его поручением денусь.
— Это как? — с интересом спросил Ратко.
— Бог внутри меня, там, где я, там и он, несмотря на то что я нахожусь в чужих землях и далеко от дома, — я попытался объяснить ему свою позицию.
— Так здесь же везде храмы ромеев и их распятый бог, а наши далеко.
— И что, ведь боги не люди, что для них это расстояние? — я лишь хмыкнул. — У богов своё, у нас своё. И мой бог всегда со мной, как бы далеко я ни находился от дома, как и сила моих рук всегда со мной. А еще мои друзья, которые всегда помогут, разве я могу просить еще о чем-то, — я лишь весело улыбнулся.
— Всегда есть о чем просить бога, об очередной победе над врагом, чтобы он даровал победу тебе, а не твоему противнику, — с подначкой ответил Ратко.
— Боги даровали мне все что нужно, две руки и две ноги, еще и голову, этого более чем достаточно, а если победа в бою досталось не мне, значит, причина не в боге, а во мне, вот и все.
А мы тем временем с Ратко продвинулись вперед по колонне, и я заметил, как многие прислушиваются к нашему разговору, язычников в дружине хватает или тех, у кого двоеверие.
— Если ты проиграл, это всего лишь значит, что боги даровали победу другому, а не тебе, молод ты еще, не понимаешь, — с усмешкой ответил Ратко.
— Да ты что говоришь? А если бог к обоим благоволит, то кто получит победу тогда? — его слова о том, что я ничего не понимаю, меня весьма задели.
— Тогда вы вовсе не встретитесь в бою, — ответил мне серьезно Ратко.
— Вот свела судьба в бою и встретились те, кому бог благоволит, кто победит? — я продолжал наставить на своём.
— Да не может бог благоволить обоим одинаково, — начал заводиться Ратко, — к кому больше благоволит, тот и победит.
— Этого не может быть, потому что не может быть, никогда. Слышали, знаем, — с иронией ответил я ему.
— Ну хорошо, — он все же смог выдавить из себя, — ну и кто победит тогда?
— А тот, кто крепче сжимает оружие, кто больше готовился и опытней, кто готов к этой битве. Да и богам что, заняться нечем, кроме как за каждым следить и слезки таким смахивать, если он без помощи бога не может победить, то зачем богу такому вообще помогать? — высказал лишь часть своих мыслей по этому поводу.
Ратко задумался над моими словами и даже открыл рот, чтобы ответить, но его прервали.
— Стрелы, — раздался крик справа.
Вскинув голову, я увидел, как летят стрелы в нашу сторону. Навесом бьют сволочи.
— Щиты, — раздался крик Юхана.
Какие на хрен щиты, у меня его нет, да и у друзей тоже, нас же нашпигуют. Вот срань!
Рука летит вверх, и я резко выпускаю силу ветра из своего сосредоточия, и от напора и размера силы, которую я пытаюсь обуздать, меня начинает корежить от боли.
Боль разливается по телу, оно словно горит, взмах руки, и с нее срывается сильный порыв ветра, который сносит летящие стрелы в сторону.
Новых стрел нет, а я выпускаю другой дар, дар силы жизни, который приносит мне облегчение и глушит боль.
А в нашу сторону уже несутся враги, настоящие рыцари этих дней катафрактарии[1]. А острия копий так и смотрят в нашу сторону, все приближаясь.
— Юхан, — раздается крик Андроса.
И Юхан, находящийся рядом с нами, спрыгивает на землю. А вот и новые стрелы полетели, но их уже не так много, они редки, и воины вокруг принимают их на щиты.
Я же пригнулся к крупу коня, чтобы меньше маячить и случайная стрела в меня не прилетела, и смотрю на то, что происходит впереди.
А Юхан тем временем вышел вперед, он расставил ноги и согнул в коленях, а сам немного нагнулся, весь сжался, как пружина.
А всадники настегивают коней, набирая скорость, тридцать шагов, двадцать шагов, десять. Они сейчас в нас влетят!
Юхан топает ногой, и спустя мгновение на дороге вырастают шипы. В которые со всей скорости влетают враги, первые всадники ничего не успели сделать и насадились на них вместе с лошадьми, а вот последующие уже пытаются затормозить, но уже набранную скорость никуда не деть, еще и сзади напирают.
По ушам бьет ржание коней и крики людей, насаженных на земляные шипы, кровь льется на землю. Не весь вражеский отряд попал в ловушку Юхана. Позади виднеется еще с десяток воинов, да и стрелки должны быть.
— Юхан, — вновь раздается возглас Анроса.
И Юхан вновь топает ногой и земляные шипы начинают рассыпаться, становясь обычной землей.
— Вперед, бог с нами, — раздается крик Андроса, и он бьет коня по бокам и устремляется вперед. Юхан же отпрыгивает в сторону, чтобы не быть растоптанным.
В моих руках мой верный топор, и я устремляюсь вперед вслед за Андросом.
Лежачих врагов мы просто стаптываем, не замечая. И рвемся к растерявшимся всадникам, Андрос проскакивает в открытое пространство между всадниками и бьет в одного из врагов. Я несусь следом за Андросом и еле успеваю увернуться от копья нацеленного мне в лицо, оно буквально проносится рядом, чудом не задевая. Бью наотмашь, и шип на топоре входит прямо в шлем, проминая его, отряд конных врагов остается позади, где мчавшиеся дружинники их просто сносят, я слышу крики и как мнётся металл под их ударами.
А Андрос уже врубился в группу стрелков, которые не успели разбежаться.
— А-а-а, — вырывается из меня крик. И, увидев меня, мчавшегося к нему на помощь, стрелки начинают разбегаться в разные стороны, как тараканы. Уйдешь ты от конного на своих двоих, ага, только если в лес. Но здесь леса нет, и, кроме холма, за которым и была засада, спрятаться-то и негде.
Так что стрелки убежать далеко не смогли. Одного из убегающих я оглушил, надо же кого-то допрашивать. И, закинув его поперек седла, развернул своего коня, а преследовать-то больше и некого, как оказалась, за последним убегающим гнался Дален.
Вернувшись к основному отряду, увидел, как убитых растаскивают в разные стороны, заодно избавляя от всего лишнего и закидывая это в повозку. А живых коней осматривают и, если они ранены, добивают, прекращая мучения животных, если нет, привязывают к телегам.
— Молодец, хорошо стрелы отвел, — обратился ко мне Юхан, разглядывая лицо павшего воина.
Я лишь склонил голову, принимая заслуженную благодарность.
— Я вот одного пленил, — и скинул оглушенного, словно куль, к ногам Юхана.
— Я
