в жизни. Я продолжала бы жить воспоминаниями. Я не знаю, есть рай или ад, но моя жизнь точно бы стала адом.
Она замолчала, а мы не стали прерывать ее молчания. Чтобы уйти от подобного разговора, я попросил ее рассказать о фотографиях. Так пролетело два часа. Когда мы уходили, Ирина Сергеевна, пропустив Романа, попросила меня задержаться: – Знаешь, Дима, то, что ты услышал, не было отчаянием, так минутная слабость. Я не считаю мир жестоким. У меня было время подумать об этом. Я не жалею о прожитой жизни, пусть не все получилось, но по-своему я рада, что она у меня есть. Возможно, мы больше не увидимся, так хочу, чтобы знал – я не жалею. Дима, будьте осторожны. Я догадываюсь кто ваш «коллега». Он с вами не случайно?
– Нет.
– Значит, вам удалось, что не удавалось никому. Будьте благоразумны.
– Постараюсь. Всего доброго.
– Храни вас Бог, – и она закрыла дверь.
Уже в машине Роман спросил: – Догадалась?
– Да.
– Она хорошо держалась, но ей осталось не долго, а от помощи она отказалась.
– Она ей не нужна. Думаю, что здесь вы опоздали.
– Наверное, вы правы.
Глава 12. Заседание № 4.
В тот день я высадил Романа по его просьбе, едва мы отъехали от дома Ирины Сергеевны.
– Куда вы направляетесь, – поинтересовался я.
– Мест много, где я могу появиться. Есть, где меня ждут с нетерпением, есть, где не ждут, но там я могу появиться сам. Я еще не определился. У меня много планов, но не все успею реализовать. А в чем причина вашего интереса?
– В данном случае простое любопытство. Вы всегда исчезаете и где-то бываете.
– Я подотчетен только себе.
– У меня к вам несколько просьб.
– Даже несколько? Это интересно. Начинаете с последней.
– Почему?
– Обычно последнюю оставляют, как наиболее значимую, хотя не всегда отдают себе в этом отчета, а если и понимают, то приберегают на последок и выкладывают в зависимости от развития ситуации, так сказать по обстановке, как ведет себя собеседник. Со мной можно с последней.
– Разумно. Тогда последняя. Перед тем, как мы расстанемся, я хотел бы встретится с вами и посидеть в спокойном, тихом месте.
– Браво, – хлопнул в ладоши Роман, – это меня устраивает. Я и сам думал об этом, но не знал согласитесь ли вы. Решено. Место я выберу сам, я уже изучил город. День назначаем – следующий после предпоследнего заседания в семь вечера. Я сообщу вам, где по телефону. Договорились?
– Да. Но только без всяких ваших эффектных штучек. Так беседа.
– Само собой, на иное я и не претендую. Следующая?
– На следующее заседание я приеду сам. Не встречайте меня у клиники.
– Ну, это не просьба. Здесь нет ничего не обычного, и я далек от мысли, чтобы думать, что я вам надоел. Вам надо иногда побыть одному, чтобы настроиться на встречу. Так?
– Именно. И последняя, вернее первая по вашей нумерологии. Я хочу провести заседание завтра. Фактически оно будет последним в процессе вопрос-ответ. Они не могут продолжаться долго, затягивает. Всего я не спрошу, да и не узнаю. Пора заканчивать.
– Как знаете, хотя мне иногда кажется, что Создателю интересна такая форма общения, но он все понимает и не будет огорчен. Лишь бы он не вошел во вкус и не стал проводить подобные встречи периодически. Но, по моему мнению, ему этой встречи с вами хватит на длительный период. Глобальные и в целом общие вопросы вы задаете, а мелочь ему не интересна.
– Откуда вы знаете?
– Мне ли не знать Создателя! Я не знаю, что он думает, но каков он я знаю.
– А что вы понимаете под глобальными вопросами?
– Создание мира, несправедливость, греховность и вера. Про нее вы еще не спрашивали.
– Об этом я хотел спросить на следующем заседании. Тогда до завтра?
– Всех благ, – он вышел из машины.
Я не стал смотреть, в какую сторону он направится, и поехал на работу к Вике. Времени было достаточно, и я остался на показ, а потом вместе вернулись домой.
И вот сегодня, я морально весь день настраивался на заседание. День, к счастью, прошел спокойно – ни капризных пациенток, ни явлений Кости с его вопросами.
В семь часов я нажал кнопку звонка уже известной мне квартиры. Как только я отпустил ее, дверь открылась. Меня никто не встречал, и я прошел в комнату «заседаний», как мысленно ее называл. Войдя, увидел сидящего на своем месте сатану, он приветствовал меня кивком головы. Едва я сел в свое кресло, как из открывшейся в стене двери вышел Создатель.
– Ну, вот все в сборе, можно начинать, – подал голос сатана.
– Я хотел вас спросить о вере в вас? – начал я, – У каждого народа свой Бог, своя вера в него? Для принесения жертв, произношения молитв, люди стали строить храмы, мечете, церкви. Стараясь там высказать свое послушание своему Богу. Так вы едины или Богов несколько?
– Я многолик, но един. Мир создан мной, а как люди решили меня называть не столь важно. Что касается послушание. Мне не нужно ваше послушание. Оно нужно вам, я лишь объект поклонения.
– Но в них вам возносят хвалу, служат молебны.
– Храмы, церкви – это крепость для души, там человек считает себя под моей защитой и там он не одинок. Человека легче уничтожить одного, но не когда люди вместе. Церковь служит местом объединения людей, защищая их души.
– Считая под вашей защитой? А разве это не так?
– Так. Но обращаться ко мне можно и в одиночку, но в церкви человек настраивается на общий лад. Там ему легче. Читая общую молитву, человек воссоединяется душой, позывами с другими. Я слышу каждого, но общая молитва помогает, прежде всего человеку. Жаль, что не все души слышат мой отклик.
– Вы имеете ввиду молитвы из Библии, на которую ориентируются христиане?
– Библия документ для упорядочения обращений, чтобы исключить хаос мыслей. Все описания подводят к одному, как можно, а как нельзя, но это плохо. Иногда надо навести порядок в голове. Вселенский собор в триста двадцать пятом году сыграл важную роль.
– А молитвы, с которыми к вам обращаются? Для чего они?
– Я не писал молитвы, как и Библию. К сожалению, много слов от моего имени, но без моего участия и часто пытаются показать через нее реальность. Утвердить ее. Я за это не ответчик.
– Не ответчик за реальность?
– Только в самом начале. Дальше вы сами. Но просить легче, чем делать самим. Вы просите у меня, кто что
