Демон-фермер - Алексей Леонидович FreierWolf

Весь вечер я изучал разные книги по агрономии, биологии и т. д. Юна научила меня самому вбивать себе в голову информацию из книг, но я все равно утром убежал в книжный магазин и набрал разной литературы по той или иной хозяйственной культуре. Затем набрал разного рода семян и саженцев, потратив почти все деньги, хотя у меня их было не мало, ведь мне платили за разного рода остатков от демозверей, и вот к вечеру я уже был готов, и попросил сестру перенести меня в этот город. Она улыбнулась и хотела открыть ворота, но ко мне подошла Лина, а за открытой дверью стояла Гальтиона.

— Может, передумаешь и останешься с нами? — спросила Лина.

— Нет, — сразу ответил я.

— Во-первых, я не хочу подставлять, а во-вторых хочу попробовать, а вдруг у меня получится стать королем. Я хочу, чтобы народу было хорошо, и я приложу все усилия для этого, — сказал я.

— Хорошо, я постараюсь быть достойной тебе, и как решусь то приеду к тебе, — взяв меня за руку, сказала Лина.

В это время прозвенел входной звонок, и в дом вошла Хару.

— А вот и свидетель, — улыбнувшись, сказала Юна.

— Что еще за свидетель? — спросил я.

— Я провозглашаю тебя Правителем Центории. Это событие должен подтвердить имеющий власть человек, он своей кровью подтвердит схождение твоей метки, а так же подтвердит, какие способности дадут тебе боги, — сказала Юна.

— Я готова, — сказала Хару, взяв в руки какой-то чемоданчик.

— Пошли, — сказала Юна, и взмахнула рукой.

Открылась дверь, но раньше она открывалась в другое место, а сейчас мы стояли на огромной площади затянутыми сухими лилиями, а в центре росло огромное дерево, вершина которого уходила в небо, и ей не было видно конца. Кругом были разрушенные, а вернее остались только напоминания, что здесь были дома, но самое главное — площадь примыкала к огромной груде развалившихся камней, превратившихся в огромную гору мусора. В далеке, я видел такие же горы развалившихся стен, в прошлом они были стенами, которые примыкали от одной высеченной скалы к другой, но между скалами было огромное расстояние. Так же за стеной виднелся ров, но сейчас он больше похож на затянувшуюся тиной и илом речку. Эта речка впадала в другую речку, которая текла прямо по середине города и уходила под землю, но за городом появлялась снова. Как сказала сестра, она впадает в море, которое было через несколько десятков километров, а вокруг речки были огромные поля, но сейчас все походило на заброшенную неплодородную долину, где даже трава вырастала только на несколько сантиметров, а потом засыхала. Но мне здесь очень понравилось, я как будто попал домой, мне хотелось дышать этим воздухом, не прекращая.

— Ну что, согласен стать здесь Королем, а так же единственным человеком на этой земле? — сказала Юна.

— Да, — нисколько не сомневаясь, ответил я.

Юна подошла к дереву, и приложила к нему руку.

— Это божественное дерево Цер, говорят, что на его вершине живут боги, — сказала Юна.

— Но оно давно умерло, — сказала Хару.

— Оно стало умирать, когда люди и демоны стали враждовать. В тот момент боги покинули эту землю, но дерево осталось таким же, как его я помню, когда была здесь всего лишь один раз вместе с бабушкой, которая передала мне все свои знания и божественный слог, и я тоже передам свои знания своей внучке, — сказала Лина.

— А почему не дочке? — спросил я.

— Знания передаются через поколение, — сказала Юна.

— Ладно, все давай вставай на колени, и опирайся обеими руками в дерево.

Я сделал, как она сказала, за моей спиной, положив мне руки на плечи, встала Хару, и стала читать какое-то заклинание. В это время у Юны появился светящийся жезл, и она, прочитав несколько заклинаний, положила мне его на голову, последнее, что я помню, это как Хару надрезала свою и мою руку, а затем приложила обе к моему сердцу.

Я пришел в себя, но даже сил не хватило, чтобы открыть глаза.

— Слабый он какой-то, ни разу не видела, чтобы хоть кто-то падал в обморок при получении божественного дара, — услышал я голос Хару.

— Сама не понимаю, но через меня пролетела такая сильная магия, что я на секунду даже испугалась, — ответила Юна.

— Ты хочешь сказать, что боги ему даровали что-то настолько сильное, что даже ты испугалась? Очень хочу узнать, что же они ему даровали, — сказала Хару.

— Возможно, это был не один дар, а несколько, — ответила Юна.

В это время мне становилось лучше, и я начал постанывать, и приходить в себя.

— Ну, наконец-то, — сказала Хару, и, подойдя ко мне, дала попить воды, мне и на самом деле очень хотелось пить.

— Давай. Показывай свои характеристики, — потирая руки, сказала Хару.

Я с трудом привстал и оперся спиной о дерево, затем снова попил воды, открыл окно характеристик, на которые у девушек пооткрывались рты, они переглянулись, сразу три, одновременно сказали они.

— Чего три? — еще немного пивнув воды, спросил я.

— Тебе дали три божественных дара, причем таких я еще не видела, — сказала Юна.

— А что, три, это редкость? — немного полив воды на голову, спросил я.

— При моей жизни, двойной дар получил только прадедушка Хару, и то, это были дары низшего уровня, а тебе дали три высшего, — сказала Юна.

— Значит, я благословлён богами, и что это за дары? — спросил я.

Юна нажала на экран, и проявились несколько списков.

— Первое, это восстановление, оно может восстанавливать не только части тел, но и здания, — удивленно сказала Юна.

— Второе — это оживление, это означает, ты можешь оживлять мертвые растения, а так же оживлять трупы животных и людей, — немного с ужасом, сказала Юна.

— Это плохо? — спросил я, но Юна, ничего не сказала и продолжила.

— Третье — это одушевление, — немного икая, сказала Юна, и опустила голову.

— Что случилось? — спросил я.

— Все эти дары — это божественное благословение, и ты становишься наместником бога на земле, даже я тебе в подметки не гожусь, — сказала Юна.

Я пью воду и мне никак не утолить жажду, и это заметила Юна.

— Что с тобой? — спросила она.

Вдруг вены на руках стали выпирать, а тело стало красным, мне становилось все хуже.

— Быстро принимай демоническую форму, человеческое тело может не выдержать, — вдруг крикнула Юна.

Я мгновенно принял форму, но мне все равно становилось плохо, внутри все горело, и я,