нигде не оказалось.
Тогда Маша бросилась обратно в читальный зал. Обернувшись в проеме, увидела тень, выходящую из кладовки, и ломанулась к лестнице на второй этаж.
Сердце стучало в висках. Она буквально взлетела наверх и юркнула в проход между стеллажами. Тусклый свет потолочных светильников слабо освещал проход. Неслась, не понимая, что впереди тупик, надеясь найти укрытие. Но внезапно выскочила в квадратное пространство, посреди которого стояла высокая тумба со стеклянным кубом, внутри которого хранилась большая толстая книга в черном переплете.
Она услышала шаги позади и обернулась, но никого не увидела. Взгляд приковала красная мигающая точка под стеклом и несколько проводков. Сигнализация! Вдруг она спугнет это существо? Недолго думая, она схватила с тумбочки, приставленной к одному из стеллажей, лампу на тонкой латунной ноге и, замахнувшись что есть силы, ударила по кубу.
Осколки словно в замедленный съемке полетели в стороны, усыпав ковер. Но вопреки ожиданиям, сигнализация не сработала. Это был конец.
*Блио - женское платье Средних веков.
— Вы, сука, даже не представляете, с каким дерьмом меня смешали! — надрывался Константинов, расхаживая по сцене небольшого актового зала взад-вперед перед сотрудниками.
Зал был рассчитан максимум на сто мест, сотрудников же было в два раза меньше. Сейчас они все — от старших следователей до стажёров — находились здесь и слушали речь начальства. Точнее, пока только ор. Уже было девять часов вечера, а Константинов только прибыл из Правления.
— Васнецов, отец который, рвет и мечет! Макаровы всем составом тоже обещали устроить нам сладкую жизнь! Гессен-Штатский завуалировано пообещал сократить финансирование! А у нас что? У нас ни хрена нет!
Люди молчали. А что тут скажешь? Только Марк выглядел спокойным, как сытый удав, чем уже вызвал ещё большее раздражение начальства.
— Вот ты, Калинин! Ищейка хренова! Жену отправил к тестю в Израиль, а остальным что делать?! Тоже жен попрятать?! А?!
Кирилл выдержал его взгляд, ничего не ответив. Говорить было нечего. Да, этим поступком он фактически расписался в своем бессилии.
— С этого дня я лично контролирую ход расследования! Обо всем докладывать лично мне! Калинин! Вали на хрен в свой Израиль с глаз моих!
Внезапно в зале раздалось с десяток сигналов о пришедшем сообщении. Марк, Ворон и Кирилл тоже их получили. Не меньше двадцати пар глаз уткнулись в телефоны.
— Что там у вас, черт вас дери?! Ну?!
Марк поднялся с места:
— В библиотеке сработала сигнализация на Хрониках.
— И что?!
— Стекло разбито, — бросил он и прыгнул.
Оказался в холле и огляделся. Звенящая тишина стояла в библиотеке. Дверь в кладовку была открыта. Он кивнул в ту сторону появившимся рядом друзьям, а сам заглянул в читальный зал. Там было пусто.
— Твою мать! — выругался Ворон, зайдя в кладовку, и повернулся к Марку.
Тот все понял без лишних слов и прыгнул на второй этаж.
Куб был разбит. Крупные осколки стекла усыпали черную кожу Хроник. Он переключился на сущность и помещение исказилось. Потеряло четкость, появились мрачные тени, казалось, что он попал в фильм с испорченной киноплёнкой. Только тонкий серебристый ручеек человеческого страха, тянувшийся к нему из глубины узкого прохода между стеллажей, оставался четким.
Он пошел по следу. В конце прохода увидел размытый силуэт с серебристым сгустком эмоций в голове. Силуэт вскрикнул и кинул в него продолговатый предмет.
Он махнул рукой, отправляя предмет на стеллаж, и вернулся из мира сущности.
— Не подходи! — взвизгнула Маша.
Марк протянул к ней руку, но остался на месте.
— Мари, успокойся. Все хорошо. Это я — Марк Голицын.
Она размазала слезы по лицу и ещё сильнее вжалась в стену:
— Не подходи, — срывающимся голосом повторила она.
— Мари, я не причиню тебе вреда, — он начинал нервничать, не понимая, как заставить девушку пойти с ним. — Помнишь сон... — осторожно начал он и, увидев, что Маша на секунду перестала трястись, продолжил: — Сон, Мари, где мы ехали в машине... Я тебя подвозил и рассказывал про акудзин и про то, где я раньше работал, про то, что вампиры едят суп с чесноком... Помнишь?
— Так это был не сон... — прошептала Маша.
— Нет, Мари, не сон, — он сделал шаг вперёд.
Зря. Девушка схватила с ближайшего стеллажа увесистый том и кинула ему в голову. Успел остановить книгу у самого лица. Взял ее в руку и глянул на обложку.
— Черт, Мари! Вы хоть знаете, что это бесценный экземпляр Врацлава Ношика! — с досадой воскликнул он.
Марк положил книгу на ближайшую полку и снова обратился к до смерти перепуганной девушке:
— Мари... Маша, я не причиню тебе вреда. Прошу, поверь мне. Я не монстр из сказок.
— Как и тот... Тот... у вас тоже глаза! — истерически взвизгнула она.
— Боги, я сейчас обожрусь!
Марк обернулся. За спиной стоял Ворон, и видно было, что он ел ее страх.
— Ворон, мать твою! Какого хрена? Уберись на хер отсюда! Я пытаюсь ее успокоить, а ты только усугубляешь! Убью, если кто-то тут ещё питается ей! Понятно?!
Ворон вернул глазам обычный вид и поднял руки, сдаваясь:
— Ладно-ладно, не ори. Я просто хотел спросить, что делать? Звать группу? К нам уже прислали Мишу. Хотят узнать, все ли нормально.
— Давай я сначала с ней разберусь, а потом со всем остальным?
— Ладно-ладно. Я понял, — примирительно сказал Ворон и исчез.
Марк сделал глубокий вдох, затем медленный выдох и повернулся к Маше:
— Мари, пожалуйста, давай спустимся вниз и спокойно поговорим...
Маша, все ещё дрожа от страха и заливаясь слезами, истерично замотала головой, напрочь отказываясь хоть как-то контактировать с этим существом.
— Мари, черт возьми! Он убил ее! Убил ещё двух девушек до нее! И дальше будет убивать! — взорвался он и тут же пожалел об этом.
Закрыл глаза, сжал кулаки и до зубовного скрежета стиснул челюсти.
— Он шел за мной... Я слышала... — пролепетала Маша и сползла по стене на пол.
Он открыл глаза и посмотрел на сжавшуюся на полу Машу. Она сидела вполоборота, обняв колени, и раскачивалась как помешанная.
Марк приблизился и опустился
