Земля мечты. Последний сребреник - Джеймс Блэйлок

Та самая свинья, чтобы связать их всех воедино.

Та самая свинья, чтобы собрать их всех

в конце пристани на морском берегу Сил-Бич.

Уильям Эшблесс [94]. «Мифы Тихоокеанского побережья»

Телефон зазвонил в пять утра. Эндрю потянулся к трубке, чуть не скинув телефон с ночного столика. Звонил Пиккетт, говорил он шепотом. Случилась беда. Он в подвале китайского ресторана «Бамбуковый рай» на Бродвее близ Черри.

– Что? – сказал Эндрю, еще не проснувшийся толком. – Ничего не понял. Который час?

Телефон на другом конце провода словно ударился обо что-то, будто его уронили. Потом связь прервалась, раздался щелчок, за которым последовал гудок. Эндрю скинул ноги на пол через край кровати, попытался думать. За окном еще стояла темнота.

– Кто это был? – спросила Роза.

– Никто. Пиккетт.

Она повернулась и взбила подушку.

– И что случилось? Из зоопарка опять убежали животные, и теперь они поедают равиоли?

Эндрю выдавил из себя смешок, чтобы угодить Розе. А дело определенно было нешуточное. Топор упал. Враг наконец перешел к активным действиям. Эндрю подумал, что триггером, последней соломинкой мог стать кальмар в джоки. Он встал, поднял с пола свои брюки, надел их и, прищурившись, оглядел комнату в поисках вчерашней рубашки.

– Ты что – собрался куда-то? – спросила окончательно проснувшаяся Роза. – И куда?

Эндрю ответил ей со всей радушностью, будто он давно планировал эту маленькую ночную прогулку.

– На рыбалку. Ожидается теплый прилив. Клев будет сумасшедший. В конечном счете ты же сама это и посоветовала, и я готов воспользоваться твоим советом. Я ненадолго – рано вернусь.

– Но мы сегодня открываемся. Ты сегодня открываешься.

– С этим нет проблем. – Эндрю уже завязывал шнурки. – Я все сделал вчера вечером. Поставил в холодильник. Нужно еще настрогать немного овощей для салата и взбить приправу, но я отложил это на день. Но ты могла бы попросить миссис Гаммидж прибрать на кухне.

Роза приподнялась на локте.

– Миссис Гаммидж не горничная. Она гость и оплачивает свое пребывание у нас. Значит, на кухне черт-те что, а ты отправляешься на рыбалку?

– Я совсем ненадолго. Я же сказал, скоро вернусь. Я должен встретить Пиккетта в «Прихватке», прежде чем все узнают о моем появлении. По эту сторону Белмонтской пристани не останется ни одной рыбы, если я задержусь на приведение в порядок кухни. По океану новости распространяются быстро. Мистер Сардина сообщает мистеру Окуню, мистер Окунь передает мистеру Камбале, мистер Камбала оповещает мистера Макреля. Ну, ты сама знаешь. Они живут в страхе передо мной и Пиккеттом.

Он рассмеялся, поцеловал ее в щеку и вышел, прежде чем она успела возразить. Ему придется закинуть свои рыболовные снасти в «метрополитан», чтобы комар носу не подточил. И на сей раз он остановится на рыбном рынке на пути домой и купит две трески или что-нибудь в этом роде, чтобы заполнить брезентовый мешок.

Он уже прошел половину пути по лестнице вниз, но решил вернуться и, сдерживая дыхание, поднялся назад, прошел на цыпочках по коридору к приоткрытой двери Пеннимана. Эта дверь не скрипела – Эндрю точно знал. Он надавил на нее ровно и без усилия. Она открылась на дюйм, на два. В комнате стояла темнота. Эндрю не сомневался, что звуки, которые он слышит, это звуки дыхания Пеннимана. В воздухе за дверью стоял гнусный запах, и Эндрю поморщился, узнав его. Неужели это запах, оставшийся после того, как они с Пиккеттом открыли ту коробку. Нет, тот запах уже давно должен был выветриться…

Вероятно, Пенниман сам открывал эту коробку. Странно, подумал Эндрю, по мере того как его глаза приспособились к темноте. Пенниман спал на своей кровати, занавеска была сдвинута и его лицо приоткрыто. Удовлетворившись этим, Эндрю не стал возвращать дверь в прежнее положение, а пошел по коридору к лестнице.

В этот момент снова зазвонил телефон. Эндрю охнул и запнулся, поспешив к спальне, надеясь, что господь вернул к телефону Пиккетта и тот послушался голоса разума. Раздался еще один звонок, прервавшийся посредине, а затем наступила тишина, но короткая, потому что почти сразу же раздалось чье-то невнятное бормотание. Он остановился послушать у двери спальни. Роза ни с кем не разговаривала. Значит, звонили не на их телефон. Он метнулся к лестнице, по которой скакал через три ступеньки, но стараясь не делать шума, потом через кухонную дверь к гаражу, схватил там удочку и прочие снасти, которые сунул в открытое окно машины, и сам сел за руль «метрополитана». Он включил первую передачу, вставил ключ в замок зажигания, повернул, плавно нажал на педаль газа, и, когда движок заработал устойчиво, резко тронул машину с места. Звонили Пенниману, и он ответил на звонок.

Через пять минут он уже был на Коуст-хайвее, ехал на северо-запад в сторону Лонг-Бича, жалея, что у него нет – чего? Пистолета? Бейсбольной биты? У него был перочинный нож, многолезвийный, маленький, с узким клинком. Он мог представить себе, как достает этот нож, угрожая громилам. Как вообще делают такие вещи? Пиккетт попал в беду, тут никаких сомнений уже не было. Как он назвал ресторан? Бамбуковый что-то там.

С океана наступала полоса тумана. Эндрю, ехавший уже по бульвару Оушн, на котором светофоры все еще мигали желтым светом, видел маленькие клочья этой полосы, пробирающиеся на берег. На дороге, кроме него, почти никого не было, что, в некотором роде, порадовало его. У него было задание. Может быть, убийственное. Он вспомнил вчерашний вечерний разговор с Пиккеттом. Нет, все же нужно было сказать все Розе; щуря глаза от тайного знания, проинформировать ее совершенно спокойным тоном о том, что он стал самым важным человеком в мире, что мистический тысячелетний груз опустился на его хилые плечи. Господи боже, его согнуло, но не сломало. Она вздохнула бы и покачала головой. Кто бы мог подумать? Тогда телефонный звонок в пять утра ничуть не удивил бы ее, хотя она прореагировала бы на элемент опасности в этом звонке.

– И ты не можешь не ехать? – спросила бы она. – Останься со мной еще на пять минут.

– Это мой долг, – ответил бы он, сжав челюсти, устремив взгляд в вечность – Они позвонили.

И, откинув назад волосы, пошел бы на бой с выродками.

На Черри на углу с Бродвеем стоял старый зеленый пикап. На его боковине было