Удар носком ботинка по ребрам подтвердил, что слова были обращены именно к нему.
– Поднимайся! – повторил все тот же гнусавый голос.
Стинов лежал неподвижно, делая вид, что все еще не в силах подняться. Ему нужно было выиграть хотя бы немного времени, чтобы попытаться унять раздирающую тело боль и, заставив нормально работать голову, вернуть четкость и ясность мышления. Если он все еще был жив, значит, оставались еще и шансы на спасение. По крайней мере в это хотелось верить.
Стинова схватили за плечи, перевернули на спину и, приподняв, посадили, прижав спиной к стене.
Стинов попытался незаметно пошевелить конечностями и убедился, что руки и ноги у него крепко связаны врезавшимся в кожу тонким проводом. Подняв связанные в запястьях руки, Стинов провел ладонями по лицу и открыл глаза. Он мог смотреть только одним глазом. Левый глаз, заплывший от удара, ничего не видел. С трудом Стинову удалось сфокусировать расплывающееся изображение.
Он находился уже не в зале, где произошло побоище, а в одном из загаженных проходов сектора. Человек тридцать бешеных заполняли проход. Большинство из них сидело на полу, привалившись к стенам и мерно пережевывая пастилки эфимера. Несколько бешеных возились с чем-то на полу в центре прохода. Присмотревшись внимательнее, Стинов разглядел, что они собирают длинную раскладную лестницу с жестким каркасом.
Прямо напротив Стинова, частично закрывая ему обзор, широко расставив ноги, стоял бешеный, одетый в пурпурные шаровары и комендантский френч, на котором, как аксельбанты, висели стеклянные бусы. Лицо бешеного было похоже на равнобедренный треугольник, перевернутый вершиной вниз. На остром подбородке, словно приклеенная, болталась жидкая козлиная бороденка рыжего цвета.
– Ну что, попик, крепко тебе досталось? – наклонившись к Стинову и обдав его гнилостной вонью изо рта, спросил бешеный с деланным сочувствием. – Наверное, радуешься, что все еще жив?
Бешеный хохотнул и отошел в сторону.
Пользуясь тем, что на него не обращают внимания, Стинов прикрыл глаз, которым мог видеть, и стал приводить в порядок свои мысли и чувства. Сосредоточив свое сознание в точке, расположенной на внутренней стороне лба возле переносицы, он начал медленно увеличивать ее в размерах. Исходящее из точки серебристое сияние вытеснило из головы боль, ужас и страх смерти. Повреждений мозговых тканей обнаружено не было. Стинову хватило пары минут, для того чтобы провести свой мозг через ускоренный реабилитационный курс и полностью подготовить его к выполнению любой работы.
Для того чтобы провести полную диагностику повреждений внутренних органов, времени могло и не хватить. Да и смысла особого в этом не было. Непонятно было, что намеревались предпринять бешеные, но, очевидно, они не собирались отправлять пленника на отдых и лечение. Стинов ограничился частичным обезболиванием травмированных внутренних органов. На двух ребрах с левой стороны груди обнаружились трещины, но опасность они будут представлять только в том случае, если в это же место придется новый удар. Затем Стинов снял боль с мышечных тканей, чтобы вернуть им работоспособность. Какое-то время мышцы его будут чувствовать себя крепкими и здоровыми, как после хорошего отдыха. В случае, если снова придется драться, бешеных, считавших, что избитый монах уже ни на что не способен, будет ожидать неприятный сюрприз.
Закончив самую необходимую профилактику, занявшую чуть больше пяти минут, Стинов снова открыл глаз. Прямо напротив него в луже воды лежали двое монахов. Сорванные с них балахоны валялись неподалеку. Попытки бешеных привести монахов в чувство не увенчались успехом. Один из них лежал на спине, тяжело и прерывисто дыша. Лицо его было похоже на кровоточащий кусок мяса. Только по глубокой рубленой ране на бедре, из которой пульсирующими толчками вытекала кровь, Стинов опознал в нем Илью. Другой монах лежал лицом вниз, откинув в сторону руку с отрубленной кистью. Игорь даже не смог понять, жив ли он еще.
Стинов посмотрел по сторонам. Бешеные, ругаясь и толкая друг друга, продолжали монтировать лестницу. В том направлении, где они находились, проход тянулся довольно далеко, и конец его тонул в полумраке. С другой стороны находился тупик.
Изучив обстановку, Стинов осмотрел самого себя. Балахон с него, так же как и с других монахов, сняли. Бешеные вывернули все карманы на его трико в поисках эфимера и, конечно же, нашли то, что хотели. Забрали они и оружие. Все, которое смогли отыскать. Незамеченной осталась узкая металлическая пряжка на ремне, нижний край которой был отточен до остроты бритвы.
Стинов проверил путы на руках и ногах. Связан он был надежно и крепко. Провод, стягивающий руки, можно было перерезать о пряжку, но что делать потом? Он даже не знал, в каком конце сектора находился и в какую сторону бежать в поисках спасения.
Между тем бешеные закончили собирать лестницу. Длиной она получилась около десяти метров. Один ее конец упирался в глухую стену тупика. Глядя на занятие бешеных, Стинов никак не мог взять в толк, куда они собираются лезть по лестнице, которую с таким усердием собирали.
Монтировавшие лестницу бешеные дружной гурьбой направились в сторону тупика, попутно расталкивая тех, что сидели у стен, погруженные в эфимерные грезы.
Один из бешеных, проходя мимо Стинова, как бы между прочим, даже не взглянув в сторону связанного пленника, сильно ударил его носком ботинка по колену. От резкой боли в глазах у Стинова поплыли радужные круги. Зашипев сквозь стиснутые зубы, он сосредоточился на том, чтобы погасить обжигающую боль.
Другой бешеный накинул на шею Стинова удавку и, не обращая внимания на то, что пленник со связанными руками и ногами едва может передвигаться, поволок его за собой. Стинов почти задохнулся, когда бешеный остановился. Подцепив пальцами затянутый на шее провод, он ослабил удавку и сделал глубокий вдох.
К стене сектора двумя большими болтами была прижата прямоугольная заплата. Бешеные сняли крепежи и отодвинули металлопластиковый щит в сторону. Щит загораживал квадратное отверстие с оплавленными краями, высотою около метра.
Стинов как завороженный смотрел на ровное зеленоватое свечение, проникавшее в сектор сквозь открывшийся проем. Он никогда прежде на видел подобного, но сразу же догадался, что свечение исходит от поля стабильности. Расстояние от наружной стены сектора до границы поля, похожего на гладкую, слегка влажную плоскость, было не больше метра.
– Ну что, попик, хочешь посмотреть, что находится на другой стороне? – спросил у Стинова один из бешеных.
Приятели его радостно загоготали.
