не настолько холодно. Еще и ветер промозглый пробирает до костей. Но это неплохая закалка! Главное, до предела сократить отдачу тепла, и вполне можно жить. Тем более, что какую-никакую верхнюю одежду я всё же нашел, хотя и не по сезону.
На улице оказалось немноголюдно. Но оно и понятно, в такой дубак лучше сидеть дома у печки. Да и многие пока еще спят. Зато мне удалось немного осмотреться. Да, я еще на карте видел, что вокруг монастыря разбросаны небольшие деревеньки. И даже заранее определил, в какую сторону мне стоит двигаться. Но так как монастырь расположился на высоком холме, вид здесь открывается прекрасный. Открывался бы, если б не метель. Но всё равно очертания деревушек я увидел.
Дорог тут, практически, нет. Всего парочка, а ближайшая крупная магистраль примерно в тридцати-сорока километрах к западу отсюда. Двигаться решил напрямик через лес, ведь искать меня, в первую очередь, будут именно на этих дорогах.
Последнего послушника я повстречал у самых ворот. Сам монастырь огражден массивной каменной стеной, с несколькими входами. И видно по следам на снегу, транспорт тут катается, хоть и редко, но регулярно. Судя по всему, монастыри в этом мире всё же нормальные.
Просто это не монастырь. Под него маскируются, чтобы у других не возникало лишних вопросов. Так вот, встреченный мною послушник спал. Его единственной задачей было открывать двери тем, кому нужно, и не открывать тем, кому нельзя. Впрочем, я не гордый, и сам могу калитку отворить.
А послушник теперь умрет в страшных мучениях. Ничего более жестокого не придумал, кроме, как заставить его икать. Икота начнется часа через два, как раз тогда, когда я уйду достаточно далеко, и не остановится до самой смерти.
Собственно, покинув монастырь, я сразу побежал. Но не бездумно, постоянно приходилось останавливаться и сверяться с картой, высматривая ориентиры. Карта оказалось довольно подробной, и потому особых проблем не возникало.
По пути поймал зайца. Да, пришлось помучиться, немало побегать, но всё равно его достал. Всё потому, что процессы восстановления никуда не делись, и еда у меня в животе растворяется за считанные секунды. Так что уже на половине пути запасы еды начали подходить к концу. И да, закидывал ее прямо на ходу.
Торопился я потому, что именно в метель удобнее всего запутывать следы. Точнее, их даже не надо запутывать, погода сама сделает всё своими силами. И потому уже через часа два можно было спокойно выдохнуть. Но я все равно не остановился. За день добежать до ближайшей крупной дороги, в любом случае, не выйдет, но хотя бы за полтора-два дня надо попытаться.
Вообще, бежать оказалось довольно интересно. Помимо зайца, я чуть было не встретился с медведем. Даже в моем мире были подобные звери, и если разбудить такого зимой — мало не покажется. Вот и я чуть было его не разбудил. Спасло меня то, что удалось заранее обнаружить его едва бьющееся сердце.
Бежал до самого вечера. Остановился лишь тогда, когда понял, что энергии на большее не хватит. Зато пригодился взятый из монастыря балахон. Его я постелил прямо на снегу, а сам устало развалился, развел костер и съел поджаренного зайца. И только после этого погрузился в глубокую медитацию. Можно сказать, режим энергосбережения.
Вот только отдохнуть мне не дали. Сначала вдалеке, а потом всё ближе, я стал чувствовать биение множества сердец. Сперва они просто приближались, но затем стали расходиться, окружая меня. И как только кольцо сомкнулось, пошли прямо на меня.
Знаю я этих зверей. Тут их называют волками. А по мере их приближения я всё отчетливее чувствовал в них магию. Непростой противник, но зато сколько можно вытянуть из них энергии!
День у настоятеля Филарета не задался с самого начала. Утром он вернулся из дальней поездки, и прямо при входе его огорошили новостью о побеге одного из пленников.
Мужчина с трудом сдерживая свою злость, сразу приказал отправить несколько групп послушников по следу, для чего выделил им два внедорожника. Машины хранились в подвале храма, скрытые от посторонних глаз. Но оно и понятно, такая техника стоит немало, и у обычного монастыря на них денег не должно хватать. Только в том случае, если этот монастырь не занимается дополнительным заработком.
Собственно, с этим дополнительным заработком и был связан срочный отъезд настоятеля. И потому сразу заняться поисками беглеца он не смог. Да и отправленным тоже будет сложно, метель лишь набирает обороты, и следы беглеца найти попросту невозможно. Поэтому послушники сразу отправились на основные дороги, и по приказу настоятеля будут тормозить и допрашивать всех, кто по ним будет двигаться. А также заодно обыскивать машины.
А в салоне автомобиля настоятеля сейчас лежал сын местного богатейшего купца. Нужно было срочно доставить его в целительский кабинет, иначе парень долго не протянет. Да и вообще, он не должен был пережить эту поездку, и дышит сейчас лишь благодаря специальным артефактам. Только они поддерживают едва теплящуюся жизнь в изувеченном теле, всё-таки пять огнестрельных ранений — это вам не шутки. И остался лишь один артефакт, что уже доживает последние свои часы. Затем он просто разрушится, обратившись в пыль. Сразу после этого в течение минуты клиент умрет. А клиент был очень и очень важный. Если он погибнет, возникнут большие проблемы у всего монастыря. Но если выживет… Даже аванса хватит на то, чтобы прожить тихую и спокойную жизнь где-нибудь в глубинке. Что уже говорить о полной сумме.
— Вот вам три кристалла, — протянул Филарет зашедшим в его кабинет верховным целителям. — Сделайте всё на высшем уровне!
— Целых три… Да еще такие большие… — удивленно пробормотал старший, внимательно разглядывая их, словно величайшее сокровище.
И действительно, заполненные жизненной энергией, кристаллы очень ценны. Ведь энергия эта — и есть жизнь. А значит тот, кто заряжает подобный кристалл, пожертвовал своими годами жизни и здоровьем. Добровольно на подобное мало, кто готов подписаться. Тем более, что создание и использование таких кристаллов попросту незаконно. Правда, всё равно аристократы нередко плюют на законы, если стоит вопрос безопасности или здоровья их самих.
Настоятель раздал все необходимые приказы, а затем устало откинулся на спинку кресла. Он не хотел даже думать о том, что кто-то сбежал. Тем более, что поначалу ему позвонили и сообщили о нападении. Так подумали послушники, когда нашли множество тел, запрятанных в разных уголках монастыря. А затем обнаружили, что некоторые из братьев не могут встать со своих кроватей. Все, как один, жаловались на то, что у них отказали ноги.
— Фух… — шумно выдохнул тучный мужчина, и начал перекладывать бумажки у себя на столе. Зачем? Он и сам не знал, но хоть как-то отвлечься было необходимо.
Клиента уже доставили в целительский корпус, уложили на каменный постамент, и бережно отключив почти израсходованный артефакт, начали быстрые приготовления к процессу излечения. Трех больших кристаллов должно было хватить за глаза. Да и двух хватит, но настоятель решил перестраховаться. В любом случае, излишки всё равно потом включат в счет. Колонка — дополнительные и непредвиденные расходы — зачастую приносит даже больше, чем основной счет. А то, что у отца парня денег хватает, он не сомневался. Как минимум, поддерживающие в нем жизнь артефакты стоят каждый по сорок-пятьдесят тысяч. Даже разряженный можно спихнуть за десятку. Что, собственно, настоятель и решил сделать. И надо сказать, что десять тысяч — тоже немалые деньги. Но стоило мужчине лишь расслабиться, как прогремел громкий взрыв. Стены коротко вздрогнули, а с потолка посыпалась тонкая струйка штукатурки. И в следующий момент в его кабинет постучались.
— Входи! — рявкнул настоятель, тут же злобно взглянув на вбежавшего послушника. — Что там произошло? — он поднялся со своего кресла, направившись в сторону выхода.
— Взрыв…
— Где? — уже взревел Филарет.
— Целительский корпус… — чуть ли не проскулил паренек в балахоне, испуганно втянув голову в плечи.
Настоятель ничего не ответил. Предчувствие… У него было предчувствие, что беды только начинались. Бежать туда и смотреть он не стал, ведь вдалеке послышался топот. И уже через полминуты ему рассказали сами свидетели о том, что всё-таки произошло.
— Все трое… Погибли… — прохрипел сплошь покрытый кровью и ранами послушник. Балахон его порвало, а всё тело посекло осколками.
— Кто трое, идиот? Кто
