Рокировка - Василий Анатольевич Криптонов

В Академию мы с Кристиной возвращались пешком. От Летнего дворца до наших корпусов — рукой подать. Вокруг уже совсем стемнело, на аллеях не было ни души.

Я обнял на ходу Кристину, она прижалась ко мне. Глушилку я установил машинально — сразу, как только вышли. Но Кристина, идущая рядом со мной, молчала. И я понял, что благодарен ей за это. Обсуждать то, что произошло во дворце, не хотелось. То, что было в Изнанке — тем более.

Кристине (настоящей Кристине) явно есть, что скрывать. Мне, Капитану Чейну — тоже. Готов ли я сам откровенничать? Скорее нет, чем да. И Кристина, вероятно, испытывает те же чувства. До того момента, когда (и если) мы начнем полностью доверять друг другу — жить да жить. Если доживём, конечно. И сейчас, пожалуй, не стоит лишний раз касаться прошлого. Сейчас лучше сосредоточиться на настоящем…

Не доходя до корпуса с полсотни шагов, перед тем, как покинуть темноту аллеи и выйти на дорожку, я замедлился. Кристина вопросительно повернула ко мне голову. Я поцеловал её.

Кристина, помедлив, ответила. Обняла меня и горячо, тесно прижалась.

В этот раз всё было совсем по-другому. Теперь мы оба знали, что мы — не те, за кого себя выдаём. Мы видели друг друга в настоящем обличье. И я не мог бы сейчас с уверенностью сказать, кого обнимаю — семнадцатилетнюю девочку-сокурсницу или грозную воительницу, которая встретила меня в Изнанке. Как не мог сказать, кто из этих дам нравится мне больше. И кто такой в действительности я — Капитан Чейн или Костя Барятинский.

Но это ощущение нас отнюдь не смущало. Скорее наоборот, только сильнее кружило голову. Мы оторвались друг от друга с трудом, тяжело дыша. Я понял, что китель на мне расстёгнут, покрасневшая Кристина оправила форменное платье. Прошептала:

— Если нас кто-нибудь увидит…

— Мы можем спрятаться в Царском селе, — сказал я. — Там точно нет наставников, и полно… подходящих мест.

— Уверен, что за нами не следят?

— Уверен.

Моё чувство опасности молчало. Я был готов поклясться, что слежки за нами нет.

— Я имею в виду не прямое наблюдение, — сказала Кристина.

Я вспомнил императора, стоящего на пороге зала и провожающего нас, уходящих, задумчивым взглядом. Всё то время, что мы шли по аллее, казалось, что этот взгляд — по-прежнему где-то здесь. И, пусть не наблюдает — но приглядывает за нами. Просто, чтобы убедиться — мы добрались до Академии живыми и здоровыми. По дороге с нами ничего не случилось.

— Мне кажется, что над нами уже искрится воздух, — пробормотала Кристина. — Просто оттого, что мы… И представляешь, что может быть, если… — она смешалась, покраснела ещё больше.

Я понял, о чём она говорит. Наша магическая энергия от нахлынувших чувств и впрямь так и рвалась наружу. И всплеск её будет заметен, где бы мы ни спрятались — даже если забаррикадируемся в подвале глубоко под землей.

— Да и чёрт с ним, — с досадой сказал я. — Ну, почувствует он энергию. Ну, поймёт, что происходит. Подумаешь. Оттого, что он император — человеком ведь быть не перестал. А значит, ничто человеческое ему не чуждо.

Кристина смутилась окончательно, отвела взгляд. Не знаю уж, сколько ей лет на самом деле, но похоже, что в своём мире разнообразием личной жизни похвастаться не могла.

— Идём, — я взял Кристину за руку.

И тут на крыльце жилого корпуса академии появился магический огонёк. Как положено, тусклый — не ярче второго бытового уровня.

У меня вырвался тяжёлый вздох. Я откуда-то знал, что произойдёт дальше. И не ошибся.

— Костя? — всматриваясь в темноту, негромко окликнул создатель огонька. — Это ты?

* * *

— У меня к тебе серьёзный разговор, — сказал Серж Голицын, учтиво раскланявшись с Кристиной и пожелав ей доброй ночи.

Кристина с каменным лицом пошла к лестнице, мы с Сержем остались стоять в холле на первом этаже.

— У меня к тебе — тоже, — буркнул я.

— Вот как? — удивился Серж. — Слушаю.

— Заводи серьёзные разговоры днём, ладно? По ночам у меня иногда другие планы.

— О… — Серж обернулся в сторону лестницы, по которой поднималась Кристина. — Право, я и не подумал, что у тебя может быть свидание… Прости! Ты исчез при таких загадочных обстоятельствах.

— В следующий раз думай, — проворчал я. И спохватился: — Исчез? Я?

— Ну… Да. После того, как эта сумасшедшая фрейлина поцеловала тебя, ты будто остолбенел. Сама она поспешила было к выходу, но её перехватил Платон. Одним прыжком оказался перед ней, выхватил сабли. Закричал, что Луизу нельзя выпускать из зала. Двери тут же захлопнулись — Калиновский знает Платона и знает, что на ровном месте тот панику не поднимет, — а к тебе бросилась Кристина. Коснулась тебя — и вы исчезли. Оба. Платону пришёл на помощь Калиновский, мы, старшекурсники, тоже не стояли на месте. Луизу задержали, надели магические наручники. Паники Калиновский не допустил. Приказал всем расходиться по комнатам и даже в коридор не высовываться без его личного разрешения. Но не успели мы дойти до корпуса, как началась страшная гроза. Ливень стоял стеной, град лупил, гром грохотал так, что стены тряслись. По этажам ходили преподаватели, наставники, успокаивали всех — особенно девчонок. Потом подключили магическое воздействие, и все, кроме нескольких старшекурсников, уснули.

— А ты не спал?

— Нет. Калиновский вызвал меня и ещё шестерых курсантов, самых старших и сильных. Сказал, что, хоть чрезвычайная ситуация официально не объявлена, на всякий случай нам следует быть настороже.

— Чрезвычайная ситуация? — переспросил я.

— Ты — пока первокурсник, Костя, — объяснил Серж. — Считается, что вам рано об этом знать, с вами начнут говорить о таких вещах, когда перейдёте на третий курс. Но о том, что академия — не гражданское, а военное заведение, ты ведь знаешь?

— Конечно.

— Ну и, вот. В случае чего мы, курсанты, будем сражаться так же, как любое воинское подразделение, наравне со взрослыми боевыми магами. Ведь у нас под боком — императорский Летний дворец.

— Помню, — буркнул я. — И что было дальше? В итоге — обошлись без чрезвычайных мер, правильно понимаю?

— Правильно. Дождь лил до самого вечера, в Нижнем парке вода в реке поднялась так, что хлынула через дамбу. А потом вдруг всё закончилось — словно выключили.

Ну… да. Так и было, наверное — выключили. В момент, когда мы с Кристиной настучали тому уроду по рогам, убрались с Изнанки и тем самым перестали нервировать подпространство — или как уж эта дрянь правильно называется.

— Ясно, — сказал я.

— А что было с тобой? — спросил Серж.

— Не имею права рассказывать, — отрезал я. — Не подлежит разглашению. Прости.

— Понял, — Серж кивнул.

— Так, а ты-то чего хотел? — вспомнил я. — Не для того ведь меня поджидал, чтобы рассказать про грозу?

— Нет, конечно. Идём.

Мы поднялись в Белую залу.

— Здесь уютнее, чем в холле, — объяснил Серж.

Щёлкнул пальцами. С потолка опустился светильник на длинном шнуре, повис над столиком из плетёных прутьев — к которому сами собой подъехали два таких же кресла.

— Располагайся, — предложил Серж. Сам тоже уселся в кресло. — О нарушении дисциплины можешь не беспокоиться. Мне дал разрешение на встречу с тобой лично Калиновский. Он понимает, как важно то, о чём мы будем говорить.

— Угу. — Я сел в кресло и зевнул. Спать хотелось ужасно — денёк выдался ещё тот. Потёр ладонями лицо. — Слушай, Серж. А ты можешь сотворить сигарету? Раз уж о нарушении дисциплины можно не беспокоиться?

Серж неодобрительно покачал головой. Но изобразил ладонью какой-то замысловатый жест, и на столике передо мной появился раскрытый портсигар.

Я подошёл к камину, чиркнул длинной спичкой. Прикурил и там, у камина, остался стоять — прислонившись к мраморной полке. Спросил у Сержа:

— Так чего ты хотел?

— Речь пойдёт об Игре. — Серж, вместе с креслом, развернулся ко мне. — Ты ведь знаешь, что я в этом году выпускаюсь. Собственно, считай, уже выпустился — нам, пятикурсникам, осталось только получить аттестаты. Соответственно, команда теперь — без капитана. Как уходящий капитан, я имею право решающего голоса при выборе нового. Хотя, рад сообщить, что разногласий в команде не было. Все дружно поддержали твою кандидатуру. Поздравляю!

— Даже Шнайдер поддержал? — удивился я.

На фоне того, что в последнее время творилось вокруг меня, последнее, о чём беспокоился — это об Играх и кадровых