Когда черная фигура скрылась в толпе, Эмьюз решилась задать сам собой напросившийся вопрос:
– Леди Корникс – Тень? – Голос дрогнул.
– Да, – подтвердила Росарио. – А в клинике Сайленткип находится моя первая госпожа и ее наставница. Давай отложим разговоры, у нас с тобой впереди целых восемнадцать часов один на один.
Вскоре публика на перроне заметно поредела. Провожающие энергично махали прильнувшим к окнам пассажирам.
– Почему мы еще здесь? – осведомилась девочка.
– Только лишь потому, что после того, как поезд поднимется в воздух, до посадки в Шейдивейл нам придется находиться внутри, – фыркнула тетка. – Я не очень-то люблю подобные путешествия, вот и стараюсь насладиться последними минутами на твердой земле. Собственно, ты можешь обустраиваться. Просто покажи девушке в дверях билет.
Эмьюз так и поступила. Ей не терпелось оказаться в животе у удивительного голубого Экспресса. Это желание, вместе с предвкушением далекого и увлекательного путешествия, не давало неприятным мыслям снова завладеть вниманием.
Возможно, для кого-то интерьер и казался вполне заурядным, хоть и бесспорно красивым, для девочки же все выглядело сказочно-волнующим.
Приветливая проводница, странные двери, открывающиеся вбок, большое окно и два удобных сидения – все это приводило в дикий восторг. Повинуясь внезапному порыву, Эмьюз, как большинство пассажиров, прилипла к стеклу. Естественно, ничего и никого знакомого она не нашла (даже Росарио отсюда было не разглядеть в пестром море), но из окна перрон выглядел иначе.
Спустя некоторое время поезд снова весело загудел, словно предлагая прощающимся закругляться. Не успела мисс Варлоу начать волноваться, как тетка нашлась сама собой. Она вошла, воровато озираясь, и первым делом сунула что-то под свое сидение и приоткрыла форточку.
– Чем тут пахнет? – Эмьюз поморщилась.
– Рядом со мной курил какой-то джентльмен, – ответила Тэсори, деловито копошась в необъятных глубинах своей сумки. – Тебе не дует?
– Нет пока. – Девочка недоверчиво прищурилась.
– Славно. – Тетка поправила волосы. – Сейчас нужно будет пристегнуться: пока Экспресс не наберет высоту и не выровняется, может немного трясти. Помочь?
– Я справлюсь. – Толстые серебристо-голубые ремни с тяжелыми застежками нашлись легко.
Наконец, приятный женский голос рассказал о предосторожностях во время взлета, пожелал счастливого пути, и поезд едва заметно вздрогнул. Эмьюз повернулась к окну, насколько позволил ремень, чтобы увидеть, как клубы искрящегося белого пара обволакивают Звездный Экспресс причудливым облаком, скрывая от глаз окружающий мир.
Поезд мягко сдвинулся с места и начал плавно подниматься, оставляя вокзал где-то внизу. Щекочущий восторг заполнял душу, бесцеремонно вытесняя все остальное. Как же не хотелось отвлекаться от золотисто-зеленого пейзажа, но Росарио имела твердое желание поговорить о чем-то важном.
– Центр вызывает Эмьюз! Тук-тук! Есть кто дома? – Тетка ловко установила незаметно сложенный столик на ножке и сейчас громко стучала по гладкой блестящей крышке, привлекая внимание.
– Что? – отозвалась девочка чуть более недовольно, чем следовало.
– Всего один вопрос, и можешь продолжать таращиться в окно в свое удовольствие, – фыркнула она.
– Прости. – В животе заворочалась совесть.
– Ладно, – отмахнулась мадам Тэсори. – Неприязни к метрике больше нет?
– Пожалуй, так, – осторожно согласилась Эмьюз.
– Отлично! – Росарио звонко щелкнула пальцами. – Значит, я могу на тебя положиться?
– Конечно! – горячо заверила девочка, не подумав о последствиях.
– Умница! – Тетка загадочно улыбнулась. – Возьми свой документ и до начала занятий сама отнеси его проректору по кадрам, чтобы у меня об этом голова не болела.
Она протянула свернутый трубочкой черный пергамент.
– Куда я его сейчас-то дену? – Мисс Варлоу, тщательно скрывая раздражение, приняла злосчастную метрику.
– Верно мыслишь, – кивнула Росарио. – Взгляни, что заботливая тетя припасла для своей липовой племянницы…
Она нырнула под сидение и извлекла оттуда симпатичную темно-синюю сумку на двух лямках, украшенную россыпью нежно-лимонных звездочек.
– Это мне? – Настроение заметно улучшилось.
– А кому же еще? – усмехнулась Тэсори. – Во-первых, здесь кое-какие мелочи, которые могут тебе понадобиться. Во-вторых, ты забыла статуэтку, а этоочень неправильно. И, наконец, в-третьих, во внутреннем кармане немного денег на всякий случай.
– Спасибо, но я еще не вполне разобралась, как пользоваться… деньгами, – сказала и покраснела.
– Это к лучшему, поверь. – Тетка сосредоточенно искала что-то по карманам. – Когда появится необходимость – разберешься, а до этого целее будут. Главное, не афишировать тот факт, что они у тебя есть.
Девочка немедленно приступила к исследованию новой вещи. Сумка оказалась просторной и забавной.
– Отвлекись еще на минутку, пожалуйста, – попросила Росарио.
– Запросто, – засовывая черный пергамент на самое дно, согласилась мисс Варлоу.
– Зеркало может быть крайне полезным, – тетка явно начала издалека. – Пользоваться им очень просто. В большинстве случаев достаточно знать, кого именно хочешь видеть, и внятно приказать. Есть люди, с которыми невозможно связаться, не имея представления об их личном «номере-знаке»…
– Пока я ничего не понимаю, – честно предупредила Эмьюз.
– Терпение, – Тэсори подняла брови. – Я всего лишь приобрела зеркальце и зарегистрировала тебя в необходимом порядке.
Росарио выложила перед девочкой небольшой предмет, похожий на гладкий плоский камень прямоугольной формы с мягко скругленными углами. Черная матовая поверхность контрастировала с паутинкой серебристых узоров и почти незаметной защелкой.
– Твой личный номер-знак в сумке, там же, где инструкция и деньги, – продолжала тетка.
– Даже не знаю, как благодарить. – Девочка осторожно подобрала удивительное зеркальце. – Можно им воспользоваться прямо сейчас?
– Ничего не выйдет, пока поезд не ляжет на курс, – со знанием дела пояснила Росарио. – А теперь я, с твоего позволения, немного вздремну. Растолкай меня, если проводница зайдет.
– Договорились. – Эмьюз с удовольствием крутила в руках зеркальце.
«Интересно, что скажет Лют?», – подумала она, разглядывая свое отражение.
* * *
Билет на ночной Экспресс покоился на дне чемодана. Джулиус прекрасно понимал, что теряет время, бесцельно гуляя по городу, но ничего не мог с собой поделать. Живое сердце ныло и просило эмоций, которых было лишено столько лет. Наверное, поэтому сэр Коллоу совершенно забыл об одном крайне важном деле.
«Рановато я съехал из гостиницы», – думал он, примеряя новый серый плащ.
– Вам невероятно идет этот цвет и фасон, – соловьем заливался продавец.
– Замечательно, – отозвался Джулиус. – Я беру. Можно не упаковывать.
Запахнув плащ и вдохнув щепотку гоблинской пыли, Коллоу влился в ряды праздно шатающихся горожан и беспричинно счастливых студентов. Внутренний голос настойчиво твердил что-то об укромном месте и необходимости выяснить недостающие подробности о двух новых Танцорах.
По пути попалась очаровательная кофейня, не завернуть в которую было бы преступлением. Заняв столик у окна, он направился прямиком в уборную. А когда шумный зал оказался за спиной, Джулиус извлек из кармана брюк зеркало.
– Джастин Гудман, – приказал он темной поверхности стекла.
Не прошло и пяти секунд, как усталое испуганное лицо появилось по ту сторону.
– Я исполнил все, как вы просили, Сэр, – настороженно выговорил профессор после приветствия. – Если что-то не так, это не моя вина.
– Пока вас ни в чем не обвиняют, – Волна антипатии подкатилась к самому горлу. – Мне нужны сведения из метрик новых Теней. Немедленно.
– Какие именно? – Реконструктор побледнел.
– Негативные факторы, влияющие на профпригодность, – невозмутимо объявил Джулиус.
– Дайте мне минуту. – Гудман дрожащими пальцами примостил на носу очки и скрылся из виду.
Вдруг кто-то из девочек «награжден» врожденной эмоциональной уязвимостью? Следовало принять меры. Если бы сердце не мешало соображать, Коллоу непременно нашел бы способ сделать это так, чтоб не впутывать реконструкторов.
С первой Тенью все оказалось в полном порядке: Фьюри идеальная кандидатка в Танцоры, не считая, мягко говоря, среднего уровня интеллекта. А вот новая протеже неприятно удивила…
– … по складу ума практически не способна к точным наукам, невнимательна, неусидчива. Эмоционально уязвима, что может серьезно повлиять на профессиональную пригодность, – монотонно блеял профессор.
Сердце оборвалось и гулко плюхнулось в пустой желудок.
– Что-то не так, Сэр? – Очки сползли на кончик мокрого от волнения носа.
