истории о диковинках, которые приносят люди. Если его послушать, можно решить, что наш магазин перепродавал всё — от оригиналов Пикассо до первых пластинок Битлз с личными подписями Маккартни.
Несмотря на это, ваза оказалась настоящей. Почти полмиллиона рублей, которые были записаны за мной в качестве долга. При том, что моя зарплата это несколько процентов от общей прибыли за всё чем мы торгуем, помимо драгоценных металлов, минимум год работы.
Но если добавить к этому триста тысяч долга по кредитным картам и оплату аренды — ситуация резко менялась в худшую сторону.
Впрочем, меня не беспокоило это раньше, и не беспокоит, сейчас. Если жизнь пошла под откос, а ты катишься по склону — какая разница, сколько раз столкнуться с валунами? Будут это три удара или десять — суть не изменится.
Завариваю себе чай и возвращаюсь за прилавок. Делаю первый глоток. Ната. Её фотографиями до сих пор забита память телефона. А образ временами всплывает в голове, заставляя испытывать боль. Говорят, что время лечит, но я вам так скажу — это ложь. Ты можешь перестать скорбеть о погибшем приятеле или коллеге. Смириться со смертью родителей — как бы печально это не звучало, каждый выросший ребёнок понимает, что рано или поздно ему придётся с этим столкнуться. Мозг заранее готовится к удару, даже если вы этого не осознаёте.
Но потерять человека, которого считал второй половиной — это другое. Тем более так, как в случае со мной. Она же просто растворилась в воздухе. Поехала к деду в больницу и исчезла. Вместе с ним, к слову. Полицейский, что имитировал деятельность по факту пропажи человека, тогда пошутил, что мол “увёл старик твою невесту”.
Больше года я занимался поисками. Поездки и полёты, частные детективы, оплата мониторинга данных в сети. Чёрт, да я даже оплатил взлом её почты и аккаунтов в социальных сетях.
Как итог — сожжёные дотла нервы, разрушенная карьера и проданная квартира. В конце концов я сломался. Пару лет сидел взаперти, сняв квартиру в Новгороде и проедая остатки денег. Потом вернулся назад, в Петербург. Решил, что это оживит разум и даст какую-то мотивацию. Зря. Стало только хуже.
А теперь я здесь. В затхлом ломбарде, который держит в качестве хобби злопамятный мудак. С грудой долгов и тусклым подобием жизни.
Хруст. Ручка уже почти пустой чашки внезапно отваливается и её основная часть летит вниз. Машинально пытаюсь поймать её левой рукой, но делаю это не слишком удачно — она всё равно падает на витрину, разлетаясь в осколки.
Чёрт! Больно. Мрачно смотрю на порезанный большой палец, в котором засел небольшой острый кусок. Пожалуй надо будет чем-то его перетянуть. А потом убрать хаос с прилавка. Хорошо, что у него толстое стекло, которое отлично держит удар. Иначе Артём накинул бы к долгу ещё какую-то сумму.
Морщась, вытаскиваю осколок из большого пальца. Потом замечаю недавно приобретённый кругляш, который так и лежит на витрине, залитый остатками чая.
Выуживаю его пальцами целой руки и пытаюсь стряхнуть попавший на него чай. Переложив кругляш на чистое место слева от себя, собираюсь убрать осколки чашки. И вижу, как расплывается крохотная капля крови, упавшая на металл с большого пальца, который оказался над покупкой.
Поворачиваю голову, чтобы найти взглядом салфетки, но тут перед глазами всё темнеет. Какого чёрта? Я же не боюсь вида крови.
Опираюсь правой рукой о деревянную стойку, чтобы не рухнуть на пол. Но вместо древесины, рука проваливается в пустоту. А зрение вовсе пропадает. Как будто я внезапно оказался в полностью тёмной комнате, где отсутствует свет.
В животе возникает странное сосущее чувство — как во время резкого набора высоты самолётом. В следующий момент я всё же падаю вниз.
Прикрываю лицо рукой, избегая удара. Получается не слишком удачно, кожа на правой щеке всё же стёсывается о поверхность.
Перевалившись набок, пытаюсь прийти в себя. Зрение всё ещё нестабильно — перед глазами пляшут разноцветные пятна, мешающие что-то рассмотреть. Да и тело ломит так, как будто я разгрузил пару фур, набитых фруктами.
Когда картина окружающего мира, наконец обретает целостность, я замираю, озираясь по сторонам. Как такое может быть? Только что я стоял за прилавком магазина, а теперь валяюсь на полу в большой и пустой комнате, окна которой задёрнуты шторами.
Секунд через пять убеждаю себя в том, что это не галлюцинации. Пол вполне реальный, боль тоже, да и глаза до сих пор печёт. Заставляю себя принять сидячее положение. Медленно кручу головой, изучая полутёмное помещение.
Почти сразу дёргаюсь, рефлекторно отползая на полметра назад. Скелет? Серьёзно? Сначала я оказался неизвестно где, а теперь здесь ещё и человеческие останки обнаруживаются?
Сглотнув слюну, трясу головой, в надежде, что это всё мираж. Добившись лишь приступа острой головной боли, снова осматриваюсь.
Скелет всё ещё на месте. А я по-прежнему в непонятной комнате, где нет ни одного предмета мебели. Только пол, покрытый слоем пыли, да ободранные стены. Плюс окна, на которых почему-то оставили висеть плотные шторы, почти полностью перекрывающие свет.
Выход только один — пустой проём, рядом с которым к стене прислонена дверь, кем-то снятая с петель.
Взгляд цепляется за предмет, который лежит около моих ног, почти утонув в пыли. Протягиваю руку и подцепляю его пальцами. Так и есть — тот самый металлический кругляш, который я недавно приобрёл у очередного алкоголика.
Пялюсь на него, пытаясь хотя бы что-то понять. Если включить логику, то выходит, со мной что-то произошло после контакта крови с этой штукой. Звучит бредово, конечно. Как сценарий фантастического фильма. Но вокруг реальность.
Хотя, может нет? Вдруг я просто валяюсь на полу в магазине, а всё вокруг — странный безумный сон, который мне демонстрирует мозг?
Вздыхаю. Эта версия тоже так себе. Не слышал, чтобы кто-то терял сознание и потом видел красочные сны, слабо отличимые от реальности. Из чего-то подобного я могу припомнить только истории о людях впавших в кому. Но это не мой случай. Скорее всего не мой.
Цепляюсь порезанным пальцем за торчащий кусок паркета и морщусь от боли. Это слегка приводит мозги в чувство и я поднимаюсь на ноги. Не знаю, что за херня здесь происходит, но для начала стоит осмотреться.
Сначала подхожу к окну и отодвигаю штору, осторожно выглядывая наружу. Заросший травой двор, остатки каменной
