меня таким же памятником в этом мире.
Прямо передо мной появилась дверь, которую я моментально открыл. Мне нужно было узнать больше. Тело требовало выплеска избыточной энергии, сердце готовилось остановиться, а мозг не справлялся, заставляя чувствовать противоположные страху чувства.
Как только дверь открылась, я попал в совершенно другое место. Голубое небо, солнце в зените, зеленая мягкая трава под ногами и хилый домишко, способный разлететься от простого порыва ветра. Несущие стены прогнили насквозь. Он не соответствовал этому пейзажу. Его словно вырвали из другого места.
Но открывшаяся дверь ясно показывала желание владельца дома.
Если он хочет, чтобы я вошёл…
Почувствовав небольшое скольжение на подошве, поднял ногу, приметив букашку, ползущую к этому же дому, но так невовремя оказавшуюся на моём пути. Не обратив на это внимания, двинулся дальше. Мысли были заняты лишь одним.
Мне нужны ответы. Что это за место? Почему я здесь оказался? Что происходит? Что это был за разрушенный мир?
Шаги ускорялись, и в конечном итоге я влетел в здание. И первым мною увиденным был человек с угольно-черными волосами, длинной бородой, достигающей пола, руки мужчины были тонки, кожа, натянутая на кости, только так это можно было описать. Его фиолетовые глаза повернулись на меня, старческая улыбка украсило его некогда красивое лицо, сейчас заросшее морщинами.
— Ты пришёл, — его кряхтящий, но стальной голос утверждал.
— Да, а теперь ты ответишь на мои вопросы, — я хотел узнать, жажда разрывала горло и топила сознание.
— Успокойся, ты ничего не добьёшься своими действиями, — вновь повернувшись к горящему ярким пламенем камину, ответил старик.
— Я сам решу, что мне делать, — мне стало труднее душать, грудь сдавило тисками, не отпуская.
Тело опало на деревянный пол, а изо рта доносились лишь хрипы.
— Я уже сказал, успокойся, — дал волю крохе своей силы старик, заставив меня выплёвывать кровь, которая даже не достигала пола, растворяясь в его силе. — Присаживайся.
Рядом с ним появился второй стул, на который я с трудом, но заполз. Давление прошло, как только я примостил свою пятую точку.
— Что здесь происходит? — уже спокойно спросил, удивившись отставшей жажде.
— Имеешь в виду это место? — старик обвел пальцем дом, — или же тот разрушенный мир?
— Хочу узнать ответы и на тот вопрос, и на этот, — внимательно смотрел за неотрывно смотрящим в костёр мужчиной.
— То лишь отголоски катастрофы, а это — единственный уцелевший кусок, — усмехнулся старик.
— Какой катастрофы?
— Пока рано, пока рано, — покачал головой старик.
— Тогда… что здесь происходит? — раз ответа на прошлый вопрос я не получил, решил попытать удачу в этом.
Заставить старика отвечать я не смогу, бесполезные попытки ни к чему не приведут. Он может уничтожить меня одной своей аурой. И не нужно было вестись на его изношенное тело.
— Лишь часть тебя, не более, одна из многих частей, — философски отметил старик.
— Чего?
— Смерть не прощает, когда чью-то душу забираёт из её рук. Она злиться, разбивает свои бокалы и уничтожает попавшихся под руку. А когда это происходит постоянно, то терпение кончается окончательно, — вновь сказал какую-то чушь старик.
— Ты о чём? Какая смерть, я не догоняю.
— Она начинает уничтожать, переключившись на других. Но и они ускользают из её рук, как бы прискорбно это ни звучало. Злость копиться, разрушая чашу нормы. Высшая начинает использовать мир в своих целях, пытаясь найти ускользающую душу, но тот отчаянно сопротивляется, пытаясь найти выход, — не обращая внимания на мои слова, продолжил старик, — и находит его, но лишь один. И это сила её последователей, её детей. Способных сражаться и уничтожать творения Смерти. Но чем больше сил отдаёт мир, тем слабее становится. Детища Первородной начинают всё большими отрядами проникать в неспособный полностью защититься мир. И когда защита падёт окончательно, падёт и мир.
Глаза старика оторвались от камина, посмотрев на недоумевающего меня и не найдя в них, видимо, осознания, он вздохнул.
— Значит, всё-таки слишком рано, но расскажу тебе ещё кое-что, — вновь вернув взгляд на камин, старик вновь начал рассказ. — Чтобы ускорить падение, Высшая находит ребенка, в которого сажает свой росток. Долгие годы он растет, не понимая своей сути, не понимая некоторых своих решений. Росток передаётся от ребенка к ребенку, от души в душу, но в один момент захваченная душа оказывается утеряна. Поглощенная другой, более сильной. Теряются ориентиры, теряются возможности, и новый росток появляется в другом, совершенном. Но Высшая не допускает ошибок дважды, росток подвергается фрагментации, заражая детей Мира, словно вирус. Ростки будут расти ещё дольше, но больше не будут потеряны, способные восстанавливаться за счёт других. Начинается война за обладание полной силой. Однако тот, самый первый росток, продолжает расти обособленно от других. Призывая существо другое, способное объяснить ему его предназначение. И предназначение будет найдено, но сила будет направлена не Ростком. Лишь тем, кто им управляет. Тем, кто отличается от других и тем, кто решит, будет ли жить Мир, либо же исчезнет.
Старик вновь посмотрел на меня, создавая в своей руке абсолютно черное солнце, поглощающее окружающий свет.
— И росток будет повиноваться, словно ребенок, вбирать всё, что делает носитель.
Мир схлопнулся, а я оказался в своей комнате в Поместье. Что-то тяжелило руку, повернувшись, увидел на своей ладони маленькую абсолютно черную ящерку, мирно посапывающую в моих руках.
Это что, млять, такое?
Это что такое?
Потыкал пальцем в ящерку, которая закрыла место преткновения своими лапками, после, широко разинув пасть, прикусила палец и продолжила спать. Её укус пустил кровь, и неожиданностью стало полное моё игнорирование. Словно так и должно быть.
Эта картина умиляла. Маленькое существо, размером с недавнюю Тень, мирно спало у меня на руках. Оно чувствовало себя в безопасности. Ящерка чувствовала, что рядом с Ним она может не беспокоиться о своей защите. ОН не допустит её смерти.
Наблюдая за мерно поднимающееся грудью ящерки, я не заметил, как в комнату зашёл дворецкий. Он хотел предупредить молодого господина о чуть сдвинувшихся сроках, узнать, почему он не присутствовал на завтраке и о том, что запросы придут чуть раньше положенного, но увидел стоящего парня, поглаживающего маленькую ящерку.
Глаза расширились от удивления, а сердце выстукивало барабанный ритм.
— Г-господин, вы призвали священную сущность? — с трепетом обратился к погруженному в свои мысли парню.
— А? — вышел я из неожиданного ступора.
— У вас получилось призвать существо?
— О чём ты? — не совсем понял, о чем он говорит. О всяких священных сущностях я не знал.
По-крайней мере восемнадцать лет назад ничего такого не было.
— У вас в руках. Наш Клан специализируется на призыве священных. Сущностей прошлого, которые смогли прорвать барьер эволюции, став священными. Госпожа глава смогла призвать двуглавую змею, у вас же, как я вижу, на зов откликнулась другая сущность. И не менее мощная, даже сейчас, стоя в отдалении, я чувствую жуткое обволакивающее душу чувство силы, исходящее от вашего призыва, — прояснил момент Костя.
Хотя в итоге я всё равно ничего не понял, о каких сущностях он говорит, но итог один. Эта ящерка — мой призыв, притом, судя по его словам, достаточно сильный.
От чуть повышенного голоса дворецкого мелкая проснулась, посмотрев сначала на меня, а потом на дворецкого. Нахождение здесь неизвестного привело черную к действию, она по руке заползла мне на шею, обернув свой маленький хвост вокруг моей шеи, и спрятавшись на затылке, высунула голову и зашипела.
— Эй, успокойся, — она посмотрела на меня своими цвета яда глазами, и, услышав приказ, перестала издавать звуки, уложив голову мне на ключицу.
Интересный факт, её хвост длиной был сравним с двумя её тельцами. Поэтому она смогла обернуть его вокруг шеи, чуть подмораживая кожу.
Один её глаз оставался открытым, смотря то на меня, то на дворецкого. Но, видимо, поняв, что вредить ей никто не собирается, ящерка закрыла и его, вновь уснув.
— Так что ты хотел?
— Точно. Извините, подзабылся. Кхм. Сроки доставки ингредиентов чуть сместились и будут доставлены уже сегодня. Заключенные так же будут доставлены в течение пяти суток, — размеренно проинформировал меня слуга.
— Как быстро, однако, даже часа не прошло, а уже доставляют, — присвистнул.
— О чем вы, господин? Прошли уже почти сутки
