Еще одна стрела ударила рядом с первой, Миллиндра явно стремилась ослепить чудовище.
Ни она, ни Бвонг не знают, с кем связались. Один молниеносный рывок, который даже глаз не уловит, и эта туша окажется перед ними. А дальше пара взмахов, и бой окончен.
А может, не рывок, может, у этой твари такая же способность, какой обладают сквайнинги – исчезать, материализуясь в другом месте, и проделывать это мгновенно, без оглядки на преграды.
Вон еще товарищи бегут, и горожане тоже спешат на помощь. Может быть, размеры и облик твари их пугают, но они уверены, что толпой справятся.
А Трой в этом вовсе не уверен.
Двигаться не хотелось, любая попытка напрячь мышцы приводила к вспышкам нестерпимой боли. Но тем не менее он шевелился, не сводя взгляда с твари, ведь что-то надо делать. Ему бы минутку полежать, оклематься, но вряд ли монстр станет ждать.
Самое время вспомнить о новом оружии, которое он так и не успел испытать в деле.
Аккуратно поставил под руку кругляш гранаты. Единственной, которую успел сделать. Хотел сегодня швырнуть в кучу пепельников, но не довелось. Даже не знает, на что она способна, но кидать ее вот так, на открытой местности, когда вокруг куча народа и сам валяешься в десятке шагов от цели – безумие. Железный шар, рассеченный глубоко вдающимися линиями, заполнен чистой пороховой смесью и увенчан массивным запалом, где снаружи торчит внушительных размеров и крепости капсюль, а за трубкой с замедлителем ожидает своего часа немалая навеска мощного капсюльного состава.
По идее должно знатно грохнуть, но точно знать Трой не мог.
Тварь, неотрывно уставившись на продолжавшую стрелять Миллиндру, разинула рот, мелко задрожала, и Трой вспомнил, что вроде бы она так же делала перед тем рывком, после которого он оказался на земле. И потому не задумываясь поднял револьвер, почти не целясь, нажал на спусковой крючок.
Мишень знатная, не промахнешься.
Пепельник дернулся, резво обернулся на громкий звук выстрела. Трой, отведя курок, пальнул еще раз и сразу еще. Но тварь даже не моргнула, так и стояла, таращась на казалось бы поверженного противника, напрочь игнорируя удары пуль.
– Милли! Не стреляй! Не трогай его! – заорал он, почти не слыша своего голоса.
Нельзя, чтобы монстр вновь обернулся на девушку, не для этого Трой его отвлекает.
Тварь шагнула вперед, тело ее вновь мелко задрожало, легким взмахом лапы пепельник отбросил в сторону напавшего было сбоку Бвонга, здоровяк с едва слышным криком докатился до постамента памятника шахтеру.
Трой, ухватив гранату, ждал. Тварь должна раскрыть пасть. Обязательно. Она так делала перед рывком на него и когда готовилась напасть на Миллиндру.
Громадная пасть раскрылась, выглядело это так, будто голова разделилась на две неодинаковые по размеру, но одинаковые по уродливости половинки.
Трой стукнул капсюлем по камню брусчатки. Сработало, зашипело, потянулся вонючий дымок. Сколько до взрыва? Экспериментируя с замедлителями, он так и не сумел добиться одинакового результата. Может, пять секунд, а может, и все десять. В любом случае лучше не затягивать с броском, вдруг на этот раз окажется две-три.
Трой умел метко кидать ножи, вот только встревали они у него редко. Но тут об этом думать не надо, у гранаты нет острия, все равно, какой стороной попадет.
Ребристый шар влетел аккуратно в центр раззявленной пасти и скатился в темный зев горла. На тварь это подействовало куда сильнее стрел и пуль – перестала дрожать, сипло ухнула, затем закашлялась, почти как человек. И даже прижала лапы к груди.
А затем живот ее в один миг раздуло, придав туловищу сходство с грушей, изо рта вырвался дым и пламя. Пепельник перестал ухать и на подгибающихся ногах пошел на Троя. Тот видел, что все кончено, это агония, последние конвульсии, но товарищам это не докажешь. Подскочивший Драмиррес остервенело рубил нижние конечности матерого, стараясь подрезать жилы под коленками, а Миллиндра что-то ему кричала, размахивая луком. Видимо, требовала не заслонять ей цель. Храннек огибал монстра по дуге, явно планируя разрядить арбалет в уязвимое, по его мнению, место.
Пепельник, остановившись в пяти шагах, завалился на колени, затем на бок и замер, так и продолжая выпускать дымок из оставшейся приоткрытой пасти.
Магический каркас защищает снаружи, тот же как крепкая кожа, но внутри у твари такой защиты не было, а граната сработала не так уж и плохо.
Трой ожидал большего, придется дорабатывать.
В мир вернулись звуки, и первое, что уловили уши – истошные вопли Далса:
– Да мать вашу! Кто-нибудь уже! Тащите! Тащите все! Они ломают дверь! Да вы там что, оглохли все?!
– Трой! – крикнула ему в лицо склонившаяся Миллиндра. – Тебе очень больно?!
С доспеха снесена часть пластин, прикрывавших грудь, кольчужное плетение разорвано, по коже струится кровь и, должно быть, ребрам крепко досталось. Но сейчас нет времени думать о ранах, ведь под боком остались сотни пепельников и, судя по почти безумным крикам Далса, они уже поняли, что их крупно надули.
Потому, стараясь не заскрипеть зубами, Трой натужно улыбнулся и почти спокойно сказал:
– Со мной полный порядок. Принимай командование на себя. Завалите поскорей чем-нибудь спуск в подвал, облейте китовым жиром и сожгите мэрию, сотник Далс об этом не первый день мечтает.
– Но ты…
– Я не умру. Полежу пару минут и помогу вам. Отдохнуть немного надо, потом работать. Работы у нас теперь много…
Ну да, работы и впрямь немало. Надо зажарить угодивших в западню подвала пепельников, оказать помощь раненым, похоронить павших, привести в порядок поврежденные укрепления. И переделать их кое-где не помешает с учетом полученного опыта.
После этого без работы тоже не останутся. Нужно окончательно разобраться с фермерами, негоже, если у них останутся проблемы с тварями, за счет их овец и огородов можно решить вопрос с продовольствием.
После очистки пастбищ то же самое ждет всю долину. Она не такая уж большая, ее легко обойти несколько раз, убивая всех тех, кто мечтает убить тебя. А потом выставить дозоры на тропах, по которым с юга и севера могут набежать новые твари.
Город все еще в опасности, но самое главное позади – армия пепельников на волоске от смерти в огне. И яд, отравивший землю, с каждым днем все заметней теряет силу. Недели через две даже обычным людям можно будет позабыть про эликсиры на большей части долины. Они справились с выбросом и тем, что последовало вслед за ним.
Лишь бы еще что-нибудь нехорошее не навалилось, Трой этому ничуть не удивится…
В земной истории на аналогичные сооружения также затрачивалось большое количество золота. Так, на купол Исаакиевского собора израсходовано около 100 кг драгоценного металла. Золочение выполнялось огневым методом: на медные листы наносили сплав золота с ртутью (амальгаму), а затем, нагревая листы, выпаривали ртуть. Считается, что за время строительства Исаакиевского собора из-за отравления парами ртути умерло шестьдесят рабочих, и это несмотря на принятые меры безопасности.
