солидных клиентов.
Здесь, на заднем дворе, у Астрид была наготове машина — старенькая двухместная темно-серая «двуха», а также мобилет-рация для прослушивания полицейских частот. Ещё хранились комплекты сменной одежды.
В дальнем левом углу гаража была углубление — небольшая барная стойка для персонала и клиентов. Бережно поставив мотоцикл и похлопав его по баку, Астрид сняла шлем, аккуратно сняла ранец с добычей, встряхнула свои волосы и пошла к бару — ей очень хотелось пить, особенно после использования такого энергозатратного заклинания страсти, которое ей пришлось применить в отношении того симпатяшки-жандарма.
— Дорогая, всё нормально? — уже спешила к ней ярко-рыжая, стройная кошкодевушка с аккуратненькими, холеными ушками, одетая в летний ситцевый суфраж-костюм. — Я прослушивала полицейские частоты — очень переживала, когда услышала код шесть-восемьдесят!
Астрид обняла её и расцеловала.
— Всё неплохо, кузина, но могло быть гораздо спокойнее и лучше — я еле ноги унесла, а ещё мне пришлось применить родовую магию, — вздохнула она.
— Зачем? — удивилась Леа. — Ты пить хочешь, наверно?
— Да, налей минералки, пожалуйста, — выдохнула Астрид и присела на стул. — Только я вскрыла тот долбанный сейф с помощью заклинательного ключа этой загадочной французской стервы и увидела содержимое, как в дом вломилась полиция, и не обычная, а как оказалось — новые мотожандармы, судя по шевронам и значку на кепи одного из них. Этого парня мне удалось охмурить и усыпить, когда я уходила с добычей через окно.
— Хи-и, а как можно охмурить мага-полицейского? — изящно взмахнула своим красивым хвостиком Леа и облокотившись локтями на барную стойку, с любопытством уставилась на кузину.
— Сама не знаю — чисто на удачу попробовала мой фирменный метод, когда он крикнул и навел парализатор на меня! Иначе было нельзя — меня бы неминуемо повязали. Наверно, этот симпатичный легаш ещё просто не сталкивался с такими, как мы, и просто не успел в меня зарядить из парализатора, — чуть нервно засмеялась Астрид, вспомнив ошарашенное лицо парня-жандарма и его темно-серые глаза, которые смотрели на неё с удивленным восхищением.
«А я ему реально понравилась, даже без заклинания», — поняла она. — «Но теперь он чувствует себя оскорбленным и будет меня искать, скорее всего — ничего хорошего из новой встречи точно не выйдет. Стоп, он же моё имя теперь знает», — вспомнила вдруг кошкодевушка и прикусила нижнюю губу.
— Что такое, дорогая, почему ты побледнела? — услышала Астрид через несколько секунд обеспокоенный голос сестры.
— Есть от чего — когда я активировала заклинание, я назвала ему своё имя — теперь он сможет меня найти.
— Я так не думаю, успокойся, — Леа положила ладонь на плечо кузины. — Ты не могла иначе, без имени оно бы не сработало.
— Да, я знаю, — вздохнула Астрид, — но ведь у меня внешность очень яркая и приметная — могут найти по имени! У меня куча административных нарушений и штрафов, — она только сейчас начала осознавать, сколь крупно прокололась.
Леа вышла из-за стойки, подошла немного сзади, приобняла сидящую на стуле Астрид и положила ей голову на плечо.
— Тебе надо успокоиться и не думать об этом — уйдешь на третий уровень в храм и пересидишь там, пока всё уляжется, — произнесла ярко-рыжая кошкодевушка. — Прическу заодно поменяешь.
— Ага, прическу — чтобы я без тебя делала, — нервно усмехнувшись, Астрид тоже приобняла сестрицу.
На минуту они замолчали.
«Храм, любимый храм! Вот только опять не в храм — опять надевать облачение жрицы, опять по ночам возлагать дары и голой купаться в озере, опять слушать поучения отца и морализаторство матери, подколки братьев. Будто это я — глава клана, а не они, и я придумала все эти схемы уклонения от налогов и контрабанды бирюзы, а не они все. Как наши служители вообще нашли эту француженку и почему вообще с ней работают? Как они могли с ней связаться и впутать её в поставки нашей священной бирюзы⁈» — Астрид сейчас решительно не могла этого понять. — «Отец не стал бы связываться с такими опасными людьми без необходимости. Видимо, что-то серьезное случилось в тот момент, когда я ездила за последней партией бирюзы на границу».
— Сейчас я скупаюсь и поедем на встречу с этой высокомерной суфражисткой, — сказала Астрид, отпивая холодную минералку и ощущая легкую пустоту под сердцем — весь дневной запас маны ушёл на заклинание, зато и получилось оно очень эффективным.
— Она меня пугает, — негромко ответила Леа, вздохнула и облокотилась на стойку.
— Ей нравится твоё искусство и она хочет увезти тебя в Париж, наверно, — сдерживая улыбку, произнесла Астрид, глядя в красивые глаза сестрицы.
— Вот ещё — скажешь! — вспыхнула Леа и отошла к бару.
Астрид иногда не отказывала себе в удовольствии подшутить над Леа, но сейчас она это сделала, чтобы развеять нервное напряжение — её саму пугала женщина из французского посольства, которую она знала под именем Луиза и довольно плотно работала с ней в последнее время.
— Я пошутила, милая — я не отдам тебя этой стерве в Париж. Мы — жрицы и служительницы Священного Изнаночного Ягуара, а она — надменная сучка из этой гнусной Франции, страны заплесневелого сыра из разбавленного помоями молока, суфражисток и кислого вина, — улыбнувшись, произнесла Астрид, глядя на ярко-рыжую кошкодевушку.
— Отличное у них вино — это тебе такой бокал попался на той вечеринке, ня-я, — засмеялась Леа, отпивая сладкую газировку.
Немного посмеялись. Астрид жестом попросила ещё минералки, залпом допив первый стакан.
«Моя милая сестрица — такая талантливая певица и балерина, такая пластичная, чувствующая сцену, а из-за этих поганых шведов, которые испортили нашим предкам жизнь, не можем проявить себя и зарабатывать легальным искусством, танцами, гонками, и вынуждены были бежать в Россию. Шведы поганые лишили нас родного мира, они же нас боятся, презирают и используют, алчные и лицемерные ублюдки», — задумчиво смотрела она на Леа, которая чуть не сломала себе ноготь, открывая воду.
— Как твои музыкально-танцевальные дела? — поинтересовалась она, когда кузина подала ей ещё один стакан.
— Уже репетируем новую программу кордебалета на лето и осень. Как ты и говорила тогда, фирма оказалась французская и эта стерва Луиза действительно всё организовала. В прошлом месяце приехали два француза, сняли нам коттедж-студию, полностью поставили нам новую хореографию и переделали костюмы!
— И что же?
— Мы выступали в клубе шестого уровня, публика плакала от восторга, — вздохнула Леа. — А ещё Поль, один из наших французов, говорит, что скоро нас пригласят в один из закрытых клубов седьмого уровня для золотой молодёжи — на первое выступление!
— Я верю в вас, — улыбнулась Астрид. — Вы сведёте их с ума.
Леа засмеялась, махнув кистью.
— Когда уже нас легализуют, кузина? Я хочу официально выступать, петь, танцевать, получать цветы и предложения руки и сердца от поклонников, ездить на гастроли по всему миру, — мечтательно вымолвила ярко-рыжая кошкодевушка.
— Ты же «Королева балета» — конечно поедешь! — качнув головой, усмехнулась Астрид.
— Ня-я, мы теперь «Пламя Бурлеска», так называется наше кабаре! Надеюсь, станем самыми популярными танцовщицами во всей Империи, когда произойдёт легализация. Жду не дождусь, когда нас легализуют и дадут нам полноценные права, — восторженно произнесла Леа.
Астрид улыбнулась ей и промолчала — не хотела портить настроение сестрицы сомнениями, поскольку в положении шведских беженцев-нэко, как проинформировал её недавно отец, было всё абсолютно не так просто, как им хотелось бы — князь Мышкин тянул кота за хвост и отделывался обещаниями. От него за хорошую мзду артефактами третьего уровня удалось добиться, что одна из сестёр отца смогла встретиться с царевной Анастасией Петровной и рассказать про их тяжелое положение. Царевна, отзывчивая и добрая девушка, обещала поговорить с отцом-императором.
Князь Мышкин обещал им поддержкцу через своих людей в Палате — проголосовать полную гражданскую легализацию нэко, но взамен на периодические деликатные услуги криминального характера, строго секретные, которые могли оказать только нэко. Далеко не все главы кланов согласились на это, но сотрудничать пришлось, поскольку начались крупные проблемы в делах — вмешалась иностранная рука, а именно французская. После этого загадочная женщина из посольства вышла на отца и тоже обещала им помощь по своим каналам взамен на разные услуги.
Отдуваться приходилось Астрид.
«Везде эти французы, просто везде — перекрыли нам воздух в Иране, в Австро-Венгрии, интригуют против нас в Швеции, будто им мало того, что мы для них делаем. Наглые жабоеды, которые возомнили себя непонятно кем и продвигают свой суфражизм по всему лицевому миру», — с раздражением думала Астрид, вспоминая туманные намеки отца
