людьми, и мест, чтобы сидеть, было уже не так много, так что приходилось тесниться.
Над нами завис какой-то араб, и за его плечами стояла еще парочка человек.
— Пшли вон, это наши места, — с каким-то жутким акцентом он произнес по-гречески.
Он что, в нас самое слабое звено увидел?
Дален уже был готов вскочить и кинуться в драку, поняв все по тону араба, еле успел положить ему руку на плечо и удержать.
Я пустил свои силы в руки. От правой начали исходить волны воздуха, разгоняя духоту в камере, и рука слегка осветилась голубым. В левой же зажегся зеленый огонь. А я поднялся, смотря сверху вниз на араба.
— Ты, верно, смерти ищешь?
Он отпрянул от меня в ужасе. И что-то зашептал на своем языке. Проводив его взглядом, я спокойно уселся на свое место и прикрыл глаза, проваливаясь в легкую дрёму.
Ночью просыпался пару раз, и спать было неудобно, да и от количества народа стало душно, так что я призывал силу ветра и разгонял спертый воздух.
А утром меня разбудил спасенный охранник, резко подскочивший со своего места и начавший вертеть головой.
— Да сядь уже, — и я показал на его место.
Он внимательно на меня взглянул, но все же послушался.
Из небольшого окна уже лился предрассветный свет. И я смог его внимательно разглядеть. Ему не было еще тридцати, черноволосый, с ухоженной короткой бородой и темными глазами, от правого глаза вниз шел уродливый шрам.
— Елена, где она? — он с вопросом смотрел на меня.
— Елена — это твоя госпожа?
Он просто кивнул.
— Была жива, — после моих слов он вздрогнул. — Когда мы выбежали из корчмы, нас встретила стража и повязала, а её отогнали в сторону, ты разве не помнишь?
— Так, значит, мы в тюрьме, то-то смотрю, место знакомое. Значит, она жива, это хорошо, — он выдохнул и облокотился о стенку. — Нет, не помню, я помню, как в меня ткнули ножом, а после перед глазами все поплыло, еще помню, как вон тот парень меня подхватил, а потом я очнулся здесь. А где рана, я же должен был умереть, — и охранник начал осматривать свой живот и еще не до конца затянувшуюся рану.
— Вон того парня, — я указал на Далена, — который вас вынес на своих руках, зовут Дален, мог бы сказать спасибо. А рану твою я вылечил, а то и в правду помер бы, — я с ехидцей на него взглянул.
— Врешь, рана не могла затянуться за одну ночь, — он с недоверием на меня смотрел. — Ни один лекарь не смог бы такое чудо сотворить.
— А я смог, у меня сильный лекарский дар, — и я выпустил силу жизни.
Он удивленно уставился на зеленый свет, который исходил от моей руки.
— Ты одаренный божьей милостью, да, ты бы смог залечить такую рану. Прости меня за недоверие и спасибо, что спас мою жизнь и вытащили из таверны.
Я ему кивнул, принимая благодарность.
— Меня зовут Влас, — и он протянул мне свою руку. Которую я пожал, а хватка у него была крепкая.
— А меня Яромир.
— Думаю, если с Еленой все в порядке, она вытащит нас отсюда или её жених, — с уверенностью проговорил Влас.
— Было бы хорошо, не нравится мне здесь, воняет, да и общество не лучшее, — и я обвел взглядом камеру.
— Ага, — он был полностью согласен со мной.
— А что вы в таверне-то делали? Я сомневаюсь, что твоя госпожа часто по таким местам ходит.
Влас ответил не сразу.
— Госпожа с женихом условились там встретиться, его на границу послали, и он должен был быть здесь проездом. Вот она и решилась с ним увидеться, а мы ее сопровождали.
— Понятно, — и я вновь прикрыл глаза, погружаясь в дрему.
А спустя час меня разбудил скрип двери, и в камеру прошел стражник и рослый воин в ламеллярном доспехе со светлыми длинными волосами и бородой, заплетенной в косу. Он внимательно вглядывался в узников.
— Ты Влас? — он обратился к моему соседу.
— Да.
— Собирайся, и вы тоже, — он кинул взгляд на нас с друзьями.
Вот, видать, и то самое обещанное спасение.
И мы двинулись за этим воином, на выходе из здания нам вернули наши пояса с оружием.
Выйдя из тюрьмы, я увидел Елену в окружении воинов. Рядом с Еленой стоял второй охранник, который был рядом с ней в корчме, я его узнал только по одежде, так как его лицо было сплошным месивом.
Среди стоящих воинов выделялся молодой парень слегка за двадцать лет с чисто выбритым лицом и черными волосами, он был в богатом доспехе и с алым плащом.
— Вот и твой охранник, Елена, а ты беспокоилась и говорила, что он ранен и умирает, — воин с неодобрением покачал головой. А после обратился к Власу: ты не смог защитить свою госпожу, но пусть твою судьбу решает её отец, мне до тебя нет дела.
— А вы, — и он посмотрел на нас своими карими глазами. — Благодарю, что не дали в обиду мою невесту.
И воин, что забирал нас из тюрьмы, протянул кошелек с монетами.
— Благодарю, — я взял кошель, — но мы не ради благодарности помогли. И Влас действительно был серьезно ранен, — я решил вступиться за него.
— Да ну, что-то я не вижу на нем ран, — усомнился молодой парень в моих словах.
— Это так, рану я залечил, а у него остался шрам на животе, — и в который раз за сегодня я продемонстрировал свою силу.
— И что ты вот так за ночь можешь залечить любую рану и спасти от смерти? — он задумчиво меня осматривал.
— Нет, не любую, от смерти нельзя вылечить, но многие раны я смогу излечить, — я спокойно отвечал.
А сзади меня переминались с ноги на ногу Гостивит и Дален, не понимая, о чем мы говорим. А я им говорил, учите речь здешнюю.
— А еще что умеешь и можешь? — на меня смотрели уже с неподдельным интересом, что-то прикидывая.
— Биться могу, стреляю из лука неплохо. И дар воздуха еще у меня есть, — и я пустил волну ветра от себя.
— Хех, — улыбнулся парень. — Юхан, давай ты.
Уже знакомый нам воин топнул ногой, и спустя секунду рядом с ним из земли вылез земляной шип мне по пояс и толщиной с мое бедро.
О как. Одаренный, и я с уважением на него посмотрел, а он ухмыльнулся и подмигнул мне.
— А они что могут? — и парень кивнул на моих друзей.
— Биться могут, Гостивит хорошо следы читает, а у
