упал на пол. Четверо бешеных, склонившись над ним, быстро принялись обшаривать его карманы в поисках эфимера. В правой руке у Пьера оставался нож, и он, не раздумывая, вогнал его в бок одному из бандитов. Раненый с визгом откатился в сторону. Остальные, как и рассчитывал монах, быстро добили его несколькими тяжелыми ударами по голове.
Следующим бешеные достали Симона. Гарпун на длинном древке вошел ему под ребра. Широкий зазубренный наконечник вцепился в плоть и выдернул жертву из рядов сражающихся монахов. Для остальных осталось неизвестным, быстрая ли смерть досталась Симону.
– Как там сзади? – не оборачиваясь, крикнул Стинов.
– Пока держимся, – ответил ему Кригер. – Но нас осталось только четверо.
Отведя ножом в сторону удар палаша, Стинов ударил находившегося перед ним бешеного концом дубинки в живот. Бешеный, раскрыв рот, наклонился вперед, и в то же мгновение острие ножа вошло ему в горло. Ударом ноги отбросив тело бешеного в сторону, Стинов продвинулся еще на один шаг вперед.
Удар палаша наискосок разрубил Кригеру лицо, выбив левый глаз. Монах плашмя упал на пол. С ликующим воплем бешеный вонзил ему в спину свое оружие и три раза провернул его в ране.
– Нам не пробиться! – услышал Стинов отчаянный крик Уорнера за спиной.
Отвечать ему не было ни желания, ни времени. Стинов и сам понимал, что шансы вырваться на свободу у них практически нулевые. Их могло спасти только чудо или невероятное везение. Но разве это что-то меняло? В любом случае продолжительность их жизни будет равняться числу ударов, которые удастся отбить.
Широкое удлиненное лезвие копья вонзилось Илье в бедро до самой кости. Монах упал на колено, ткнувшись плечом в ногу Стинова. Стинов метнулся влево и, подставив предплечье, защищенное рядом неиспользованных метательных стрелок, отбил лезвие топора, которое должно было раскроить монаху череп.
– Поднимайся! – заорал на Илью Стинов. – Вставай на ноги!
Стараясь не опираться на раненую ногу, монах оттолкнулся руками от пола и начал медленно подниматься.
Стинов ножом отвел в сторону еще один направленный в его сторону удар.
Сместившись в сторону, чтобы прикрывать Илью, Стинов несколько ослабил контроль над тем участком обороны, где находился прежде. Воспользовавшись этим, бешеные плотнее обступили монахов.
Стинов не видел, как палаш бешеного отрубил Уорнеру кисть, в которой тот держал нож. Короткий крик монаха, что он успел испустить, прежде чем его повалили на пол и принялись, как мяч, гонять ногами, потонул в вое бешеных.
Удар из-за правого плеча, которое должен был прикрывать Уорнер, оказался для Стинова полной неожиданностью. Падающее лезвие секиры он заметил лишь в последний момент, когда парировать удар было уже невозможно. Падая на пол, Стинов подставил под удар дубинку. Секира срубила резиновую палку у самой рукоятки.
Отбросив бесполезную рукоятку в сторону, Стинов перекинул в правую руку нож и, приподнявшись с пола, кинулся на вооруженного секирой бешеного. Головой он ударил его в низ живота и одновременно воткнул острие ножа ему в колено. Обхватив за бедра, Стинов перебросил вопящего бешеного через себя и наклонился, чтобы подобрать выроненную противником секиру.
Удар по затылку обухом топора, едва не проломивший основание черепа, мгновенно выключил его сознание. Упавшее на пол бесчувственное тело Стинова уже не ощущало боли от сыплющихся на него со всех сторон тупых ударов.
Стинов пришел в себя, когда его окатили холодной водой из шланга. Он попытался приподняться, но, как только он сделал первое движение, тело его пронзила нестерпимая боль. Стинов вскрикнул и снова упал на пол. Болела, казалось, каждая клеточка нещадно избитого тела. Покрытая кровоподтеками и ссадинами кожа горела, словно обваренная кипятком. Глухо ныли отбитые внутренности. Голова казалась похожей на стальной шар, который никакими силами невозможно было оторвать от пола.
– Поднимайся! – сквозь звон в ушах услышал Стинов. – Представление только еще начинается.
Удар носком ботинка по ребрам подтвердил, что слова были обращены именно к нему.
– Поднимайся! – повторил все тот же гнусавый голос.
Стинов лежал неподвижно, делая вид, что все еще не в силах подняться. Ему нужно было выиграть хотя бы немного времени, чтобы попытаться унять раздирающую тело боль и, заставив нормально работать голову, вернуть четкость и ясность мышления. Если он все еще был жив, значит, оставались еще и шансы на спасение. По крайней мере в это хотелось верить.
Стинова схватили за плечи, перевернули на спину и, приподняв, посадили, прижав спиной к стене.
