на то, чтобы у меня внутри все похолодело и оборвалось.
— Инетер, какие следы пыток были обнаружены на теле Канвижера? — я смотрела на шокированного таким вопросом блондина и понимала, что совершенно нечаянно ответила на волнующий нас всех вопрос.
— А при других обстоятельствах ты не могла его задать? — он смотрел на меня, как на полную дуру.
— А при других я бы о таком и не подумала, — тряхнула я головой, — сними ремень и посмотри на мои запястья.
— Черт! — выругался Стиверс, рассматривая полоски на моей коже. — Мы не рассматривали этот вариант.
— Его не пытали, — кивнула я головой, — у него был жесткий половой акт перед тем, как яд попал в организм и он умер. А значит, убийца еще ближе к нему, чем мы думали изначально.
— А если Камелд спала со своим начальником, — прохрипел блондин, — то любые попытки доказать нахождение ее биологических следов в кабинете будут сведены к тому, что ректор любил игры в связывание и легкое подчинение. Возможно, даже намеки на БДСМ-сессии, где Камелд была собой.
— Не только, — покачала я головой, — также она может заявить, что ей была невыгодна смерть богатого любовника и влиятельного покровителя. Канвижер, как ректор военной академии, мог легко продвинуть ее в министерство. Эта сука все просчитала. У нас фактически нет улик. Все рушится при версии о том, что она не хотела, чтобы кто-то знал о ее связи с мужчиной на сорок шесть лет старше себя.
— Инетер, это уже не шутки. Ты понимаешь, что они сделали? — меня едва не трясло от шока и переживаний. — Рассчитали практически все. Использовали каждого, кто замешан в деле, в своих интересах. И единственная, у кого нет совершенно никакого мотива, но есть все средства – Инистра Камелд! Понимаешь?!
— Они легко и просто нагнули две разведки мира и загнали нас в полную задницу, — он с тяжелым вздохом откинул со лба челку. — И знаешь, что самое смешное? Мы не можем устроить дознание, при таких доводах ни один суд не выпишет нам ордер на допрос. Даже если бы у нас был подкупленный судья, оснований мало.
— Не получится навязать ей правила игры, — тряхнула я головой, — просто потому, что она подружка министра. Чертова бабская коллегия меня уже задрала. Клянусь, если еще хоть из одной дырки будут торчать их уши, я напишу такую докладную, что на них выйдут спецслужбы каждой страны!
— Черт! — он смотрел на меня так, словно открыл мир заново.
— Инетер, ты меня пугаешь, — я потрогала его побелевшие щеки. — Что еще случилось?
— Они не знали о том, что мы спали с тобой еще во время учебы в академии, — тихо сказал он.
— И что? — я настороженно посмотрела на бледного до синевы блондина.
— Эти твари решили с твоей помощью разобраться не только с Ланвельдом, — прохрипел Инетер, — но и со мной.
— Что ты хочешь этим сказать? — я спрыгнула со стола и утянула его на диван.
— Эсби, ответь мне честно, — тихо сказал блондин, — если бы мы с тобой были врагами и ты бы поняла, что кто-то подчистил концы и не дал посадить Ланвельда, что бы ты сделала? Не как наша знакомая, подруга, а как агент противоборствующей спецслужбы, агента которой отравили ядом мифического происхождения.
— Я бы задалась целью докопаться до правды и сдала бы тебя своему начальству, как причастного к смерти Канвижера, — медленно пробормотала я. — И мне было бы фиолетово на твои мотивы и прочую чушь. Я ненавижу Ланвельда, а ты мешаешь мне засадить его за решетку. Они знали, что я работаю на русскую разведку, и устранили ректора, чтобы развязать войну спецслужб и незаметно слить каждого из нас под жернова системы.
— Теперь ты понимаешь, что они просчитались лишь чудом, — прохрипел он.
— Не подозревая, что наши стороны сотрудничают, а мы так легко согласимся облегчить друг другу жизнь на фоне жесткого недотраха и желания послать работу к демонам, — судорожно сглотнула я.
— Нам нужны показания Ланвельда, — кивнул мне блондин.
— И мы их заполучим! — невесело констатировала я итог неплодотворного часа.
Все мои планы медленно разваливались на части и превращались в некое подобие издевки. Я не понимала, где тут правда, а где ложь. Что вообще происходило в стенах военной академии? Как все закрутилось столь невероятным образом? Почему именно мне приходилось ставить на кон собственную жизнь и надеяться на то, что она останется у меня. Просто чем дольше я рассуждала о том, как действовать, тем меньше вариантов оставалось. Враг действительно очень хорошо подготовился. И если бы они не просчитались в такой мелочи, как моя связь со Стиверсом, то уже бы одержали победу.
Крошечное уточнение, которое не могло фигурировать ни в одном отчете, меняло весь исход и делало наше пребывание в учебном заведении каким-то сюрреалистичным. Словно это большая игра, у которой не должно было быть продолжения, но разработчики совершенно неожиданно выпустили анонс, и теперь никто не понимал, как реагировать. Вот и у нас вышло примерно так же. Ни мы не знали, как сделать ход, ни они не понимали, чего еще ожидать от столь неправильной меня.
Еще шахматные гении доказали, что даже пешка способна поставить мат. А уж если говорить про людские души, то и вовсе непонятно, чего ожидать от тех, кто не собирается быть под контролем. Ведь каждый из нас отчетливо понимал, что это не его война. Оставалось лишь дождаться, когда простая истина дойдет до Ланвельда и он явится с повинной, каясь и рассказывая обо всем, что творится в кругу приближенных к министру личностей. Без него мы не могли координировать свои действия с внешним миром, потому приходилось просто ждать и верить.
Он не мог не понимать того, что за каждым из нас идет охота. Это просто невозможно. Даже самый отмороженный и несмышленый уже бы спокойно догадался о собственной участи. Ланвельд не был идиотом и прекрасно отдавал себе отчет в том, что делал. И я не могла смиренно ждать, когда же он снизойдет до меня. Неугомонная натура требовала немедленно занять себя чем-нибудь. Вот только это что-то не приходило в голову. Самая адекватная
