прострации, двинулся собирать свои вещи. Я ждала в дверях своего кабинета и наслаждалась произведенным эффектом. Он молча переносил коробки, был послушен и учтив. Когда он закончил, то сел за свой старый стол и молча уставился в выключенный экран компьютера, ожидая от меня дальнейших указаний. Я решила еще немного его помучить, оставив его в этом замороженном состоянии, и пошла в кабинет к директрисе. Офис молча замер, явно не ожидая ничего подобного, особенно от меня, так как раньше я была более дружелюбной и предсказуемой.
Постучав два раза, я настежь открыла кабинет своей начальницы. Она подняла на меня удивленные, подведенные черным карандашом карие глаза. Было видно, что она совсем недавно сделала подтяжку, изменила прическу и высветлила волосы в пепельный блонд — видимо, молодится, подумала я:
— Добрый день, Наталья Леонидовна, — сказала я, устроившись в кресле напротив.
— Я разве разрешила вам врываться ко мне в кабинет?
— Ну что вы, Наташа, мы же с вами теперь подруги. Ведь я знаю одну маленькую тайну, — прошептала я, склонившись в ее сторону.
— Градова, ты с ума сошла?
— Я знаю, что вы нашли в ящике моего стола.
Наталья Леонидовна положила ручку на стол и откинулась на спинку белого кожаного кресла. Она посмотрела на меня пристальным взглядом.
— И после этого ты так смело врываешься ко мне?
— Я думала, что мы посекретничаем с вами. Вы мне расскажете какой Роман в постели? А то он одно время подкатывал ко мне, вот я и подумала — может не отказывать парнишке?
— А ты наглая.
— У вас учусь.
— Я даю тебе шанс принять правильное решение и написать заявление на увольнение по собственному желанию.
— Нет, Наталья Леонидовна. Вы не только не уволите меня, но и вернете мне все мои контракты с крупными клиентами и повысите мне зарплату на двадцать процентов.
— Что?! Да ты сумасшедшая!
— Я еще раз повторяю свои требования, — сказала я, глядя ей прямо в глаза. Ее взгляд затуманился, черты лица стали мягче, голос тише. Наталья
Леонидовна согласилась со всеми моими требованиями, и даже предложила
сделать ремонт в моем кабинете.
— Ну, это уже лишнее, — сказала я, выходя из ее кабинета.
Роман так и сидел за своим старым столом в замороженном состоянии, в офисе стояла гробовая тишина. Я подошла к своему заместителю и щелкнула перед его носом пальцами, он поднял на меня глаза, а я прошла в свой кабинет и настежь открыла окна, чтобы выветрить устойчивый мужской парфюм, который впитался в стены за те три недели, что тут обитал Роман. В помещение ворвался ветер, небо затянуло тучами — будет гроза. Я с наслаждением втянула носом предгрозовой запах. Вдалеке сверкнула молния и послышались раскаты грома, мне сразу вспомнилась последняя гроза, которая изменила всю мою жизнь. Я стояла перед раскрытым окном и ждала, когда первые тяжелые капли ударят о подоконник, с их первым стуком я вытянула руки навстречу дождю, гроза приближалась, ветер разметал бумаги на столе, закружил их в бешеном танце по всей комнате, играл моими длинными волосами — природа бушевала. Тут мое единение со стихией нарушил стук в дверь, я обернулась — в дверях стоял отец Инги Колесовой:
— Здравствуйте, Светлана, не помешаю? — спросил он, войдя в кабинет.
— Здравствуйте, Константин Олегович, — ответила я, закрывая окно. — Какими судьбами?
— Я уже давно ищу вас, но вы исчезли со всех радаров, и как только вы объявились в городе, мои помощники сразу сообщили мне.
— Проходите, извините за беспорядок.
— Ничего страшного, я не на долго.
Мы устроились в креслах, я попросила секретаря принести кофе.
— Ну, рассказывайте — зачем пожаловали.
— Да собственно я по просьбе своей дочери Инги, она очень просила вас отблагодарить. Я, если честно, не очень хорошо понимаю вашу роль во всей этой истории, но она утверждает, что осталась жива только благодаря вам, — сказал он, подвигая ко мне увесистый конверт, — я умею быть благодарным, и если это действительно так, то я ваш должник, а долги я привык отдавать.
— Неожиданно. А как сейчас себя Инга чувствует?
— Кризис миновал, но сейчас ей предстоит не одна пластическая операция, я перевез ее в немецкую клинику, там она пробудет не менее года.
— Понятно. Передавайте ей от меня большой привет и пожелание скорейшего выздоровления.
— Передам, но вы, если хотите, сами можете ей позвонить. Вот ее номер, — Колесов написал на листке номер своей дочери, положил его сверху на конверт и встал с намереньем покинуть мой кабинет.
— Константин Олегович, ваша дочь очень сильная девушка, у нее все будет хорошо.
— Я надеюсь, — сказал Колесов и вышел из кабинета.
В конверте лежало ни много ни мало — двадцать тысяч долларов. Я положила конверт в сумку и налила еще одну чашку кофе. Все складывается неплохо. Так что у нас там с клиентами? Я осмотрела кабинет — бумаги разметало по всему кабинету. Минут тридцать понадобилось, чтобы все собрать хотя бы в одну кучу. Там лежали не только мои старые клиенты, но и мои наработки — надо же, Роман все приграбастал себе. До конца дня я разбирала бумаги, периодически совершая звонки, я и не заметила, как наступил вечер, и все сотрудники ушли домой. Заперев кабинет, я нажала кнопку лифта, тут из-за угла показался Малафеев:
— Градова, скажи, что это было сегодня? И зачем к тебе приходил Колесов? Он хочет заключить контракт?
— Сколько сразу вопросов, что тебя интересует больше?
— Я второй год пытаюсь заарканить Колесова, а тут он к тебе собственной персоной.
— Он приходил не по работе, а по личному делу.
— Ну ни фига себе! Это какое личное дело может быть у такой серой мыши как ты с таким крутым бизнесменом?
— Поаккуратнее на поворотах, а то кабы чего не случилось, — сказала я и зашла в пришедший лифт.
Двери закрылись, и он повез меня вниз, оставив Романа одного на этаже. По пути домой я заехала в супермаркет и накупила всяких вкусностей, чтобы побаловать своих друзей. С ворохом пакетов я ввалилась в прихожую, меня встретили с нескрываемой радостью. Мы устроились за накрытым столом и включили какой-то мистический фильм с привидениями, во время всего просмотра мои друзья с жаром комментировали весь фильм, но в целом вечер очень удался.
Утром офис встретил меня настороженно, стол Романа пустовал, монитор его компьютера смотрел на меня черным квадратом. На столе в моем кабинете лежало заявление на увольнение. Да, слабаком оказался мой заместитель, а амбиций-то было. Ну что ж, назначим нового, кто у нас там есть?
