Здравствуй, моя шизофрения - Лин Петрова

Дурацкая ситуация. Нелепая. Собственно говоря, я вообще об этом не думал. Совершенно.

Но не говорить же ей, что болен. Кинется ведь спасать меня. Вот только от чего меня спасать, я не уверен. По моей версии — это шизофрения. Хотя в диагнозах я не силен. А пока нужно понять, что делать дальше. С Алёной что делать дальше..

Глядя как она нервно сжимала руки, внутри меня тревожно заныло.

— Ты пойми, дело не в тебе… — я опустил глаза в пол, стараясь не встречаться с ее взглядом.

— Значит, мы расстаемся?

Может просто сказать, что мне необходимо время, чтобы побыть одному? Опять нелепица — мы живём раздельно, соответственно один я бываю гораздо дольше, чем с Алёной. А ведь она девочка не глупая, и, не смотря на это, можно ожидать совершенно любой реакции на мои слова. Вот блин!

Отпускать ее я пока не готов. Или готов?? Тут уж нужно определиться. А то держать ее как собачку на поводке, то подтягивая поводок, то отпуская его подальше, словно для выгула, а потом снова мягко вернуть на место. То есть возле себя.

Я выдохнул. Сукин я сын!

Пять лет вместе. Она была рядом, когда не стало моего отца. Была рядом, когда капризничал на больничной койке с поломанной ногой. Да вообще, такое ощущение, что она всегда была рядом.

Или может действительно, сказать ей правду? Уж коли отношения, то в них должна быть правда. И что я ей скажу? Что у меня крыша поехала? Что вижу то, чего не видят нормальные люди?

Мысленно хмыкнул. Такое даже в страшном сне не приснится.

Нужно что-то срочно говорить, ведь пауза между фразами всё увеличивается, оставляя за собой горький привкус недосказанных слов и разгулявшейся фантазии. Буду выкручиваться. Я уж было набрал воздуха в лёгкие..

— Максим, мне сейчас нужно уйти. К маме еще наведаться, а вечером Светка придёт. Пока поболтаем, то сё, возможно, она и ночевать останется. Ты же знаешь, какая она болтушка…

Я смотрел как Алёнка автоматически заправила белокурую прядь за ухо. Меж бровей пролегла едва заметная складка, и взгляд, этот взгляд. Застывший, с чуть расширенными зрачками.

Она встала, не глядя сгребла сумку со стола. И говорила, говорила. Вот только понимала ли она смысл того, что говорила? Я молча шёл за ней до двери. Теперь-то не нужно слов.

И уж возле двери Алёна на мгновение замолчала и посмотрела на меня:

— Времени мало.

И щелчок замка у закрывшейся двери.

Если честно — я вздохнул с облегчением. Оттого, что не сейчас надо принимать решение. Оттого, что последует за разговором.

Понимаю, что это временная передышка, а пока прошёл в комнату, бухнулся на диван и закинул руки за голову. Чтобы подумать, когда это случилось впервые. Пожалуй, когда я был подростком. Помню, как забежал домой бледный, с трясущимися руками, судорожно закрывая замки. Мамку напугал, она чуть стражей порядка тогда не вызвала, думала, что меня местная шпана преследует. И провожала некоторое время до школы. Стыдоба- то была. Я еле убедил её, что никакой шпаны не было, что бежал от уличной собаки. То ли от страха, то ли от недопонимания, но ситуация была воспринята ей неадекватно. Конечно, тогда слова были совсем другие, но тот случай научил меня скрытности.

Так вот, с тех пор ничего подобного не случалось, пока я снова не увидел «это».

* * *

Несколько дней назад.

Был хмурый осенний денёк. Небо заволокло темными тучами. Ветер нервными порывистыми дуновениями заставлял прохожих поднимать воротники, накидывать капюшоны, отворачиваясь от порывов ветра.

Я шёл, старательно обходя лужи, образовавшиеся от недавнего дождя. Хотя толку то? В левый ботинок уже просочилась холодная водица. Вроде и не хлюпает, но это противное ощущение неудачного дня: плохого настроения, мокрого ботинка, сорвавшейся премии.

Домой бы быстрее добраться.

Тут я услышал тихий, но такой явный треск, будто что-то порвалось. Я мысленно простонал. Только не это! Отвернулся от очередного порыва ветра, ощупал замок на куртке, ведь в первую очередь подумал об этом. Облегченно выдохнул, когда понял, что замок крепко сидит на месте и выполняет свою функцию.

Треск повторился. Даже если моя куртка порвалась, то теперь уж всё равно, теперь главное оказаться в уютной теплоте своей квартиры.

И возобновил свой маршрут. Но буквально через минуту я словно на что-то наткнулся. Поначалу показалось, что я налетел на человека, но ощущения были необычными. На человека ведь если налетишь, то обязательно чувствуешь точки соприкосновения. Локоть, допустим, или плечо. А тут показалось, что столкнулся с мягкой стеной. Вот уж странная ассоциация, ничего не скажешь.

Вскинув взгляд, и не увидев объект столкновения перед собой, удивился. Пожал плечами и двинулся вперед. Но снова столкнулся с мягкой стеной. Да что за….

Прищурив глаза, прикрываясь от порывов ветра, посмотрел прямо перед собой, затем вокруг себя, снова прямо перед собой. Никого и ничего нет. В таком случае, что за ерунда? Выставил руку вперед, ощупывая пространство. Ничего.

Выдохнул. Видимо усталость сказывается, вот и чудится всякое.

А потом…

Я замер. Прямо передо мной, буквально в нескольких метрах, прямо в воздухе появилась трещина. Такая неровная, словно лопнул тоненький прозрачный листок пергамента. Сначала она была маленькая, размером с ладонь, но потом трещина начала увеличиваться.

Я отступил назад. Появилось странное ощущение внутри меня. Стало очень жарко, да так, что захотелось расстегнуть куртку и подставить разгоряченное тело холодному ветру. Потом мне стало жутко холодно. Но не это было главным.

Я вспомнил, что уже видел это, и тело словно сковало стальным прутом. Так что захоти я сейчас убежать, как это было в детстве, я бы не смог этого сделать.

Во рту собралась густая горькая слюна. Я, не отрывая взгляда, смотрел, как трещина начала увеличиваться в размерах вширь.

Начали проступать силуэты. Сначала размытые, нечеткие, а затем увидел улицу. Но не осеннюю, а летнюю. Люди прогуливались не спеша по тротуарам. Собака, вывалив язык от жары, прошла в поисках воды, как мне показалось. Сочная зеленая листва на деревьях и чистое синее небо без облаков. Ни звука, ни шороха.

Я на миг зажмурился и снова открыл глаза. Ничего не изменилось. Все та же картина осенней непогоды и ясного солнечного денька посередине.

Оглянулся. Ведь если вижу я, то возможно еще кто-нибудь видит