Сооружение Нельмы не зря получило такое название – это был замкнутый мирок, способный существовать изолированно от остальной вселенной. Но, в отличие от своего библейского тезки, монастырский Ковчег был построен вовсе не для созидания. Склады оружия и боеприпасов позволяли вести затяжные боевые действия против многочисленного противника. В случае осады или попыток штурма подземелье могло преподнести врагу немало смертоносных сюрпризов, а в самом крайнем случае, когда не останется другой возможности нанести неприятелю ущерб, в действие приведут термоядерный самоликвидатор мощностью в двадцать четыре мегатонны, и местность превратится в огромный радиоактивный кратер. Этот жуткий памятник погибшим защитникам можно будет рассмотреть с низкой орбиты невооружённым глазом.
Монастырь умел хранить свои секреты. По традиции руководство Ордена не имело права требовать отчёт о его внутренней жизни, так что оно могло лишь догадываться о масштабах подземного строительства, но не более.
...Нельма, настоятельница Монастыря, Ингрид Ловасен, инструктор курса выживания, Светлана Норкина, сотрудник технической службы, Лилит, смотрительница Клетки, Матвей, привратник, и двенадцать воспитанниц дружно жевали. Оторвать их от этого крайне увлекательного занятия могло только полное опустошение коробок с рационами. Трёхдневный голод не шутка – можно влёт уничтожить несколько подобных пайков, но стоит поберечь желудки, неразумно давать им столь сильную нагрузку после подобного испытания.
Прикончив остатки еды, настоятельница скомкала пластиковую коробку, выбросила её в мусорный бак. Открывая бутылку с водой, она чётко произнесла первые распоряжения:
– Норкина, твоя задача включить систему наблюдения за туннелями. Я уверена, что вокруг хватает уцелевших, нам надо собрать всех, кого возможно, причём побыстрее.
– Но датчики и камеры установлены только в зоне, примыкающей к Ковчегу...
– Я это и без тебя знаю. Сил на прочёсывание всего комплекса у нас нет, так что для начала обыщем то, что подвластно электронике, благо это можно проделать, не отрывая зад от стула. Понятно?
– Так точно!
– Лилит, в случае обнаружения уцелевших будешь приводить их сюда, так что остаёшься с Норкиной. Ловасен, ты займёшься воспитанницами, я вижу, среди них есть раненые, надо подлечить.
– Серьёзных ранений нет.
– Понимаю. Но в условиях подземелья даже грязная царапина за три дня могла превратиться в проблему. Воды и медикаментов ни у кого не было, насколько я понимаю.
– Да.
– Врача среди нас нет, но твоя подготовка позволяет надеяться на получение грамотной медицинской помощи в лёгких случаях. Я права?
– Так точно!
– Вот и хорошо. Матвей, ты возьмёшь непострадавших воспитанниц и начинай распечатывать арсеналы. Подготовьте боевые комплекты на пятьдесят человек, сомневаюсь, что мы сможем собрать больше.
При этих словах все замерли, перестав стучать ложками и шевелить челюстями, на Нельму уставилось шестнадцать пар глаз, причём во всех горел одинаковый вопрос. Перед настоятельницей встала дилемма: что говорить? Да, можно ограничится обычным приказом, она не сомневалась, что он будет выполнен, но вот будет ли это лучшим выходом? Ситуация, мягко говоря, необычная, глупо вести себя так, будто ничего не случилось. Кто знает, возможно, все эти люди – последнее, что осталось от Монастыря. Нет, ей надоело быть настоятельницей: сегодня эта личина стала мала, раздражала; все эти кошмарные дни она сползала с неё ссохшимися лохмотьями, обнажая сердцевину – Нельму. Надо сбросить последние клочки этой омертвевшей псевдоплоти, если она хочет победить, то должна стать воительницей.
Всё как в старые времена.
Поднявшись, настоятельница отошла на несколько шагов, чтобы её без помех могли рассмотреть все присутствующие. Медленно обведя всех своим режущим взглядом, успев при этом заглянуть в каждую пару глаз, она заговорила:
– Сотрудники Монастыря и мои сёстры... Да, не удивляйтесь, сёстры, ибо я одна из вас, такая же воспитанница, только бывшая. Наши обычаи сложны, причины появления многих канули в лету, но это их не отменило. Поэтому всякая воспитанница может стать настоятельницей лишь спустя десять лет после выпуска, когда не останется никого, кто мог бы её вспомнить. Сотрудники не имеют права разглашать её имя, разрешено лишь обезличенное обращение. Сегодня я слагаю с себя звание настоятельницы, так как хочу совершить деяние, несовместимое с этой должностью. Монастырь не только моя работа, но и дом, я не имею права вступать в бой за его стенами. Это тоже традиция, традиция нерушимая. Все вы можете поступить так, как вам подсказывает совесть. Выхода два: остаться в Ковчеге и ожидать, чем всё закончится, либо вступить в бой, скорее всего, безнадёжный. Как вы наверняка поняли, я выбираю последний вариант.
– И я тоже, – проскрипел Матвей. – Вот уж не чаял, что на старости лет оружием побряцаю.
Настоятельница улыбнулась:
– Матвей, в тебе я как раз не сомневалась: уж кто-кто, а ты готов авансом подписаться на любую драку, не выясняя даже, кто кого будет бить и за что. Но для остальных необходимо дать некоторые пояснения. Все вы, я надеюсь, понимаете, что Монастырь был атакован и сильно разрушен. Спастись удалось только тем, кто подобно нам укрылся в подземном комплексе. И вы, безусловно, хотите знать, кто виновен в подобном преступлении. Я отвечу: это сделал Орден.
По залу пронёсся дружный вздох, кто-то вскрикнул, не в силах поверить в столь страшную истину. Впрочем, никто не произнёс ни слова, а Лилит вообще осталась равнодушной; отодвинув в сторону ополовиненный рацион, она принялась чистить ножны Аргумента бумажной салфеткой.
Переждав, когда первая реакция схлынет, настоятельница продолжила:
– Да, как ни печально это сознавать, но нас атаковали свои. Впрочем, свои ли... это вопрос весьма спорный. Мне придётся сделать небольшой экскурс в предысторию вопроса; готовьтесь, на этом пути вас ждёт немало неприятных открытий.
Заложив руки за спину, Нельма принялась привычно вышагивать от стены к стене, позабыв о расшатанности креплений протеза:
– Вот уже на протяжении веков Орден сотрудничает с демонами. Не делайте страшные глаза: даже младшие воспитанницы должны были об этом слышать, пусть и на уровне слухов. Слухи не рождаются на чистом месте; увы, этот не исключение. В прежние годы мы были слабы и не представляли серьёзной силы, способной сдержать орды врагов, стремящихся уничтожить или подчинить наш мир. Магистры прибегли к своеобразной дипломатии, играя на противостоянии разных сторон. На сегодня Землёй интересуются три внешние силы: объединённые роды фиболо, княжества квари и, разумеется, дикие орды. Первые две друг с другом воюют редко, предпочитают договариваться о разделении сфер влияния, последние... Вы сами понимаете: эта сила хаотична, безрассудна и смертельно опасна. Низшие не завоеватели, они опустошители, способные превратить нашу планету в мёртвую каменную глыбу. Опасаясь этих смертельно опасных захватчиков, магистры издавна сотрудничали с фиболо и квари, предоставляя им возможность пользоваться жизненными ресурсами Земли в обмен на защиту от орд. Таким образом и появились регионы, куда Орден не показывает носа, что бы там ни творилось. Подобное сосуществование нельзя назвать мирным: при малейшей возможности мы старались устроить цивилизованным демонам различные пакости. Но вот недавно руководство Ордена заявило о получении весьма тревожной информации. По их словам, фиболо сумели найти общий язык с ордами и намерены вышвырнуть квари с нашей планеты. Земля, с её огромным населением, слишком лакомый кусок, единоличное обладание подобными ресурсами очень усилит эту группировку.
