Ванович, стал заниматься с какой — то деревенской девочкой, и Тима тоже взяли в оборот новые учителя. Кузнец Михей оказался крепким невысоким кряжистым мужичком, вроде такой неуклюжий, а с ножами как обращался, у Тимофея даже дух захватывало от увиденного им зрелища, и он запечалился сразу, решив, что сам он так никогда не научиться. Нож для кузнеца был продолжением руки, он мог попасть в мишень с любого расстояния, и хоть из какого места, не глядя в слепую, а драться с ним мог только явный самоубийца. Первые занятия проводились на деревянных ножах, и то Тим ходил весь в царапинах и синяках, а кузнеца достать хотя бы легонько не смог, ни разу, а уж как старался. В подвале дома тоже была комната для занятий, как на городской даче, вот там кузнец и начал гонять Тима до судорог в конечностях, обучая драться ножами и кидать в мишени. Первые недели все было очень печально, а затем как то незаметно, все стало получаться, конечно, еще не так как у кузнеца, но все — таки теперь только оставалось, как говорил Михей, наработать мышечную память. Тим понимал, что кузнец его просто подбадривает, что бы научиться нужно еще несколько лет учиться и работать до потери сознания, но приятно все — таки ему было очень даже. Агриппа, вторая учительница Тима на внешность оказалась старой ведьмой, но умела она, ох как много. Тимофей, как ни странно спокойно без страха принял Агриппу, почувствовал, что она по характеру похожа на его покойную бабушку, вроде как сердитая постоянно, а при этом надежная и совсем не злая. Теперь в подвале в лаборатории они вместе толкли травы, и варили колдовские зелья и яды, а еще Агриппа учила Тима накладывать порчи.
— Порчу то наложить легко, — поучала она Тима, — а вот уберечься от отката или возврата это уже настоящее искусство.
Первое время его оторопь брала от состава некоторых зелий, но брезгливым в их профессии места не было, и Тимофей понимал это, как и то, что обратной дороги для него уже нет, и часто переживал, сможет ли он взять чужую жизнь или же ему придется отдать свою, если он не справится. Теперь он понимал, что ему не доверяют именно поэтому, он так пока заготовка, а не полноценный колдун. Но от любопытных вопросов удержаться все — таки не мог.
— А где вы берете, ну вот, например, ручку некрещенного младенца, — спросил Тимофей Агриппу как то, содрогаясь в душе от страха, что за такой неправильный вопрос, она и его на зелья пустит.
— А ты сам как думаешь то, — проскрипела Агриппа внимательно и пристально глядя на него.
— Нне знаю, — пробормотал, уже изрядно напуганный ее настойчивым взглядом, Тим, — просто любопытно, вот и спросил.
К счастью Агриппа не стала больше мучить его и просто сказала, — не знаю, что ты подумал, мы то так — то не изверги совсем, покупаем в роддоме, там все это добро идет как биологический мусор, а ты что решил, что я младенцев похищаю.
— Нет, конечно, — выдохнул Тимофей, — а глаз мужчины, значит из морга, покупаете?
— Когда из морга, когда из больниц, у нас там есть надежные люди, мы им заказ составляем на необходимое нам, и ждем, — спокойно рассказала Агриппа.
— Это хорошо, — уже обрадовано сказал Тимофей, — все так просто оказывается, когда знаешь.
Агриппа спокойно странно посмотрела на него и промолчала, а до Тимофея дошло, что она жила еще, скорее всего тогда, когда и больниц то не было как сейчас, а значит…но дальше размышлять он не захотел, ну их лишние знания, а то точно будут одни печали.
Как то они с Иван Ванычем засиделись за разговорами в гостиной, как вдруг учитель спохватился, глянув на часы, — Ты давай, ка пока в лабораторию иди, Елена уже должна вот, вот, подойти.
Елена это деревенская девочка ученица, которую Тим еще не видел, только слышал иногда, как она занимается с учителем тоже математикой и физикой. Тим засобирался, но не выдержал и выглянул в окно, хоть посмотреть, как выглядит пигалица и едва справился с волнением. Это же та пропавшая девчонка из Аласово, он сразу вспомнил ее, учились то они когда то в одной школе, она на несколько классов младше. Он ее не замечал пока учился, но знал, что она странноватой считалась, как и он в детстве, и была она еще большей дикушкой чем он. Когда он последний раз ездил в Аласово на похороны бабушки, ее искала милиция, а она то, вон где оказывается. Когда он попытался расспросить учителя по Елену, тот непривычно грубо оборвал Тимофея.
— Забудь, что видел и помалкивай, а то до беды недалеко и забудь, что ты ее знаешь.
Тимофей похлопал глазами, но вопросов, про Елену, больше не задавал, решив, что потихоньку не торопясь все узнает, а пока старался, учился, — понимал уже, что его учителя уникальны. Иван Ваныч тоже продыху не давал, математика и физика шли в обязательном порядке и больших объемах. Первые пару месяцев Тим думал, что не выдержит, а ничего втянулся, даже нравиться начало. Первый год прошел как страшный сон, только работа и учеба, а вот уже на вторую зиму в тайной деревушке учитель все чаще стал разговаривать с Тимофеем о том, что ему пора уже применять свои способности на практике.
— В природе не бывает добрых колдунов, мы такие, какие есть, лечить, конечно, тоже можем, но гораздо слабее, наша сила в том, что бы уметь убивать.
— Первую ступень посвящения прошел, теперь ты пока не возьмешь жизнь чужую, обучать дальше смысла, нет.
В глубине души то Тим понимал, что его учат не для того чтобы цветочки выращивать, а вот сможет ли он убивать, он и сам никак решить для себя не мог.
— Мне тут работу предложили, — произнес Иван Ваныч, — и твоя помощь нужна, да и проверить надо, сможешь ли ты сам убивать. — Не переживай, детей и невинных людей я не берусь изводить. — Мой клиент хочет конкурентов тихо убрать, он и сам — то конечно по локоть в крови, а те, кого он заказал отморозки с полным комплектом грехов, но вот сможешь ли ты переступить черту.
— Я не знаю, — растерялся Тим, — столько уже об этом думал, а получиться ли.
— Ну, есть только один способ проверить, в любом случае нужно свои таланты уже отрабатывать на практике. — Оденься неброско и серо, с собой ничего не бери, даже нож, надеяться можно
