внимание людей вокруг, на то, что будет после.
Есть только Эби, крыша и ее пистолет.
Добравшись до верха, девушка подбежала к краю и плюхнулась на живот, смотря вниз. Мокрая холодная грязь украсила ее куртку и юбку. Эби было все равно. Сердце стучало так сильно, что было готово вырваться из плена ребер на свободу. Буря мыслей не давала как следует сосредоточиться. А потом из кафе вышла Мисс Неукротимая, медленно, не спеша шагая в сторону своего припаркованного автомобиля последней модели. Дилан остался в кафе. Тем лучше.
Эби на секунду прикрыла глаза, выдыхая и щелкая затвором. Четыре этажа, ветер по правую сторону, попасть было проблематично, учитывая еще и марку пистолета. Тот был маленький, совершенно не предусмотренный для такого расстояния. И все же, она прицелилась.
В висках неприятно застучало.
Кассандра даже и не думала поднять голову. Слава опьяняет людей. Заставляет чувствовать себя в безопасности.
Эби все ждала момента себя показать. Рагнар говорил ей о Посвящении, первом заказе, но считал, что ей еще рано. Она докажет, что Дерек был неправ.
Пять секунд до того, как Мисс сядет в машину. Эби выдохнула и сжала пистолет покрепче. Их разделял один шанс.
Эби уже видела, как голова Кассандры разлетается к чертям, забрызгивая своей кровью тротуар. Слышала, как будут кричать впечатлительные прохожие. Как по телевизору будут крутить новости, в которые вставят минуту молчания. Как на Эби посмотрит Рагнар. Но с гордостью ли?
Девушка представила реакцию Кая. Он наверняка в ней разочаруется. Скажет, что она забыла обо всем, чему ее учил Дерек. А сам Рагнар усомнится в ней. За такое событие Месяца уж точно лишат его всех привилегий и расформируют их группу насильно. А как посмотрит на нее Дилан? Стоило ли это того?
Эта стерва определенно заслуживала смерти. Но если Эби убьет Мисс именно так, разве она сама будет лучше нее?
Секунда.
Кассандра села в машину, а Эби перевернулась на спину и стукнула кулаком по плоской бетонной крыше. От досады, от злости, от нахлынувших чувств. Она только что чуть не совершила ошибку.
Эби ударила по крыше еще раз и пронзительно крикнула, распугав голубей.
Эмоции неожиданно накрыли с головой. Она забыла все советы, которые когда-либо говорил ей Рагнар из-за одной короткой встречи с Кассандрой.
— Не позволяй чувствам брать вверх, — сказал как-то Дерек. — Поддашься им и считай, ты проиграла.
Закари тогда мимоходом произнес:
— Ты бы слушала его. Рагнар и Табаки единственные профессионалы в нашей компании.
Это означало, что они проходили подготовку у Месяцев. Кстати о них, раз наконец зашла речь.
Месяца являлись самой крупной организацией Теней еще до всех этой мути с превосходством Света. Их было двенадцать групп, которые с течением времени превратились в девять с половиной, поскольку Апрель был полностью уничтожен, Сентябрь, главный по бирже, распался из-за внутренних конфликтов, а Март, задействованный в сфере сохранения численности вымирающих животных и растений, уехал на какой-то остров и остался там, выращивать пальмы и помогать черепахам. Остальные девять с половиной (та часть Марта, которая покрутила у виска и осталась следить за тиграми) продолжили заниматься каждый своей отведенной задачей. Самым главным Месяцем считался Январь. Он оперировал остальными группами и контролировал различные катастрофы, в том числе, отправляя Февралю наводки на подозрительных людей, а те в свою очередь, проверяли их и отсылали нужные досье таким группам как Дети Рагнара, в зависимости от близости цели. Для ее устранения. Они считали так, если человек готовит теракт, то если ты им пожертвуешь, то спасешь много жизней. Дерек с ними был отчасти не согласен, хотя и выполнял все наказы. У него с Месяцами были какие-то свои, отдельные счеты, поскольку Рагнар явно их тайно ненавидел.
Месяца много чем занимались, в том числе, создавали группы по освобождению неверно осужденных узников, проводя собственные расследования, основывали волонтерские организации по защите природы и по помощи больным детям. А еще создавали оружие, транспорт и собственные Интернет-ресурсы.
И даже после событий Того-Самого-Сентября не прекратили свою работу, лишь покрыв свою деятельность туманом и уйдя в подполье.
Рагнара возмущал тот факт, что, когда Мисс убила Лешего, Месяца не отправили свои группы на разборки. И не сделали ничего, чтобы как-то повлиять на исход и помочь. Тогда их центр передал только одно сообщение: «Если ввяжемся в эту войну, пострадает еще больше людей»
Они хотели сохранить своих бойцов. Да, на Большой Земле, в Альбионе и на других материках были пострадавшие, но Теням тогда разрешили молча уйти с виду. Но в Эплонроуде в первые недели после случившегося был геноцид. Все Тени, что сотрудники Света смогли найти, умерли прямо на улицах, защищая свои группы. Леший на тот момент был главным из Месяцев и командовал Апрелем.
Группу, которая была на площади, рвясь в бой, чтобы отомстить за своего командира полностью расстреляли. А остальных, тех, кто пришел на похороны, убили в церкви. Следов не осталось. Только тишина и скорбь.
Но люди, смотрящие на Мисс и других главарей Света, видели лишь светлое будущее и блистательных идеальных богов, которыми можно восхищаться и которых можно ставить в пример.
А Тени… Тени не забывают никогда.
***
Эби заплакала, ощущая себя маленьким щенком, которого оставили в картонной коробке посреди огромного жестокого мира.
Она не могла ничего сделать, ничего поменять.
Куртка стала коричневой от грязи, а юбка превратилась в помойную тряпку. Стараясь поверить, что в ее жизни может быть что-то хорошее, Эби забыла, что плохое ее никогда не отпускало.
Она подняла руку и зачем-то посмотрела на часы. Стрелки показывали «Дерьмо» и «Отвали».
Эби побежала домой.
***
Многие девы плакали после того, как все случилось. Их дети тоже были там. Их мужья были там. Там был и мой отец.
Они заперли меня в комнате и запретили подходить к окну, поскольку ожидали, что за ними тоже придут. Мы прождали несколько недель в страхе и в постоянной тишине. Наш дом словно вымер и предался скорби. Я понял, что все вокруг были чужие мне. Одиночество, которое ранее я воспринимал как верного спутника, стало проклятием.
К девам приезжали друзья моего отца и выражали соболезнование, в том числе и мне. В те дни мы сожгли почти все свечи, что хранились в подвале. Кто-то пожимал мне руку или похлопывал по плечу. Но все они уезжали и больше никогда не возвращались. Кроме одного.
Мы заглянули друг в друга и поняли, что в нас есть что-то общее. По крайней мере, он
