никого нет. Только бабулька на третьем лифта ждет, но она точно из местных. Я ее сто раз уже видела.
— Ага, спасибо, — я вставил в ухо наушник, — сейчас идем. Гляну только.
— А что там, что? — заинтересовалась любопытная Жанна, вставая у меня за плечом.
— Личная жизнь богатых девочек, — пояснил я, включая видео. — Со всеми прилагающимися к ней пороками.
Собственно, ролик был коротенький, но не оставлял никаких сомнений в том, что именно Михаил передал младшей дочери Белозерова в обмен на скрученные в трубочку деньги. Просто потому, что невозможно фразу «Товар отменный, боливийский», визуально подкрепленную пакетиком с белым порошком, воспринять как-то по-другому.
Это точно Альбина постаралась, без вариантов. Ну а кто еще мог камеру в комнате Марины поставить? Не сам же Михаил, ему это зачем?
По-хорошему, я могу теперь вообще ничего не делать. Просто показать этот ролик Белозерову-старшему и пояснить, что до той поры, пока зараза селится в его собственном доме, бороться с недугом смысла нет. Думаю, тогда Михаила и без меня прибьют. Вот только… А если нет? Он мужик ушлый, опытный, возьмет и не захочет умирать, такое иногда случается. Почует опасность и ноги сделает или, как в фильмах иногда показывают, тех, кто пришел за его головой, перебьет. Ну а следом за тем по мою душу явится, причем тогда, когда я его ждать не буду. Не просто же так Альбина сама бывшему муженьку данный компромат сливать не стала? А ведь могла бы, причем запросто.
Ну и потом — мало ли, как оно дальше повернется, что мне в будущем понадобиться может. Чем больше должников, тем лучше. Причем по обе стороны бытия.
— Хозяин! — бросился ко мне с радостным воплем Родька, как только я вошел в квартиру. Мало того — обнял мою ногу и зашмыгал своим носом-кнопкой, обозначая тем самым степень растроганности. — Вернулся!
— Вернулся, — подтвердил я, опуская пакеты на пол. — И прямо с порога хочу кое о чем тебя спросить.
— Ща, снедь только на кухню отнесу, — с готовностью кивнул слуга, вцепился в ручки пакетов и поволок их в указанном направлении, приговаривая: — На улице жара ух какая! Не иначе, как через пару дней грозу натянет. Так что надо харч в холодильник пихать, пока не стух! За него ж деньга плачена!
— Ты разговор в сторону не уводи, — потребовал я. — Какого хрена шумели так, что мне соседи звонили, а?
— Вот же стервь какая эта Маринка! — топнул лапой по полу Родька. — Так и знал, что нажалуется. Только вот я здесь ни при чем!
— Да прямо щас! — усомнилась в его словах Жанна. — Ты — и ни при чем?
— Совсем! — Шерсть на нем встала дыбом, как видно, от возмущения. — Это все Кондратка! Он нечестно кубики бросал, вот мы его жизни и поучили немного.
— Все же «мы»? — голосом следователя уточнила моя помощница.
— Обчество, — обвел рукой кухню Родька. — Чтобы не жулил! Ему, вишь ты, не терпелось монопольку собрать, вот он и подстроил так, чтобы, значит, Теннеси купить!
А, понятно. Они в кладовке «Монополию» нашли, которая там бог весть сколько лет валялась. Мне ее еще чуть ли не в институтские времени кто-то на днюху подарил.
— Все так и было. — Вавила Силыч, который выбрался из-за холодильника, виновато потупился. — Больно уж Кондратка нахальничал. Ты уж извини, Александр.
— И так денег нагреб полный карман, да еще и монопольку ему подавай! — поддержал его Родька. — Меру знать надо!
— В принципе понять вас могу, — согласился с этой парочкой я. — Но в будущем все же не шумите так. Родь, продукты разбери.
— Уже делается. — Слуга вскарабкался на табуретку и ухватился за ручки одного из пакетов. — А квасу не купил, хозяин? В такую жару самое оно!
— Сам бы взял, да и поставил, — укоризненно покачал головой Вавила Силыч. — Или банки, дрожжей да ржаного хлебушка у тебя нет?
— Ишшо изюмцу можно бросить, — раздался голос провинившегося Кондратки из-за плиты. — Для брожения приятственного.
— Нету, — буркнул Родька. — Мы с хозяином люди нового времени, ясно?
— Хреновый ты слуга, паря, — отмахнулся от него Вавила Силыч. — О чем, Александр, я тебе давно говорил. А ты, Кондратка, тут не ошивайся. Тебе чего было велено делать?
— Трубы в подвале до блеска начищать, — пробубнил провинившийся подъездный. — Чтобы, значит, блестели, равно как…
— Вот-вот, — перебил его Вавила, бросив взгляд на хихикающую Жанну. — Вот и ступай, куда велено.
— В душ пойду, — поняв, что и дома покоя мне не будет, сказал я, стягивая с себя майку. — А потом чаю попьем.
— В другой раз, — качнул головой подъездный. — Ты давай с дороги отдохни. И вправду, жара навалилась вон какая густая, не продохнуть.
— Так июнь, — подал голос так никуда и не ушедший Кондратка.
— Плюс еще пух этот тополиный, — чихнул Родька, вынимая из пакета продукты и внимательно смотря на дату их годности. — Замучил уже!
Отказ Вавилы, как оказалось, был и к лучшему, поскольку после душа меня неудержимо потянуло в сон. Дорога, духота и ночная перепалка с Мораной все же дали о себе знать, я и сам не заметил, как уснул.
Ну, а когда проснулся, то за окнами уже потихоньку начали сгущаться сумерки.
— Родька, — потянувшись, кликнул слугу я.
— Ась? — мигом отозвался тот из-под кресла.
— Скажи, а твои прежние хозяева сильно переживали, когда им кого-то приходилось на тот свет отправлять?
— Да не особо, — чуть помедлив, ответил он. — Чего грустить, когда ты жив, а твой враг нет? Это же хорошо.
— Тоже верно, — согласился с ним я.
Зудело, зудело немного у меня в душе, чего скрывать. Вроде бы — с чего? Уже всякое случалось, я убивал и своими руками, и чужими, но по-другому, не так, как сейчас планировалось. Там была честная драка, когда глаза в глаза, когда или ты, или тебя. Ворожей? Тоже другое, как ни крути, он в любом случае был обречен. Да и не человек он, скажем прямо. Побывав в гостях у ворожей, я это теперь с полной определенностью могу сказать. Они от обычных людей далеки приблизительно так же, как вурдалаки или оборотни. Другая ветвь развития. Родственная, но другая.
Но если поразмыслить — с чего мне сопли на кулак мотать? Михаил тоже не жилец, при любых раскладах. Мало того, он же на пару с этой малолетней дурочкой кучу народа под нож определит. Что я им тогда сказал? Если меня кто тронет, все семейство Белозеровых, включая ближний круг прислуги, будет за это наказано. Так ведь и выйдет. Жанна, которая набирает призрачную мощь ого-го как быстро, моей смерти не простит, я это точно
