в академию и получил согласование. Вперед тебя, между прочим. А еще в статье была куча его пафосных фраз, которые смотрелись намного уместнее той чуши, которую для тебя написал Артур. Прочти на досуге, как должна вестись игра, когда твои оппоненты полные идиоты, а у тебя за плечами целый штат юристов, политологов и пиарщиков. Это тебе не схемы подковерной борьбы строить, тут все намного серьезнее.
— Эсби, не лечи мне мозг, — покачал головой Ланвельд, — я и без тебя знаю, какая сволочь Стиверс. Ты думаешь, я не пытался его убрать? Гад слишком хорошо притворяется. Ректор, когда я прибежал протестовать, заявил мне, что все заслуживают второго шанса, ведь это мой собственный лозунг, который написан на плакатах пикетчиков. Белобрысая гнида все выкрутила в свою пользу. Он даже не удосужился подумать над вариантами. Просто взял и пошел по протоптанному Анелийсом пути. Ему же знакомы практически все из верхушки Министерства Магии. Он лишь улыбнулся и попросил поддержки. И теперь я сижу тут и думаю, каким местом заполучить голоса и признание народа, а он просто внесен в список кандидатов на должность помощника главы отдела внешней политики. За красивые глазки, понимаешь меня… Не за чертовы заслуги и собственную шкуру. А просто из-за того, что он хренов Стиверс!
— Вот поэтому я тебе и говорю, чтобы ты уже открыл глаза и перестал маяться дурью, — заорала я на него. — Мы с тобой чужие этому миру, и пока пытаемся пробиться, остальные делают семь шагов на каждый наш. Потому перестань меня трясти и требовать, чтобы я вела себя согласно какому-то древнему плану. Он уже устарел, еще в тот момент, как его написали на бумаге. Тут все меняется со скоростью света. Не обольщайся и не пытайся казаться лучше, чем есть на самом деле, от этого никакого проку.
— Даже не надейся, — тряхнул меня за плечи Тонсли, — твое место в клинике. Нам нужны собственные люди везде. И кроме тебя на эту роль никто не подойдет. Она твоя, смирись с этим, а политику оставь мне. Я буду пропихивать наши интересы в министерстве, пока ты заботишься о имидже компании, а Абелиус зарабатывает деньги.
— У нас не девятнадцатый век, и ты не можешь мне что-либо запрещать, — злость медленно поднималась в груди. — Иди и кому-нибудь еще тыкай носом, что она тебе должна, а я буду делать так, как считаю нужным. И не смей лезть ко мне со своими нравоучениями. Они на меня не действуют. Ты не сдох благодаря мне, так что имей совесть и прояви хоть каплю уважения.
— Эсби, — его рука с силой впилась мне в волосы, — не беси меня! Ты же умная девочка и понимаешь, что среди военных тебе не место. Пришибут и не заметят. В тебе силенок кот наплакал, так что примени свою голову по назначению. Подумай и прими ту позицию, которую я тебе советую. Иначе я сделаю так, чтобы ты никогда и нигде не смогла появиться публично.
— Как мило с твоей стороны угрожать лучшей подруге, — зло выплюнула я ему в лицо. — Знаешь, если я продам свои воспоминания журналистам, твоя карьера рухнет быстрее, чем ты успеешь хоть что-то предпринять. Не забывайся, мы все прошли через одинаковые испытания. И тот факт, что Абелиус остался тряпкой, меня не волнуют. Я решила идти по выбранному пути, и если тебя что-то не устраивает, катись к демонам!
— Не будь такой стервой, — ласково прошептал он мне на ушко. — Будешь послушной девочкой, и мы найдем тебе хорошую партию. Ты заживешь, ни в чем не нуждаясь.
— Да я лучше с Стиверсом пересплю, чем лягу под того, на кого мне укажут, — ощетинилась я. — Думаешь, можешь мной торговать? Вот и посмотрим, насколько хватит твоей самоуверенности!»
Наверное, в тот момент я и сама не понимала, что все мои слова окажутся пророческими. Кто бы знал, что в девице, ненавидящей прорицание, неожиданно проснется дар яснословия. Поговаривали, что любая ведьма в запале на это способна, но почему-то именно в тот момент такая постановка вопроса казалась идиотской и неправильной. Словно я сама себя загоняла в угол. Но по-другому все равно бы не сложилось. Ведь события восьмилетней давности не перечеркнуть и не выкинуть. Они прошлое, которое уже не исправить!
Я всегда думала, что мое отношение к миру настолько стабильно, насколько возможно. Но один короткий спор разделил всю мою жизнь на до и после. Мне начало казаться, что это бесконечная гонка, которой никак не наступит конец. И если однажды мне придется вновь выбирать, что делать, то я, несомненно, выберу себя. Такую простую истину я узнала, спутавшись со Стиверсом. Оказывается, ценить себя выгоднее, чем гнаться за чем-то, у чего нет даже названия.
Благородные порывы, которые могли бы послужить подспорьем, просто чушь! Оттого кружилась голова и хотелось рыдать в голос. Но чем чаще я вспоминала события восьмилетней давности, тем откровеннее презирала Ланвельда и всех, кого раньше считала друзьями. События жизни, бегущие по известному лишь им кругу, расставляли все по местам и добавляли мне трезвости, раз за разом ударяя по голове и заставляя ее работать в правильном режиме. Без них я бы давно потерялась в водовороте бесконечного предательства.
И если бы мне сейчас подарили второй шанс, я бы изменила все к чертям. Ни за какие деньги мира не стала бы помогать Тонсли и пошла бы собственным путем. Стиверс оказался намного лучше, чем о нем думала, а друзья предавали чаще, чем я того ожидала. И если подумать, что еще могло произойти в событиях бесконечного круговорота? Наверное, многое... Нельзя гарантировать счастье, когда даже признаки прошлого грозятся тебя убить и превратить твою жизнь в нескончаемый ад!
«— Не смей меня игнорировать, — сильная рука схватила меня и дернула за угол корпуса. — Я сказал тебе, чтобы ты не смела поступать сюда. Где твои мозги? В заднице, что ли? Или ты на самом деле считаешь, что годишься для этой работы?
— Отвали от меня, — попыталась я высвободить руку. — Это вообще не должно тебя волновать! Я взрослый, самостоятельный человек. Могу делать, что пожелаю, и поступать так, как считаю нужным. Твои посягательства на мою частную жизнь не имеют под собой никаких оснований. Если хочешь кем-то манипулировать, то начинай со своей невестушки, а меня не трогай! Понял, ты,
