кристалликов, попав на босые ноги, оставили ранки.
Теперь до утра никуда не удерет, а там Геор решит, что с ней делать.
Его сны той ночью больше напоминали горячечный бред. Геор снова и снова видел один и тот же момент – будто на заезженной пластинке заело иглу, а от того, что воспоминание было совсем коротеньким, голова кружилась, точно на карусели.
Тринадцатилетний Геор смотрел на себя в зеркало, в котором отражалась часть комнаты: занавеска надувается парусом, в открытое окно врывается ветер, донося ароматы лета. Ковер на стене. Подумать только, ковер! Родители радовались, когда удалось раздобыть этот – с восточным орнаментом. На столе тарелка с клубникой, Геор пытался было очистить ее от хвостиков и посыпать сахаром, но извозился да плюнул – так съедят. Отражается и сам Геор – щуплый, высокий, русая челка падает на глаза. «Подстричь тебя надо, чудо!» – каждый раз, придя с работы, говорит мама. Но летние каникулы, школьных занятий нет, и строгих учителей тоже, потому волосы отрастают потихоньку, так что даже папа, смеясь, предлагает заплетать их в косы.
Геор видит себя. Но кто это за его плечом? Темная тень… Ужас захлестывает горло, сжимает, как петлей. Разве такое бывает в реальном мире? Не в страшном фильме, не в книге, а здесь, сейчас, за его плечом?
Охотник проснулся на смятых горячих простынях, пропитанных потом. Голова раскалывалась, в желудке было мерзко, словно какая-то мелкая нечисть отплясывала там адскую джигу. И хотя Геор ни на секунду не забывал о том, кто, вернее, что сидит у него в ванной, сейчас он был просто не в состоянии разбираться с этим… этой… Нестерпимо хотелось почистить зубы, ополоснуться, но ничего, позже. Пришел на кухню, поплескал в лицо водой из-под крана, хлебнул из ладони, передернулся: вода отдавала железом, а казалось, что кровью.
Кинул в кружку две ложки кофе, подумал, добавил еще одну. Усмехнулся: такими темпами можно просто начинать есть кофе ложками и запивать кипятком. Прислушался и ничего не услышал. Тварюшка сидела тихо, как мышь. Может, сдохла?
Крепкий кофе сделал свое дело – сознание прояснилось, тело снова слушалось приказов. Надо было что-то решать, ни к чему оттягивать момент. Геор хмыкнул и налил себе еще одну кружку. Он не знал, что делать дальше. Убить? Отпустить? Как, черт возьми, он должен поступить с этой бестолковой тварью?
Выплеснул остатки кофе в раковину и решительно отправился в ванную. Баньши сидела в той же позе, обхватив колени руками, словно и не шелохнулась со вчерашнего вечера. Услышала, как открывается дверь, и подняла голову. Лицо у нее было уставшее, растерянное, совершенно человеческое лицо.
Он разметал соль, освобождая место, куда могла бы ступить нечисть, вытащил ее из поддона и, подталкивая, повел за собой на кухню, усадил на стул, навис сверху, сложив руки на груди. Геор знал, как сейчас выглядит: гора мышц, цепкий взгляд профессионального охотника. Но баньши, которая вчера вздрагивала и шарахалась от одного его вида, сегодня сделалась безучастна ко всему, глаза потухли.
– Я подумала… – тихо сказала она, бездумно водя пальцем по столу, повторяя контуры рисунка. – Так действительно будет лучше. Умереть совсем… Я когда пришла в себя… такой… то сначала ничего не могла понять. Заплакала, закричала. Я не знала, что мой плач теперь убивает. Были какие-то люди неподалеку, они бросились бежать, мужчина убежал, а женщина упала и… Нет, она не погибла, только сознание потеряла, но ведь, получается, я могла бы убить! Но за что это со мной? Почему?
Геор слушал, молчал. Да, именно так все и случается с баньши. Умершие не своей смертью молодые женщины, не похороненные так, как положено, через какое-то время могли возродиться и вернуться в этот мир в виде нечисти. Они помнят детали своей прошлой жизни, но никогда не запоминают убийц и обстоятельств смерти. Говорят, именно желание отомстить за свою загубленную жизнь и поднимает их из мертвых. Только это, конечно, были уже не люди.
– Ты помнишь, как ты умерла? – все же спросил Геор.
Баньши, как и следовало ожидать, покачала головой.
– Я помню только, что бежала сквозь кустарник. Туфли скинула, чтобы бежать было легче. Тогда лето было…
– Лето, значит.
Получается, Алену убили прошлым летом, а вернулась она только сейчас. Можно пробить через свои каналы, искали ли пропавшую девушку Алену: была одета в цветастый свитер и леггинсы, лет примерно… Геор смерил тварюшку взглядом… Примерно двадцати. Особых примет не имеет. По цвету волос и глаз искать бесполезно: после возрождения все баньши получают пепельные волосы и серые глаза.
Вот только такой поиск ничего не даст. То, что Алена скорее всего мертва, близким и так понятно. То, что тело не найдено, – так баньши ничем не сможет помочь в поисках. Не сможет и опознать преступника. Так что бесполезное занятие. Несчастную девушку убили, но нечисть, что сейчас сидит перед ним, лишь слепок с личности, ее эхо, возрожденное жаждой мести.
– Что потом?
Геор и сам не знал, зачем спрашивает. Почувствовал себя на мгновение дознавателем, поморщился. Прежде он никогда не вступал в диалог с нечистью. Подумав, отодвинул второй стул и опустился напротив тварюшки.
– Потом… – баньши вздохнула. – Потом оказалось, что мир устроен совсем не так, как я его себе представляла. Я очень многое не помнила, не знала, где мой дом, а так хотелось вернуться, обнять маму… Зато оказалось, что у людей есть… Светящаяся такая…
– Аура, – подсказал Геор. – Жизненная сила.
– Да…
Тварюшка облизнула губы и тут же испуганно вскинула взгляд: заметил ли Геор. Он заметил.
– Вкусная, правда? – зло ухмыльнулся он.
Баньши отвела глаза.
– Я только чуть-чуть попробовала. Это… как у сладкой ваты оторвать несколько ниточек – ее все равно много останется, целое облако. У людей тоже так, они все этими ниточками пронизаны, можно самую капельку отщипнуть… Я не наедалась, но и не голодала. Я бы никого не стала убивать…
Геор пожалел, что выпил кофе: желудок взбунтовался. Он встал, подошел к окну, оперся руками о подоконник. Всего два дня назад потеплело, а на березе во дворе уже проклюнулись листья, казалось, что дерево стоит окутанное в зеленую дымку…
– Дальше! – хрипло приказал он.
– Прошло несколько дней. Я всюду ходила, искала кого-то… Прямо как наваждение – искать, искать, искать… Не знаю кого.
– Своего убийцу, – отрезал Геор. – Дальше.
– Я несколько раз встречала таких, как я… Внешне они выглядели как люди, только у них не было ауры, или была черная. Некоторые очень страшные, к
