больше часа, когда Николас вернулся вместе с остальными. Они принесли Шеймаса, Найла и Бена, которых отвели в лазарет, где лекари могли о них позаботиться. Я схватила ведьмака за руку и протиснулась сквозь толпу, собравшуюся возле двери. Десмонд стоял на пороге, и боль, отразившаяся на его лице, подсказала мне, как плохо было дело, пока я сама не успела даже увидеть наших людей. Если кто и знал, что они сейчас переживали, так это он.
Мне пришлось сдержать крик, когда я увидела бледные лица близнецов и их пустые вытаращенные глаза. Рядом с ними Бен стонал и тянул себя за волосы, пока два лекаря не усмирили его. Я толкнула мальчика вперед.
– Исцели их, – велела я сдавленным голосом.
Лекари, ухаживавшие за Беном, отступили в сторону, едва мы подошли к его койке. Все вокруг держались на расстоянии, когда мы встали возле него, и мальчик опустил ладонь Бену на лоб. Эффект был почти мгновенным. Руки Бена повисли по бокам, и полминуты спустя его стоны прекратились, а лицо вновь начало обретать цвет.
Мальчик убрал руку от лица Бена.
– Сейчас он заснет, но, когда проснется, с ним все будет хорошо.
Я выдохнула, и мы взялись за Шеймаса и Найла. Мальчик проделал с ними все то же самое, что и с Беном, и вскоре все трое мирно спали. После всего, что мне пришлось проделать, чтобы исцелить Десмонда, было сложно поверить, с какой легкостью мальчик устранил нанесенный им вред.
Двое охранников выступили вперед, чтобы увести мальчика, который испуганно на меня посмотрел. Я ответила ему ободряющим кивком, и его увели прочь. Завтра я поговорю с Тристаном о том, как помочь семье юного ведьмака. Кем бы он ни был, он все равно оставался напуганным ребенком и, как и все остальные, жертвой в этой ситуации. Когда мальчика увели, целительница рассказала мне, что нашли Майкла. У него была травма головы и внутренние повреждения, но, по мнению лекарей, он поправится. Какая-то часть меня задалась вопросом, не было ли милосерднее, если бы он умер. Он никогда не станет воином, которым мечтал стать, и ему повезет, если он не проведет остаток жизни в камере. Ему придется жить с клеймом изменника и осознанием того, что он предал свой народ ради брата, который умер давным-давно.
Тристан приставил к Майклу охранника, чтобы тот присматривал за ним, хотя целители дали ему щедрую дозу успокоительного. Тристан посмотрел на лежащего без сознания мальчика и печально покачал головой. Обеспокоенное выражение его лица подсказывало мне, что он задавался вопросом, в чем они допустили ошибку в ситуации с Майклом.
Казалось, что всем пострадавшим уже оказали помощь, когда вдруг пришли Терренс с Джошем, неся на руках тяжелораненого Сахира. Я стояла у дверей палаты, пока им занимались целители. Джош рассказал, что они нашли его в зверинце, и, судя по всему, на него напали, пока он выпускал зверей из клеток.
– Мы нашли возле него двух вампиров, поджаренных до хрустящей корочки. Похоже, виверна с ними разобралась.
Прошел еще один мучительный час, и лекари сообщили, что Сахир выживет. Я припала к стене от облегчения и усталости и так и стояла там, когда несколько минут спустя Николас пришел меня искать.
– Ты должна быть в постели.
– Со мной все хорошо, – слабо возразила я.
– Ты едва не засыпаешь на ходу, – твердо сказал он. – Сегодня ты больше ничего не можешь сделать. Если не отдохнешь, то сама здесь окажешься.
– Ладно, – сдалась я и неуверенно отошла от стены. Он ринулся подхватить меня на руки, но я остановила его. – Я могу идти. – Я нахмурилась, увидев сомнение в его лице. – Я устала, а не немощна.
Он тихо рассмеялся.
– Сара, никто из тех, кто тебя знает, не обвинил бы тебя в немощности. Идем, я провожу тебя в комнату.
Было всего десять вечера, но, пока мы шли в мою комнату, в здании было уже тихо.
– Все снаружи наводят порядок, – пояснил Николас, когда я отметила непривычную пустоту в залах.
Я содрогнулась, подумав о том, какую ужасную работу предстояло проделать воинам: избавляться от тел и собирать наших павших. Помимо Оливии и Марка мы сегодня потеряли еще троих воинов, и сейчас их друзья убирались на поле боя вместо того, чтобы оплакивать свою утрату. Боже, мне хотелось, чтобы эта ужасная ночь поскорее закончилась.
– Уверена, что тебе не будет лучше остаться сегодня с Нейтом? – спросил Николас, пока мы поднимались на мой этаж.
«Я хочу остаться с тобой». Мне очень хотелось произнести эти слова, но я боялась, что покажусь надоедливой или что он меня неправильно поймет. К тому же он наверняка будет занят сегодня, и ни к чему его отвлекать.
Я помотала головой.
– Уверена.
Я повернулась к нему на пороге своей комнаты. Сглотнула и посмотрела ему в глаза, надеясь, что он не увидит, как я близка к тому, чтобы потерять самообладание.
– Ты была великолепна сегодня.
– Правда? – Я всмотрелась в его лицо, ища какой-нибудь признак снисхождения, но увидела только гордость.
– Все время, что был там, я мог думать только о том, как пробраться к тебе. А потом обнаружил тебя посреди битвы в окружении тел. Я слышал, что ты сделала. Больше никогда не говори мне, что ты не воин.
– Мне здорово помогли, – сказала я, покраснев от удовольствия от его похвалы. Он впервые признал, что я способна о себе позаботиться, и я надолго запомню этот момент. – Я тоже за тебя волновалась.
Выражение его лица было невозможно понять, и я затаила дыхание, когда он шагнул ко мне. Собрался что-то сказать, но передумал. Он нежно смахнул волосы с моего лица, проведя пальцами по щеке.
– Постарайся поспать.
– Постараюсь, – прошептала я.
Я вошла в комнату и, закрыв за собой дверь, прислонилась к ней, гадая, ушел ли он или все еще стоял там. Через несколько минут я поняла, что почувствовала бы его присутствие, если бы он был так близко. Покачав головой от собственной глупости, я пошла в душ, чтобы смыть с себя всю грязь прошедшей битвы.
Дрожа от усталости, я вышла из ванной и упала на кровать, даже не утруждаясь выключить лампу. Но пускай я была измотана, разум никак не хотел отключаться и, когда я закрыла глаза, продолжал то и дело прокручивать события минувшей ночи во всех жутчайших подробностях. Спустя полчаса этой нескончаемой пытки я прихватила одеяло с кровати и, свернувшись калачиком на диване, принялась листать каналы в поисках того, что могло меня отвлечь. Я остановила
