неопрятной копной светло-русых волос и недельной небритостью. Усталый вид дополняли поношенная толстовка и джинсы. И все же он не вызывал у меня того острого страха, что разрывал мне сердце всего пару минут назад.
— Илья. — Протянул он мне руку, и я пожала ее, почувствовав его дрожь.
Внезапная догадка осенила меня в этот момент.
— Илья? И. О. - случайно не твои инициалы? Это не от тебя ли СМС мне пришло с предупреждением?
— От меня. — Устало согласился мужчина, присаживаясь на край ванны. — Илья Охотников. Я следователь в том отделении… в которое ты пришла писать заявление на Зловского. Был следователем.
— Ах, вот оно что… — Сказала я, будто это его объяснение что-то существенно для меня прояснило.
В самом деле, в моей голове сейчас царил такой фарш из мыслей и чувств, что вряд ли бы его удалось систематизировать одним ничего не значащим для меня признанием.
— Ты кажется сказал, что был следователем? — Внезапно опомнилась я.
Илья протяжно выдохнул и на мгновение спрятал лицо в ладонях, собираясь с мыслями. А потом, развернулся ко мне всем корпусом и, глядя глаза в глаза, сказал:
— Егор Сергеевич Зловский — преступник. Тебе грозит серьезная опасность, но только я могу тебе помочь, потому что мне, как и тебе, попросту никто не верит.
Опрометчивое, однако, заявление! А до чего яростно при этом блеснули глаза бывшего следователя Ильи Охотникова…
— Хорошо. Допустим, я тебе верю. — Решила я ему подыграть. — Но хотелось бы, знаешь ли, подробностей… а то, наваливаешься такой на меня не пойми откуда, пугаешь до предынфарктного состояния и вдруг — на тебе! Заявляешь, что я в смертельной опасности, которая исходит от Зловского, который сейчас километров за сто отсюда, если не больше.
— Я расскажу тебе все что знаю. И даже покажу. — Бывший следователь задрал толстовку, чтобы вытащить из-за спины потрепанный желтый конверт. — Тут все, что у меня на него есть. Знаю, не много… но, если ты мне поможешь, мы остановим этого ублюдка и больше ни одна девушка не умрет от его поганых рук!
Пожалуй, такое заявление было более чем интригующим, потому я взяла в руки протянутый мне конверт, и вся обратилась во внимание.
— Я работал в отделе по безвести пропавшим. — Тяжело вздохнул мой незваный гость. — Ты же понимаешь, Москва такой город, здесь легко затеряться и, если некому о тебе беспокоиться, искать, спрашивать, твое дело быстро задвинут на полку. Потому что их вообще море и рук никогда не хватает. — Илья смерил меня тяжелым взглядом и провел рукой по растрепанным волосам, словно собираясь с мыслями. — Вот в таком отделе я и работал. Мы скорее создавали видимость, что полиции есть дело до ненайденных людей, ровно до тех пор, пока папку нельзя было сдать в архив. Но я по крайней мере старался делать свою работу честно. Многие исчезновения были обычными, ну, знаешь… пьяницы, наркоманы — люди, которым вообще не свойственна социальная ответственность. Но когда имеешь дело с таким потоком информации, волей-неволей начинаешь видеть скрытые параллели… такие, знаешь, красные ниточки, которые ведут в одном направлении. — Мужчина замолчал и поджал губы, словно сдерживая гнев. — Пропадали девушки. Множество девушек. Всегда примерно один возраст, яркая внешность, образование. Но то, куда ведут эти нити я понял слишком поздно. Открой конверт.
Я послушно откинула хлястик и заглянула внутрь. Там, помимо нескольких исписанных тетрадных листов лежала стопка фотографий. Я достала их и вопросительно посмотрела на Илью.
— Да, да. Посмотри.
Листая схожие по экспозиции снимки, я отчего-то не сразу поняла, что на них изображено. Какие-то грязные тряпки, волосы… тряпки… волосы…
Мертвенно бледное лицо девушки с закатившимися за орбиты глазами. Синие губы и веревка неестественно тесно стянувшая белое горло, а грязные траяпки… были тем, что осталось от ее одежды на израненном теле.
Нет, я не могла на это смотреть! Трясущимися руками я практически швырнула эти ужасные фотографии Илье.
— Зачем ты мне это показываешь?
— Чтобы ты знала, что именно тебя ждет. — Безжалостно отозвался мужчина. — Он урод, понимаешь? Зловский — убийца. Ему нравится мучить своих жертв, измываться над ними. Именно это его возбуждает, их беспомощность и собственная безнаказанность!
Видя, как я сжалась от его слов, и мои слезы, сами собой навернувшиеся на глаза, Илья остановился и виновато поднял руки.
— Прости, прости. Ты же не причем, я знаю. Мне тяжело держать себя в руках, просто пойми. Девушка на фотографии, — горько продолжил бывший следователь, — моя сестра Кристина. Она работала секретаршей в одной из множества подставных конторок Зловского. С виду ничего такого, просто офис, торгующий какими-то там строительными материалами… но на деле никто никому ничего не продавал. Все для отвода глаз, все для отмывания денег. На тот момент помимо иных совпадений я нашел трех девушек, также работавших на Зловского, но в других местах, в другое время. Все, как ты, как Кристина — стройные, глазастые, с длинными волосами и такой, знаешь, располагающей улыбкой. Типаж, подумал я, и попросил Кристину мне помочь. Не официально разумеется, мое начальство не могло о таком узнать, я просто отрабатывал версию… но не мог же я знать, что она влюбится в него и скажет ему о моих подозрениях в лоб!
Илья замолчал. Смог продолжить, только перебрав фото и трясущимися руками вернув их обратно в конверт. Было без слов ясно, что ему невыносимо больно вспоминать прошлое, делиться им вот так, с незнакомым человеком. Буквально вырывать каждый фрагмент воспоминаний из сердца.
— Я помню, как она пришла ко мне и долго кричала. Говорила, что я ничего не знаю о нем, что не понимаю и не смогу понять своим «скудным рациональным умишком». Просила оставить Зловского в покое… а потом ее нашли. Такой. На заброшенной стоянке, недалеко от нашего дома. — Илья недобро усмехнулся. — Знаешь, в день ее похорон Зловский позвонил мне, чтобы выразить соболезнования. А ведь если бы он этого не сделал, я бы не поехал к нему тем вечером… я бы… в общем, тогда я в очередной раз все испортил, но уже окончательно. Он подал на меня в суд за угрозы и преследование, а мне пришлось написать заявление по собственному. Но знаешь, что? После этого девушки не перестали пропадать! Последняя исчезла вчера. Я видел, как из его дома среди ночи вывозили ее вещи. Он так делает, живет с ними в своем загородном доме, усыпляет их бдительность, а потом избавляется, как от старых игрушек, ломая и обезображивая. Потому что
