прозвучало как приглашение, потому что он сделал еще полшажочка навстречу. Плечи напряжены, челюсть сжата. Я и сама походила на один сплошной оголенный нерв. И дело было не только в физическом влечении, в одержимости желанием прикоснуться.
Дело было в том, что я была влюблена в Андрея, как кошка. До потери логики, пульса, сознания и прочих признаков жизни. Понимание этого ударило грузовиком, проехалось по мозгам, оставляя настолько глубокие вмятины, что контролировать слова уже не было никакой возможности:
— Помоги мне снять Метку! — выпалила и застыла.
Следующее мгновение растянулось на бесконечность. Долгое, тяжелое молчание, от которого стало очень и очень не по себе. Тело сковало ознобом то ли страха, то ли предвкушения. Я хотела пояснить, продолжить, но слова застряли в горле, стоило попасть в плен карих глаз.
— Я могу это сделать.
Сердце ухнуло в пятки от его холодного, арктического тона.
Глава 13. Сейчас. Охота на волчат
От произнесенных слов перехватило дыхание. Да он совсем охамел! Двинуть бы по наглой морде, но что-то удерживает руку. Возможно то, что в сказанных словах слишком много правды. Зациклилась ли я? Еще как! И все же это не отменяет некоторых фактов.
— Уж ты, волк, должен был бы понять меня — свобода дороже всего, — произношу так спокойно, как могу, хоть эмоции и пытаются прорваться безобразным скандалом.
Ассоциативная цепочка в голове проста и линейна — волк, Метка, кошмар, потеря всего, вечные прятки, осторожность, переходящая в паранойю… Дальше будет только хуже. Было бы, если бы я не сделала все от меня зависящее, чтобы разорвать сковывающие цепи.
— Ты постоянно противопоставляешь Метку и свободу, почему? Что такого плохого в том, чтобы быть кому-то нужной?
Вопрос, от которого выдержка почти сдает. В нем сразу столько всего, что хочется орать и топать ногами, отрицая, оправдываясь, отбрыкиваясь от… очевидного. «Что плохого в том, чтобы быть кому-то нужной» — он и сам не понял, как близок к цели.
— Может быть я не хочу быть нужной только из-за Метки? — вот, я произнесла это.
Установившуюся тишину можно резать ножом, такой густой и тяжелой она стала. В лицо дохнуло жаром похлеще, чем от огня в камине. Андрей поднимается медленно, тягучим движением, то ли давая мне время отступить, то ли переняв мою тактику — замедление в момент высшего накала страстей.
Нас разделяет всего один шаг. Этого расстояния уже не хватает, чтобы мыслить здраво и дело не только в ауре Альфы, ее я, кстати, сейчас почти не ощущаю, словно ликан втянул ее, свернул коконом. Мысли путаются от одного его присутствия. Его, Андрея, мужчины, которого я…
— Ты, действительно, думаешь, что когда-либо была нужна мне, как «волчья невеста»?
Часть меня понимает, что он не пытается меня задеть, наоборот, хочет сказать что-то важное и нужное, но другая часть, та, что столько времени страдает из-за неуверенности, скрытых и явных страхов, та, травмированная тут же обрастает ядовитыми иголками:
— О, я не питаю пустых иллюзий! «Топольские не смешивают кровь», ведь так про вас говорят? Твой друг, Конрад, кажется, тогда очень удивился увидев тебя со мной! Да и ты был не рад, что рядом со мной заметили такую, как я!
Почти кричу, с каждым словом обида заполняет душу, выливаясь из закрытых сундуков памяти. Все, что я когда-либо подавляла, прятала от окружающих и себя самой, все это выплескивается обвинениями, нацеленными только на одно — сделать больно.
— Ты никогда не видел во мне «волчью невесту», потому что тебе и не нужна такая, как я!
— «Такая как ты»? — вкрадчиво переспрашивает. — Это какая же?
— Человек!
— И что в этом плохого?
Вопрос ставит в тупик, сводит на нет все логическое построение.
— Ну же, что плохого в том, чтобы быть человеком?
В голосе нет насмешки, нет подначки, в нем искренний интерес и это еще сильнее сбивает с толку.
— Ничего…
— Вот именно — ничего. Да, люди слабее физически, но и человеческие женщины слабее мужчин, разве это делает вас хуже или лучше? Да, у вас нет внутреннего зверя, но нет и необходимости в жестком самоконтроле. Да, у вас нет силы Альфы, но и среди Двуликих мы редкость. Мы все очень разные — люди, ликаны, Одаренные — настолько же отличаемся между собой как расы, как и каждый из нас в отдельности внутри одной семьи! И мне странно, что нужно объяснять такие очевидные вещи «такой как ты» — образованной, с аналитическим складом ума, повидавшей многое. Только то, что ты человек не делает тебя не хуже и не лучше…
— Я знаю это! — выкрикиваю, прерывая неожиданную лекцию о равноправии. — Я знаю! А вот вы?! Красиво говоришь, но в жизни все немного иначе.
— Иначе, — кивнул. — Есть Одаренные, что кичатся своей магией, а есть такие, как Конрад. Есть ликаны, что постоянно пытаются доказать свое превосходство, а есть те, кому это не нужно. Есть люди, добившиеся небывалого успеха, а есть те, кто оправдывает бездействие «неравными условиями».
— Хочешь сказать, что они равны? Условия?
— Абсолютного равенства не будет никогда — это утопия. Мы разные и это прекрасно. Различия порождают стремления, стремления — прогресс.
Говорил он хорошо, складно, как прирожденный политик играл словами и понятиями, доказывая то, что вроде как в доказательстве и не нуждается. Вещал прописные истины, но без пафоса, без лишней торжественности. Все, что он говорил имело смысл, но вот весь разговор в целом…
— Я не о том, — мотнула головой, — я не стремлюсь решить проблем всех и вся…
— Да, у тебя довольно эгоистичный порыв — сделать все только так, как хочешь ты.
Могло бы быть оскорблением, вот только я знала, что Альфы как раз и ценят здоровый эгоизм.
— Да, разве это плохо? — вернула я ему риторический вопрос.
— Нет, и ты прекрасно об этом осведомлена, — подмигнул Андрей, а потом вернулся в кресло, давая понять, что накал, по его мнению, спал.
А может быть ему так же тяжело сосредоточиться, когда я рядом? Мечты-мечты, он тут речь толкает на уровне мировых дипломатов, пока я примитивные мысли в кучку собрать не могу…
— Вот только… — протянул волчара усевшись, — ты самая точно знаешь, чего хочешь? Ты так стремилась снять Метку, что, стало легче?
Как оказалось, накал, действительно, спал. Задай он этот вопрос пару минут назад, и я бы взорвалась, но сейчас… Сейчас я задумалась, честно, без предвзятости.
— Ты настолько не уверена в себе, что прячешься за выдуманными проблемами? Может быть, наберешься смелости взглянуть правде в
