страшного не произойдет…– пробормотал сын, стыдливо пряча глаза.
Волшебница просветлела лицом. Приветливо улыбнулась ему и схватила за влажную теплую ладонь. Потащила его куда-то в сторону забора, где через несколько десятков метров Миша обнаружил плохо прикрученный лист профильного железа.
– Нам сюда!– шепотом сообщила девушка, отодвигая железо в сторону, пропуская вперед Мишу. Все это очень напоминало забавное приключение. Сердце от притока адреналина заработало сильней. Парень помог девушке-колуднье пробраться на территорию.
Они оказались в стороне от строительного вагончика и людей в оранжевых касках, суетящихся возле крыльца. Увлекаемый Миланой Миша пробрался через высокие сугробы, нырнул в какой-то узкий каменный провал, ведущий в подвальное помещение “крыши мира”.
В полумраке виднлись стены с осыпавшейся штукатуркой. Какие-то гнилые полки на металлических стеллажах и полуразвалившиеся бочки, видимо из-под вина, потому как вместе с затхлым запахом подземелий в нос Мишке ударило чем-то пряным, забродившим. Видимо, бочки, впитали за столь долгое время продукта, который в них хранился, хоть само вино и высохло давно.
– Очень много лет назад здесь случился пожар,– поймав удивленный взгляд Миши, когда они вышли на первый этаж, пояснила Милана с какой-то одной ей известной грустью.
– Вид довольно непрезентабельный…– согласился сын, рассматривая стену, исписанную их предшественниками, такими же молодыми людьми, которые разными красками оставили после себя множества автографов, вроде таких как: “Здесь был я”, “Маша – дура” и подобных этим.
Милана бродила среди этих всех запыленных колонн и широких коридоров, как зачарованная, еле касаясь красной от холода ладонью прохладных пыльных стен, хранивших в себе память прошедшего столетия.
– Кажется, мы хотели сфотографироваться…– прошептал Миша, пытаясь отвлечь девочку от созерцания осколков прошлого.
– Конечно, Миш, пойдем наверх,– колдунья, будто бы очнулась, глаза ее просветлели, а меланхоличная спелена расстворилась в их голубизне, как в мировом океане.
Взявшись за руки, они взбежали по потрескавшимся ступенькам наверх, прыгая через одну. Сын чародейке что-то рассказывал, волнуясь, а от того, становясь все более и более многословным. Только Милана механически улыбалась на его слова, все ее мысли и чувства были заняты предстоящим освобождением из междумирья Ковена Ведьм во главе с Алаидой и ярким, будто вспышка воспоминанием, захватившим ее при виде этого старого особняка. Когда она его посещала последний раз? Когда пыталась попробывать? Да…кажется это был сорок третий год, именно в тот день она навсегда избавилась и от Дворкина, отомстила сразу за все и за всех …Это была такая же морозная и снежная зима третьего года войны. Яркой вспышкой, полным чувств воспоминанием мелькнуло перед ее глазами та самая картинка из жизни, произошедшая больше семидесяти лет назад. Она стояла возле входа в подвал, точно так же кутаясь в длинный шарф, только не китайский пуховик был на ней с известного в Харькове рынка Барабашова, а мундир гитлерюгенда.
ГЛАВА 16
1943 год
Харьков
– Ты хоть понимаешь кто она?– Петр Дворкин раздраженно бросил папку с донесениями агентов на стол перед командиром действующей в оккупированном немцами Харькове комсомольской ячейки. Он закурил, выпустив облако густого плотного сизого дыма полусырой махры. В подвале сразу стало неуютно дышать. Недавно переболевший пневмонией председатель комсомола товарищ Петров немедленно закашлялся. Накинутая на плечи потертая телогрейка соскользнула на пол, обнажив перемотанную бинтами руку, навылет простреленную немцами после последнего “экса”, когда под Чугуевым пустили под откос целый состав с бронемашинами.
– Петр Васильевич, – начал комсорг спокойно, слегка откашлявшись,– партия понимает, что для вас это дело попахивает личными мотивами, и вы никак не можете простить себе ту самую неудачу в семнадцатом, но прошу вас, не надо смешивать личное и служебное. Никаких данных о гражданке Милане Лесс кроме того, что она состоит в фашисткой организации “Гитлерюгенд”, нет.
– Какие данные еще нужны?!– взревел Дворкин, со всего маху стукнув кулаком по дощатому столу.– Мои глаза сами ее видели возле канцелярии Паулюса. Са-ми!– по слогам повторил Петр, оперевшись на стол обеими руками и нависнув над комсоргом Петровым.– Она была вместе с этим крючкотвором Рудольфом Лессом! Учетчиком увезенных Гитлером ценностей! Она держала его за руку, будто маленькая девочка, Вася, а ей на тот момент должно быть лет тридцать пять– тридцать семь! Но она осталась точно такой же маленькой и беззащитной, какой я ее вынес из горящего “бутусова дома”. Мы думали, что сожгли осиное гнездо, но оказалось, что матка-то уцелела. Слышишь, Вася?! Уцелела! Мало того…Она пришла вместе с новым роем, чтобы отобрать то, что мы с таким трудом построили за все эти годы!
– Не рви душу, Петь,– уже спокойным голосом произнес товарищ Петров. Отмахиваясь от сизого тумана, клубящегося у его лица. Самокрутка Дворкина уже давно потухла, только дым никак не хотел рассеиваться,– сам говоришь, что этой Милане должно быть уже под сорок! Где она столько времени была? Почему почти за двадцать шесть лет ни одного проявления магии, ни одного всплеска?
– Да потому что по норам они все сидели!– закричал Дворкин.– По норам! Куда мы своей инквизицией их и загнали, тварей колдовских! А теперь чуют, что не наша сила, так и прут со всех щелей…И будь уверен, Вася, что это лишь первая ласточка, первый птенчик, который не зря залетел в это гнездышко…Скоро к тебе, в твой город на огонек заглянет и сама Алаида Шпиц,– злым шепотом проговорил Дворкин своему товарищу.
– Свят свят!– ненароком перекрестился Петров.
– И тогда, когда она с товарками своими вернется, то тебе немцы роднее братьев станут… Уж я-то ее знаю, хорошо изучил пока охотился на эту мразь изворотливую! Она уж отомстит, небо с овчинку покажется!
– Хватит мне тут разводит антисоветчину!– вскипел молодой партработник, вскочив со своего места и поправив длинную прядь чуба, сбившуюся на порозовевшие почти еще детские щеки.– Как самый старший партийный работник оставшийся в городе, я вам запрещаю охотиться на Милану Лесс без приказа высшего командования! Есть более значимые фигуры для Ставки, чем эта ваша девчонка, товарищ Дворкин.
– Не веришь мне…– грустно покивал головой Петр Васильевич, как-то сразу сникнув. – Думаешь старик тебя подставить хочет? Обмануть?
– Зачем вы так, Петр Васильевич? – укоризненно на него посмотрел комсомолец.– Просто сейчас не время устраивать погоню за призраками прошлого…
– Ну ясно…Значит не дашь мне отряд?
– Может дивизию вам попросить из Ставки, чтобы вы убедились, что Милана Лесс всего лишь обычная немецкая девочка подросток с замороченнной головой, а не коварная колдунья из семнадцатого года?– съехидничал Петров.
– Не дашь…– уныло кивнул Дворкин, блеснув гневным взглядом из-под седых косматых бровей. – И черт с тобой! Сам разберусь!
Дворкин резко развернулся на пятках и
