бывшая подружка хочет вбить клин между нею и новыми друзьями.
Лелька решила, что всем не поможешь, да и о помощи никто ее не просил, так что она просто отправилась спать, благо в их комнате шум от бани был не слышен. Ей показалось, что она только закрыла глаза, как ее кто-то позвал. Поначалу откликаться не хотелось, но зов становился все настойчивей, и девочка встряхнулась, отгоняя сон. Рядом с ней стоял Кондратьич, он-то ее и звал. Домовой был в панике.
— Ведающая, просыпайся скорей, помогай, а то беда будет!
— Что случилось, Кондартьич?
— Гадалки наши с банником не поладили, невовремя они в баню-то поперлись.
— Ну и что?
— Банник это тебе, дева, не добрый дедушка. Обдерет он девок. Как есть обдерет!
— То есть как обдерет?
— Как, как… Кожу снимет, да на лавки расстелет.
Тут Лелька испугалась по-настоящему. Вскочив с кровати, она заметалась, быстро накинула платье, схватила банки с солью и порошком полыни, запасенным с осени в промышленных масштабах, и рванула в баню. В предбаннике было пусто, дверь в саму баню не открывалась, оттуда доносился шум. Лелька быстро развела соль в минералке, оставшейся в предбаннике после последней помывки, и от души плеснула на дверь. Та открылась, девочка вбежала внутрь. В темной бане метались незадачливые гадалки, а Ленку кто-то настойчиво тащил прямо в печь. Девчонка отбивалась и сипела, кричать она уже не могла, толи от ужаса, то ли от недостатка воздуха.
— А ну-ка прекрати немедленно! — заорала Лелька. — Я сейчас тебе все углы полынной солью засыплю, полынью замету, а завтра вообще обряд запирания бани проведу. Пойдешь тогда на болото, кикиморе в слуги.
— Не лезь, девка! — ответил ей низкий голос. — Я в своем праве! Пришли они в баню раньше времени, намусорили, да давай орать да хихичить. Не ведут себя так в бане! Имею я право их наказать.
— Не всяким правом стоит пользоваться. Если ты единственную дочь хозяев уморишь, долго твоя баня простоит? А ежели подружек ее утащишь, все одно, хозяина дома к ответу призовут, а баню твою по досочке разберут, пока улики ищут.
— Эк ты… — крякнул голос. — Ну а коли отпущу, что мне за это будет? Урон-то я все одно понес.
— Отпускай, пусть уходят, а мы договоримся. Я помню как папа летом тебе подарки приносил.
— Это стал-быть твой родитель был? Понимающий мужик! Ладно, пусть идут, отпущу я их. Но с тобой мы говорить будем!
Ленку немедленно вышибла из печки непонятная сила, омороченные девчонки пришли в себя, загалдели.
— Тихо! — прикрикнула Лелька.
— А что это ты тут орешь-командуешь? Тебя вообще не звали.
— Понравилось по бане кругами ходить? Хотите повторить? Нет? Тогда уходите, пока можете, ла посмотрите, как себя правильно в бане вести, когда гадать приходите.
Тут баннику, видимо, надоело ждать, и он поддал жути. Девчонки взвизгнули и вымелись за дверь.
— Ну, ведающая, чем ты мне урон компенсировать будешь?
— Уважаемый, как вас звать-величать?
— Эк ты… — снова озадачился банный хозяин. — не знаю я, девка. Никогда меня никто не звал, всегда незваным приходил.
— Мне так непривычно. Можно я буду звать вас Перваком? Вы первый хозяин бани, с которым я познакомилась.
— Первак? Мне нравится. Хорошее имечко, так и зови.
— Уважаемый Первак, спасибо вам, что отпустили девочек. Давайте я вам для компенсации завтра принесу банного апельсинового масла? А когда на березках листики появятся, соберу веничек?
— А что это за апельсиновое масло?
— Это масло из кожицы фрукта-апельсина. Он растет в жарких странах, а масло можно в магазине купить. Оно очень хорошо пахнет, особенно если в горячую воду добавить.
— Ладно, дева. Неси свое масло. Но веник с тебя, не забудь. Как первый лист появится, ждать буду. Ты веда молодая, можешь не знать, но у нелюдей принято слово держать строго. И за каждое — отдельный спрос, коли нарушишь. И ох как нарушителям иной раз тяжко приходится!
— Спасибо, уважаемый Первак. А куда мне пузырек с маслом поставить?
— Да вот здесь, на полке оставишь, я и приберу.
Тут Лелька не выдержала:
— А можно мне вас увидеть? Я еще никогда не видела банника.
— Ох ты и любопытная. Лады, егоза. Смотри.
Из тени соткался невысокий старичок с длиннющей седой бородой и такой же гривой волос. Его глаза переливались радужным блеском, а в руках он держал тот самый веник, который ему подарил Лелькин папа.
— Насмотрелась? Давай иди. Некогда мне разговоры разговаривать, дел полно.
— До свидания, уважаемый Первак.
Выйдя за дверь, Лелька поняла, что она попала. Девчонки сидели в предбаннике и явно слышали весь разговор. Однако первый же вопрос поставил ее в тупик:
— С кем это ты там болтала?
Девочке стало ясно, что присутствующие слышали только ее. Ситуация ухудшалась на глазах.
— С кем положено, с тем и болтала. Вам велено передать, чтобы вы в эту зиму сюда гадать не ходили — не вернетесь.
Лелька конечно приврала, банник такого не говорил, но у нее были подозрения, что повтори незваные гостьи свой гадательный опыт, добра не будет, так что она решила их припугнуть.
— Я ухожу, да и вам лучше здесь не задерживаться, а то навсегда останетесь.
Лелька вернулась в дом, но краем уха услышала:
— Она совсем ку-ку, разговаривает сама с собой, несет какую-то ерунду.
— Ну я не знаю… Мне было реально страшно, я больше сюда гадать точно не пойду. Думала ослепну. Да и у Ленки лицо ободрано, спина в царапинах и все волосы в саже. Не сама же она себя так.
— Может и не сама. Тогда тем более от этой Лельки лучше держаться подальше. Мало ли что ей в голову взбредет, поколдует и все, слопает тебя какая-нибудь нечисть.
В голове Лелька снова прозвучал папин голос: «Никогда не помогай без просьбы». Девочка поняла, что нарушила папино правило. Впрочем, решила она, благодарности и так не ожидалось, так что хуже все равно не будет.
