class="p1">Сидели отец с сыном здесь не одни. Справа о них за столом расположился старший городовой. Тоже не сказать, что в дешевом пальто. Фуражка его блестящая на столе лежала. Смотрел он на окружающий мир, как будто пару кислых лимонов съел и в ближайшее время собирался продолжить эту практику.
В ресторане были и другие городовые. С гостями общались, кто не разбежался. Записывали показания, наверное.
Борис Дмитриевич рядом со мной встал.
— Рассказывай, — сказал он мне. — Без утайки. Что делал, что видел.
Медленно вдохнув, я начал рассказ.
— Столик убирал. Гости ушли, надо было тарелки забрать. Поворачиваюсь и вижу, этот господин, — говорил я спокойным ровным тоном, указав на парня с синяком. — Что-то в руке собрал. Испугался я до жути. Страшно эта штука выглядела. А он ещё возьми, закричи что-то угрожающее. Вроде шлюхой кого-то назвал…
— Шлюхой? — вскинул бровь городовой и посмотрел на отца с сыном. — Продолжайте, юноша. Что было дальше?
— Так это, испугался я сильно, плохо запомнил, что было дальше, — опустил я взгляд в пол, изображая из себя саму невинность.
— Ты говори, сынок, — похлопал меня по плечу Борис Дмитриевич. — Как на духу.
— Я стул кинул. В голове только и мелькнуло, что эта страшная штука в руке человека в маске не должна гостям навредить.
Городовой хмыкнул, Горыныч помрачнел, а вот паренек гадко усмехнулся.
— Бо-рис Дмитриевич, — протянул он медленно. — А это кто такой? Представьте нам своего сотрудника.
Я взгляд не рискнул поднимать. Зачем им ярость показывать?
Если этот парень сидит в ресторане так спокойно, не связанный, не обезвреженный, ещё и вопросы задает наглым тоном, то ситуация не так очевидна, как кажется.
Ох, прогнил этот мир, если таких вот убийц сразу не вяжут и в темницу не бросают.
— Олег, это, — ответил Борис Дмитриевич. — И, если ты хочешь сказать, что врет он, так вон, — повёл он головой вокруг, — у нас почти тридцать свидетелей. Так и я своё слово скажу. Или ты его тоже сомнению подвергнуть хочешь?
— Сбавь пыл, — зашевелился Горыныч. — А ты, сын, помолчи. Продолжайте, юноша. Мы вас с интересом слушаем.
— Так нечего продолжать, — ответил я, сглотнув. — Стул кинул и попал. Шар, пылающий, взорвался, до девушки не долетел. А там меня волной накрыло, дальше и не понял, что произошло.
Парень бровь вскинул, хмыкнул, но промолчал. Как и я промолчал, что его Борис Дмитриевич тесаком вырубил.
Как бы так не вышло, что я своим вмешательством себе отправку на рудники обеспечил. Поэтому, чем меньше скажу, тем лучше. Пусть и претит мне это, аж внутри крутит, но сейчас не время и не место суд вершить. Я для собравшихся — никто. Растопчут и не заметят, порушив мне все планы. Чего допустить никак нельзя.
— Павел, — позвал городовой помощника. — Отведи юношу в уголок и подробности выспроси. Кто такой, тоже узнай.
Я немного выдохнул. Не хотелось в этой компании находиться. Совсем не хотелось. Недавно размышлял, как с драчунами уличными разбираться. Силенок на которых не хватает. А сейчас вижу хищника куда крупнее. За себя я не боялся. А то, что дело помешают сделать, ещё как.
Вдруг мой лимит удачи исчерпался?
Под эти мысли настроение моё и портилось. Ещё городовой душу вытряс.
— Как звать? — спросил он, усадив меня за стол и достав бланк.
— Олег.
— Полное имя.
— Олег Павлович Васильев, — назвал я настоящую фамилию и отчество.
— Документы нужны, — он отвлекся от записей и на меня посмотрел.
— Нет документов, — признался я. — Раньше кочевником был, до этого в приюте жил.
Паспорт беспризорникам выдавали в семнадцать лет, заодно выселяя. Олег до этого момента не дожил.
— Как нет? — посмотрел городовой недобро. — Не порядок. Ты, получается, беспризорник?
Прозвучало так, что это я во всех бедах виноват.
— Почему же. Где жить, у меня есть. В ближайшие дни и к городовым хотел обратиться, паспорт получить. Уж не обессудьте, господин, но, когда в город приехал, меня работа и пропитание больше интересовали.
Наглая ложь, конечно. Никуда я идти не собирался. Не в ближайшие дни уж точно.
— В каком приюте жил?
— Не помню, господин. Меня туда в раннем возрасте отправили. Как-то так и вышло, что название не спрашивал.
— Город какой?
— Под Петербургом.
Он так и записал. А потом подробности стал вытягивать. Как на работу устроился, сколько работаю, где живу. До самого инцидента далеко не сразу добрались. Остальных гостей уже и отпустить успели. Раненых ещё раньше забрали, пока я в туалете в себя приходил.
Городовой работал вдумчиво и неспешно. Я прямо кожей от него опасность ощущал. Точнее, не от него, а от тех, кто ему приказ отдать может. Ситуацию ведь по-разному можно повернуть. Когда с одной стороны сирота, а с другой — уважаемый и влиятельный человек, справедливость и в сторону отойти может.
— Так что же это получается, — сказал мужчина. — Ты стулом в технику кинул, она взорвалась и из-за этого каплями людей накрыло? Получается, твоя вина в этом есть?
— Так если от одних капель такие крики были, что бы случилось, попади эта гадость целиком? — ответил я вопросом на вопрос.
— А вот это уже неизвестно, — сказал он строго.
Но дальше тему крутить не стал.
Меня в итоге отпустили. Но ещё раньше — парня того забрали городовые. Это порадовало. А вот его отец мрачнее тучи ушёл. Не к добру это, ох не к добру. Там вскоре и весь ресторан от посторонних опустел. Персонал наружу вышел да оглядываться начал. Побитая посуда, разбросанная еда. На веранде всё ещё хуже было. Там точно часть досок менять придётся.
Борис Дмитриевич к себе в кабинет ушёл. Пусть он и проводил большую часть времени на кухне, но и свой уголок у хозяина заведения имелся. Петр с ним отправился. Минуты через две вернулся и меня утащил.
Сам я так и сидел за столиком, в углу, подальше от всех. Один из пунктов моего плана — найти союзников среди аристократов. Вот, познакомился сегодня с одним и его сыном. Если остальные не лучше, то этот пункт плана можно смело вычеркивать. И придётся мне одному против армии мертвых сражаться. Потому что такие люди, они скорее человечество сами
