Кодекс Оборотня - 1 - Эрик Гарднер

Вокруг меня бушевало пламя. Оно разбежалось по стенам, перекинулось на потолок, пожирая крошечное, похожее на коробку жилище. Глаза слезились и в горле першило от едкого дыма. Со всех сторон сыпались искры, летели капли расплавленного пластика. Но я не обращал внимания и тащил Грэга прочь из этого ада.

Едва я выволок его наружу, вагончик, в котором он жил, заполыхал как спичка. На лице Грэга были чудовищные ожоги, как, впрочем, и на руках. Появись я на минуту позже, он бы уже превратился в кусок горелого мяса. Но он дышал, глаза его были открыты, и мне даже показалось, что он все еще в сознании. Я выдохнул, выталкивая из легких мерзкий, пропитанный запахом жженного пластика воздух, и в этот момент услышал щелчок ружейного затвора.

Я медленно обернулся. Ублюдки, что подпалили Грэга, не ушли. Восемь пэйви стояло напротив полыхающего вагончика, еще десять загоняло в кузов крытого тентом грузовика украденных у Грэга овец.

— Мы же отравили всех его собак, — сказал тот, кто целился в меня.

— Это не собака, Тод… — ответил другой, который хорошо меня знал.

На его лбу проступили капельки пота, и я почуял острый запах страха.

— Да, расскажи им, Пит, в какое дерьмо вы вляпались, — отозвался я охрипшим от гари голосом.

Все восемь пэйви вздрогнули. На их лицах промелькнули эмоции: изумление, неверие, страх.

— Это… Твою ж мать! — целившийся в меня, нервно облизнул губы и крепче перехватил ружье вспотевшими пальцами.

— Ты серьезно? — я смотрел на него как на идиота. — Валите уже отсюда, придурки!

— Что нам делать? — шепотом бросил Тод.

— Нельзя оставлять свидетеля… — в ответ просипел Пит. — Стреляй. Следом я. Это вырубит его, и мы успеем отрезать ему голову… Давай!

Не успел я восхититься столь «гениальному» плану, как Тод спустил курок. Я отклонился, и пуля, пущенная мне в голову, угодила в плечо.

На боль мне было плевать. Но вот только не сегодня. Не тогда, когда до пика Полнолуния оставалось два часа. Зарычав от ярости, я прыгнул, в прыжке словив еще четыре пули. И после этого у меня окончательно снесло крышу…

Моросящий дождь прибивал к земле едкий дым недавнего пожара, и он, плотный и непроницаемый, походил на серый кисель. Восемь фигур метались в нем с дикими воплями. Впрочем, метались и орали недолго. Через две минуты всё, что от них осталось полностью, поглотило серое дымное болото. Те, кто были у грузовика, уже давно бежали прочь без оглядки, вперемешку с блеющими овцами. Я посмотрел на беглецов и рванул следом.

В уши вдруг ворвался оглушающий звук сирен. Прорвал пелену бешенства, затопившего меня, добрался до разума. Я остановился. Увидел свернувшие с шоссе на проселочную дорогу пожарные и полицейские машины.

Осознание того, что я натворил, накрыло похлеще, чем недавняя ярость. Я почувствовал, как меня начинает трясти. Словно из меня выходили все силы.

Я развернулся и помчался обратно к тому месту, где оставил Грэга. Прочел три слова возврата и шлепнулся рядом на мокрую траву. Тронул пальцами плечо и ребра. Раны от пуль уже начали затягиваться, но на меня накатывала странная слабость. Я опрокинулся навзничь, обратив взгляд к небу, и увидел ЕЁ.

Луна была полностью скрыта серыми непроницаемыми тучами. Но в этот миг я увидел её так отчетливо, словно не было никакой дождевой пелены. Она сверкнула вспышкой и ослепительно белый луч ударил в грудь. Меня словно пронзило током. А в следующий миг, уже отключаясь, я увидел склонившегося ко мне моего куратора из Министерства по делам магии — мистера Патрика Мура.

— Руари! Проклятье, что тут произошло?! — он начал трясти меня за плечо, но я окончательно вырубился.

Два месяца спустя я отыскал Грэга в его стационарном «зимнем» доме. По сути, это была простая деревянная постройка, больше напоминающая сарай, чем привычное жилище. Но Грэгу много было не надо. В жизни пастуха главным всегда оставались его псы и стадо овец.

Он сидел на старом садовом кресле, с улыбкой наблюдая как на его коленях возятся два крупных щенка.

— Привет, Грэг, — сказал я, остановившись напротив и сунув руки в карманы брюк.

Он, вздрогнул, обратил на меня удивленный и одновременно настороженный взгляд.

— Заглянул проверить, как ты, — продолжил я, изучая его изуродованное пожаром лицо.

— Жив. Благодаря тебе, Руари, — произнес Грэг, чуть хрипло — от волнения у него явно пересохло в горле. — Даже не знаю, как отплатить тебе…

— Брось, — я махнул рукой, а сам не сводил с него взгляда. — Считай, что ничего не должен. Твои показания в общем-то тоже помогли спасти шкуру.

— Да я ничего особо полиции не говорил, — заторопился Грэг. — И не видел-то ничего. Точно помнил, что ты меня из огня тащил. А потом… Всё как в тумане.

— А потом? — жестче повторил я, подойдя вплотную и протянул руку.

Щенки ирландских волкодавов стали лизать мне пальцы. Пастух с недоумением смотрел на них.

— Мои псы тебя никогда не любили, Руари, — заметил он. — Понятно за что.

— Щенки еще маленькие и не понимают. Поймут позже. Хотя, именно твои псы позвали меня на помощь.

Грэг уставился на меня в изумлении.

— То есть? Ты тогда не мимо проходил?

— Был милях в пяти. Повезло что услышал. Так что ты сказал, Грэг?

— Твой куратор, мистер Мур, не рассказал?

— Не успел. У него инфаркт случился.

— Он умер?

Я кивнул. Грэг, прикрыв глаза, пробормотал под нос короткую молитву за упокой души. Потом посмотрел на меня.

— Я сказал, что мало помню, что постоянно отключался. Но точно видел, что поганые пэйви, обнаружив, что ты вытащил меня из огня, захотели пристрелить нас обоих. Тебе ничего не оставалось как защищаться.

Наблюдая за Грэгом, я заметил, как у него подрагивают руки, почувствовал его тревогу и страх и понял, что пару месяц назад он увидел достаточно, но полиции не сказал.

— Мой новый куратор тоже приходил к тебе с вопросами? — спросил я.

— Сержант Фалви? Да. Несколько раз. Но ничего иного я ему не сказал. Хотя он давил. Чертов коп!

— Он Охотник. Точнее, он бывший Охотник. Но это сути не меняет.

— Почему бывший? — спросил Грэг.

Я посмотрел на него так, что Грэг начал съеживаться под моим взглядом.

— Ты не знаешь? Наш род — последний. Есть, правда еще одно семейство в Дерри, но