Охотников? — предложил папа.
— Куда? — переспросил Ржевский. — Они могут перегрызть глотку где угодно. Ты не представляешь, на что эти уроды способны.
— Возможно, — не стал отрицать он. — И всё же, если мы так печёмся о заложниках, то можно направить туда людей Вани, — кивнул на дядю, а сами в это время займёмся основными силами.
— Хм, — я задумался. — А ведь мысль дельная. Сюда их и заманим.
— Сюда?! — мне показалось, что у мамы скоро будет натуральная истерика. — Прямиком в клуб?! С ума сошли, что ли?!
— А ведь будет интересно, — протянул полковник и с улыбкой посмотрел на меня. — Может, теперь я узнаю обо всех игрушках, что вы здесь припрятали?
— Возможно, — ответил ему я в том же тоне. — Хотя не уверен, — а потом обратился к Вагнеру: — Семёныч, наши «игрушки» готовы?
— Как всегда, босс! — радостно отозвался тот, сидя как всегда у мониторов.
— Босс, — фыркнула мама.
— Зря вы так, — в разговор вступила Эля, что до этого момента сидела у барной стойки.
«Ох, и как же ты будешь представлять её родителям? — смеялась надо мной Тень. — Мама, папа, это моя учительница, и я на ней женюсь?»
Вот сейчас вообще не в тему. Как-нибудь разберусь.
«Ага, как-нибудь. Смотри, чтобы две женщины в доме не перегрызли друг другу глотки».
— Владислав за это время добился больших высот, — с добродушной улыбкой закончила Эля.
— А вы ему, как понимаю, в этом сильно помогали? — мама недобро прищурилась, но Эля выдержала взгляд.
— Тань, — папа решил вмешаться. — Не сейчас. Мы всё обсудим, но позже.
Ещё пару мгновений мама буравила давящим взором мою бывшую учительницу, а потом хмыкнула и отвернулась.
— Да, ты прав. Сегодня слишком насыщенный день.
— То ли ещё будет, — хлопнул в ладоши Ржевский, но тут же об этом пожалел, так как гнев мамы переключился на него. — Ну, я так, образно.
Глава 9
— Думаешь, сработает? — спросил отец, передав мне шприц, наполненный прозрачной, но вязковатой жидкостью.
— Уверен в этом, — с улыбкой ответил ему.
Мы стояли в моей лаборатории. Остальные уже легли спать, но я должен был кое-что закончить, поэтому прикорнул всего лишь на полчасика. Этого для меня теперь вполне хватало. А вот папа вообще не мог уснуть. Как он сказал, его Тень постоянно шипела в голове. Неразборчиво, но впервые за долгие годы, отчётливо. Оттого он и направился ко мне. Как оказалось, не зря. Его знания мне в тот момент очень пригодились.
— Я не успел доработать формулу в прошлый раз, — говорил он, что-то рисуя на планшете. — Рижский готов был заплатить втридорога, лишь бы я закончил всё в срок. Но, как ты знаешь, — он грустно усмехнулся, — нам с мамой пришлось отчалить в столицу.
— Ты так и не рассказал, зачем вы так внезапно рванули туда, — я с любопытством заглянул к нему через плечо. На планшете были незнакомые мне формулы. Но хватило нескольких секунд, чтобы из моей груди вырвался удивлённый вздох. — Обалдеть...
— Ага, — отец казался довольным собой. — Вот только я боюсь, что эта штука пойдёт в массы. Сам понимаешь, к чему подобное может привести.
— Так не отдавай Рижскому. Оставим у себя, — предложил я.
— Если б всё было так просто, — отец покачал головой. — Ты же понимаешь, что Рижский по статусу выше нас, к тому же контракт обязывает...
— А контракт обязывает ослабить твою вакцину? — я лукаво подмигнул отцу. — Или создать антидот? Или и то и другое?
— Хм, — он на мгновение задумался, а потом на его лице появилась злобная улыбка. — А вот здесь ты прав, Влад. Конечно, Рижский ко много подготовился, но ведь если ты женишься на Наки, то...
— Пожалуйста, только не сейчас, — я со смехом вскинул руки. — Править империей Рижского будет Агат, а не я.
— Уверен? С его-то ориентацией.
— Не понял, — я нахмурился.
— Так ты не знал?
— Я... — в голове пронеслись все разговоры с парнем, но что-то среди них не проскакивало ни единого с подобным оттенком. — Ты его, случайно, с Лобастовым не путаешь?
— И того туда же, — рассмеялся папа. — Ладно, опустим тему. Сейчас надо завершить. Тебе ведь понадобится помощь против Охотников?
— Ещё как, — ответил тогда я.
И вот теперь держал в руке единственный в мире (возможно) экземпляр.
— Жаль, что так мало, — произнёс я с лёгкой досадой.
— Ничего, потом