драную белую кошку, которую спасла, когда мне было четырнадцать.
Я стою на пороге в бледно-желтом платье феи.
Это всё воспоминания Нейта обо мне, о моей жизни с ним, и каждое из них светилось любовью отца к своему ребенку. Я всю жизнь скучала по отцу, а Нейт все это время считал меня своей дочерью. Меня наполнила радость и горечь, когда я осознала всю глубину его любви, когда его уже не стало.
Мой разум наводнило еще больше воспоминаний Нейта, но мрачных и пугающих. Я увидела экзотичную рыжеволосую женщину в откровенном черном платье. «Ава Брайант», – представилась она пылким голосом. В следующее мгновение ее лицо исказилось, изо рта выросли клыки, и она бросилась в атаку. Я слышала, как Нейт застонал и произнес: «Я никогда не расскажу тебе, где она». После этого воспоминания стали туманными, и я поняла, что начался процесс превращения. Последняя ясная мысль Нейта перед тем, как им окончательно завладел демон вамхир, была о том, как он рад, что я не останусь одна.
Образы и голоса слились в серый туман, и снова остались только мы с демоном. Он приобрел более темный и твердый вид, а на его поверхности образовались небольшие трещины, а сердце стало биться слабо и неравномерно. Сердце, которое когда-то хранило так много любви ко мне. Я больше не позволю ему страдать.
Меня наполнила любовь, а вовсе не злость, когда сила стала вырываться из меня белыми вспышками, настолько яркими, что они ослепили меня даже сквозь закрытые веки. Я почувствовала предсмертные судороги вампира и тут же поняла, что от демона ничего не осталось, а сердце перестало биться навсегда. Из меня вырвался полный горя вопль, и я услышала голос из собственных воспоминаний.
«Те, кто охотятся за тобой, в итоге дадут тебе силу стать той, кого они боятся больше всего».
* * *
Высоко надо мной яркая точка света сияла, словно огни маяка, и я поплыла к ней сквозь непроглядную тьму. Руки и ноги потяжелели, норовя утащить меня обратно вниз. Было бы так легко парить в теплом мраке, но свет взывал ко мне. Я стремилась вперед, собрав до капли всю силу воли, пока свет не стал сиять ярче, а я не начала слышать приглушенные звуки: голоса, звуковые сигналы, музыку. Погодите. Это что… Карли Саймон? [4]
– Прошло уже два дня, черт побери. Почему она не просыпается?
– С ее телом все в порядке, – сказала женщина. – Могу лишь предположить, что ее разуму нужно восстановиться от травмы, и она очнется, когда будет готова.
– Предположить?
– Николас, успокойся. Крича на лекарей, ничего не добьешься. Никто из нас никогда не видел ничего подобного.
– Дружище, я бы тоже не захотел просыпаться, когда ты так орешь.
Это был Роланд?
– Кажется, я видел, как двигались ее глаза!
И Питер?
Чья-то рука коснулась моего плеча.
– Сара, это Роланд. Ты слышишь меня?
Я попыталась пошевелить рукой, но она будто налилась свинцом. Мне хотелось стиснуть зубы от огорчения, но я и этого не смогла сделать.
– Вон! Она пошевелила губами. Видишь, Пит, я же говорил, что с музыкой была хорошая идея.
Я услышала, как вокруг ходят люди, а потом тепло окутало мою ладонь.
– Сара, пора просыпаться, мой маленький воин.
«Я, черт возьми, пытаюсь!» – хотелось сказать мне, но слова никак не желали сорваться с языка.
– Ах, наша красавица все еще спит? – спросил другой голос. – Может, ей нужен поцелуй принца.
– Сейчас не время для твоих шуток, Десмонд. – Голос Николаса прозвучал низко и резко, но его прикосновение к моей руке было нежным.
За его жестким нравом я ощутила беспокойство и страх. Николас напуган? Быть этого не может.
– Напротив, смех – как раз то, что ей нужно. Здесь слишком мрачная атмосфера… и что это за жуткий шум?
– Эй, ей нравится эта музыка, – примирительно возразил Роланд.
– Если не будете вести себя тише, джентльмены, вам всем придется уйти, – вмешалась целительница спокойным и властным тоном.
В споре голоса зазвучали громче, и в комнате стало шумно. Звуки резали слух.
– Хватит! – закричала я, но вышло больше похоже на хриплый шепот.
Однако этого оказалось достаточно, чтобы в комнате стало тихо. Заставив себя открыть глаза, я увидела небритое лицо и пару мрачных серых глаз.
– Привет.
Николас сжал мою руку, а его губы изогнулись в улыбке, которая задела невидимую струну в моем сердце.
– И тебе привет.
– Что происходит? Почему все собрались в моей комнате? – Я закашлялась на последнем слове и удивилась, что во рту и в горле было так сухо.
– Держи. – Он приподнял мою голову рукой и поднес стакан с водой к моим губам. Я сделала жадный глоток и оттолкнула стакан.
Кто-то подошел с другой стороны узкой кровати, и только через пару мгновений я поняла, что это была вовсе не моя кровать, а больничная койка. Почему я оказалась в лазарете? Изо всех сил старалась вспомнить, из-за чего могла сюда попасть, но разум был словно в густом тумане.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Роланд, настороженно глядя на меня голубыми глазами. – Ты нас до смерти напугала.
– Роланд? – Я думала, мне померещились их с Питером голоса. – Что ты тут делаешь?
Он глянул на Николаса, а потом снова на меня.
– Ты не помнишь?
– Нет, я…
Из мрака начали проявляться образы: ужин по случаю Дня благодарения, белый фургон, Нейт в своей инвалидной коляске, Нейт прикован к стене… Я закрыла лицо ладонями, когда воспоминания нахлынули на меня с безжалостной ясностью.
– О боже, я убила Нейта.
Я задрожала и никак не могла набрать достаточно воздуха в легкие. Николас что-то сказал, но я слышала только крики демона вамхира и биение сердца Нейта, пока оно не остановилось. Руки заключили меня в объятья, и, повернувшись к Николасу, я прижалась к нему, пока он что-то шептал мне на ухо. Ему пришлось несколько минут повторять мне одни и те же слова, чтобы они прорвались сквозь душившее меня горе. Я отпрянула и в замешательстве посмотрела на него.
– Что ты сказал?
На лице Николаса промелькнула тень улыбки.
– Нейт жив.
Я медленно помотала головой.
– Это невозможно. Я убила его. Чувствовала, как он умер.
– Ты убила вампира. – Тристан подошел к кровати, глядя на меня с изумлением. – Мы даже не представляем, что ты сделала, но Нейт жив.
– Вы говорите какую-то ерунду. Как вампир может быть жив, если я его убила?
– Сара, вампир мертв. А Нейт жив, – медленно повторил Николас. – Он снова стал человеком.
