— Ты должен был доложить нам о возвращении самки, — кажется, этот суд вовсе не подразумевал прений — только заключительное слово обвинителя, которым выступал Долговязый. — Ты должен был представить её саму для доклада. Впервые за сто ваших лет кто–то из вас продвинулся так далеко. Ты должен был доложить и о прибытии нового сильного фидата со связями на Земле. Не твоё дело решать, нужен он нам, или нет. Ты убил много людей, чья смерть привлекает ненужное внимание. Теперь твоё положение как шерифа подорвано. Правда ли, что самка более популярна среди низших, чем ты сам?
— Мои люди верны именно мне, я сам их набирал, — под внушением или нет, но Блэкстоун понимал, куда ведет это разговор. — Она просто смазливая самка. Слишком молодая, чтобы иметь врагов, как я за сорок лет служения вам. Вы помните, как меня привез отец, четырнадцатилетним пацаном сразу после пробуждения? Я всегда признавал вашу власть. Даже тогда, когда вы убили брата. Она не будет делать то, что вы говорите. В ней его кровь. Она будет принимать свои решения, как только вы скроетесь из виду. Она ненадежна.
— Она добилась прорыва там, где не смогли другие, — встряла Дамочка. — Ты же создаешь проблемы своей глупостью и жаждой власти. У твоего рода нет задачи стать королями побережья. Ваша задача — служить нам, и освободить нас. Ты не понимаешь. Или забыл. Неприемлемо.
На этот раз никто не прервал семерых, когда они один за другим выносили приговор.
Когда умолк последний, я схватил не способного сопротивляться шерифа, и швырнул с обрыва вниз, на камни. Меня никто не похвалил, и не пожурил. Это было приемлемо.
***
Они назначили событие на вечер того же дня. Хорошо, что не позже. Мне было нечего больше делать среди Творцов, а дирижабльне мог ждать вечно. Я так и не узнал, почему церемонию решили провести именно через пять дней. А может, дело вовсе не в местных днях. Они наверняка пользовались каким–то одним им ведомым исчислением времени с родной планеты.
Первый раз, когда я спросил у Долговязого, что они собираются делать с телом убитого мною коротышки, он лишь окинул меня взглядом, и отправился по своим делам. Но я не оставлял своих попыток, каждый день приставая с этим вопросом к кому–то из семи обладателей шевелюр.
В итоге сорвался Пятый, прервав заговор молчания, и прямо заявив, что это не моё дело. То, что нужно — и я немедленно разразился монологом, полным сожалений и причитаний о том, как оно, недостойный Низший, посмело покуситься за жизнь Хозяина. И хотя великодушные Творцы пощадили его для дальнейшей преданной службы, оно хотело бы отдать дань уважения усопшему. Потому что если оно этого не сделает, то страшные муки совести будут преследовать его вечно. А это может негативно повлиять на его эффективность, столь важную для Хозяев.
Мне кажется, я сильно перегнул палку, и меня выгнали бы за дверь в самом паршивом театральном училище. Но нет — коротышка дослушал весь этот бред до конца. И хотя никакого ответа тогда не последовало, мне его дали. И не кто–нибудь, а сам Долговязый.
— Скажи остальным, что шериф задержится, — прошли секунды с момента, как Блэкстоун рухнул с обрыва, но смерть человека, верно служившего им десятки лет, очевидно, не заслуживала минуты молчания. — Ты тоже задержишься. Вечером ты придешь попрощаться с Кворхом. Потом ты улетишь, и выполнишь своё предназначение.
Наконец–то я оказался в чем–то прав — внешняя холодность Творцов в общении с Низшими не означала, что они не станут устраивать торжественных проводов товарищу, которого знали десятки тысяч лет. Уже полдень, а солнце заходило после шести. Я поспешил к церкви, где отдал необходимые приказы совершенно ошалевшему при виде моей особы капитану Нуньесу, с которым неделю назад общался в терминале. Шериф не баловал подчиненных информацией, предпочитая запугивание — поэтому они смиренно согласились ждать до утра.
Всё складывалось отлично. Мне пришлось ускориться, поскольку я хотел заранее осмотреть место похорон, но результат инспекции меня полностью удовлетворил. Помост для тела соорудили в нескольких метрах от обрыва, но не там, куда вела лестница с шестого плато, а в паре километров к западу от деревни — и на большом расстоянии от ближайшего леса. Оставалось лишь подождать пару часов.
Я ожидал увидеть нечто вроде факельного шествия, но они просто сходились на лужайку со всех сторон. Тело, завернутое в подобие савана, принес Долговязый и, не слишком церемонясь, взгромоздил на платформу. Пересчитать их пришлось дважды — я не мог позволить себе никаких ошибок. Да, сто шестьдесят семь.
Это не было религиозной церемонией. Никто не пел псалмов, и не просил высшие силы упокоить душу усопшего. Долговязый не спеша рассказывал о жизни Кварха. Я так и не смог осознать, насколько древнее существо убил. Просто слушал, как завороженный, стоя немного в стороне от остальных. История началась задолго до того, как Творцы встретили Демонов, звучавших в моих ушах как "Твари". За много тысяч лет до появления первых из Созданных. Вот Кварх был рожден. Описание его становления, как личности, занявшее несколько сотен лет, к счастью, уместилось в первые десять минут.
Исследователь Кварх принял участие в десятках миссий к самым дальним уголкам галактики. Пилот Кварх бился с Тварями в первых стычках. Гражданин Кварх возражал против создания внешне похожих на его род биомеханизмов, но подчинился решению большинства. Строитель Кварх заселял миры жизнью. Ученый Кварх усовершенствовал Низших так, чтобы они служили дольше и эффективней. Командующий Кварх стал одним из тех, кто участвовал в уничтожении родной планеты Тварей. Генетик Кварх с товарищами предложили создать новый вид Низших — шайнов. Не столь оскорбительный для лика Вселенной, как остальные. Заговорщик Кварх планировал с помощью шайнов захватить власть, и принудить несогласных братьев стереть с лица вселенной прочих Низших.
На этом, собственно, эпическая сага кончалась. Долговязый мало что мог сказать о жизни Кварха последние несколько десятков тысяч лет. Этот период не сопровождался космическими по масштабу подвигами и судьбоносными научными открытиям. Довольно жалкая история заключенного, планирующего свой побег. Полная попыток и неудач, и свидетельствующая о хитроумии тех, кто запер его на Вальгалле.
Я очнулся от транса, преисполненный благодарности к Долговязому. Он разрешил мне выслушать всё это — историю величия своей расы, и падения её части. За несколько часов я узнал о мироздании больше, чем любой университетский профессор на любой из обитаемых планет. Объяснения причин явлений, ставящих в тупик ведущих ученых Земли. Жаль, что я не был способен понять очень многое из сказанного — но знал, что оно прочно записано в архивах моей новой памяти.
