что Джейсон начал тускнеть.
Потому что Марго плавным движением переместилась в сторону.
Потому что наши хозяева это обычные…
– Гулы… – Пробормотала девушка, вынимая пистолет.
Все, твою мать, с оружием. Кроме меня!
– Отставить! – заорал Миша так, что зазвенели стекла и во дворе залаяла собака.
* * *
– Один единственный вопрос, – спросил Голубых, не вынимая рук из карманов. – Нас кто-нибудь из здесь присутствующих собирается употребить в пищу?
– Нет. – Тихонько отозвалась Эмма, выглядывая из-за спины мужа.
– По крайней мере, в ближайшие годы, – добавил тот, опуская ружье.
– Понятно. Благодарю. – Лаконично сказал Миша, и повернувшись к Джейсону, поинтересовался:
– Какого ж ты черта панику наводишь?
– Ну так ружье же… – смущенно пробормотал тот.
– А уж тебе-то ружье, ну просто смерть! – съязвил Голубых, и обернувшись к хозяевам, наклонил голову.
– Прошу прощения за своих знакомых.
– Без проблем! – расцвел улыбкой хозяин.
– Не хотите перекусить? – вклинилась Эмма, шурша пакетом.
– Э-э-э, пожалуй, нет. – Торопливо сказал я.
Хозяин аккуратно прислонил ружье к стене, и уперев руки в бока, оглушительно захохотал.
– Да тут зелень, сыр… – Растерянно бормотала… кто? Гулиха? Гулша?
– Позже, дорогая! – решительно сказал Джерри, отстраняя жену. – Гости, у нас, я вижу, неспроста. – И он вопросительно посмотрел на Мишу.
– Вы совершенно правы, Джерри! – учтиво наклонил голову тот. – Майкл.
– Марго.
– Арчи.
– Элайджа! – буркнул Джейсон, опускаясь в кресло.
– Добро пожаловать на остров Принца Эдуарда. – Несмело произнесла Эмма, косясь на вампира.
– Так сказать, немного старой доброй Франции! – подхватил ее муж.
– Ну, может, та часть дома, где вы сейчас находитесь, и относится к Франции, – хмыкнул Джейсон. – А остальное, если не ошибаюсь, приписано к Канаде!
– К Канаде? – удивилась Эмма. – Что такое Канада? Наш язык – французский!
Джейсон закатил глаза.
Да, гулы были явно слабы в политике и географии.
– Я полагаю, у нас с вами будет серьезный разговор. – Джерри жестом пригласил всех к столу.
– Вы те, кого мы ждали? – Спросил он, обводя сидящих, то есть нас, взглядом.
Мы молчали, чтобы ненароком не выболтать военную тайну.
– Гм. Понимаю. – Джерри усмехнулся. – Что же, тогда я скажу: вы те, о ком говорил Дайрон. Трое мужчин и женщина. И вам нужно попасть в Унгейль?
– Куда? – удивился Миша.
– В Унгейл. – Терпеливо повторил гул. – В один из трех городов Второй Ступени.
– Второй? – уточнил Миша. – Вы не ошибаетесь?
– Вы, я вижу, не в курсе? – мягко улыбнулся хозяин дома. – Поселения нашего народа располагаются ступенями. Это, так сказать, уровни залегания. Существуют четыре ступени. К первой ступени относятся поселки, располагающиеся возле поверхности. Больших скоплений там не встречается. Жители таких поселков это бандиты, одиночки, изгои.
Более серьезные скопления находятся гораздо глубже – одна-две мили глубины. Таких городов – три. Унгейл, Аволаг и Гойлен.
Третья ступень – два скопления, находящиеся гораздо глубже, в двадцати милях – Гуллвейг и Кревенкрайт.
Джерри налил себе виски, и поболтав кубиками льда в стакане, сделал глоток.
– Ну, а четвертая ступень? – Нарушил паузу Миша.
– Четвертая – это огромный город глубоко в толще земли, в котором живут избранные нашего народа. Но он, в отличие от других городов, почти пуст.
Аналог вашей Мекки. Или Шамбалы.
– И что, на такой глубине можно выжить? – не поверил Миша.
– И сколько же гулов населяет все эти города? – деловито спросила Маргарита. Джерри задумался.
– Точно не скажу. Но число, пожалуй, будет шестизначным…
Поселения Второй ступени – более пятидесяти процентов,
Кревенкрайт и Гуллвейг – около тридцати, процентов двадцать пять первая ступень.
А четвертая ступень – это лишь ничтожное количество жителей.
– Понятно. То есть нам в этот… Унгейль?
Гул кивнул.
– По крайней мере, так мне было сказано. Тем более, что из этого места дорога ведет только туда. А там уже вас встретят…
– То есть конечная цель маршрута вам неизвестна? – спросила Марго.
Джерри замахал руками.
– Что вы! Мне лишние проблемы ни к чему.
– А кто встретит?
Гул пожал плечами.
– И когда выступаем? – Подал голос я.
– О, не так быстро! – Джерри усмехнулся, показав идеальные фарфоровые зубы, наверняка искусственные. – Нам следует дождаться проводника. Так что пока отдыхайте.
– А я был уверен, что вы и окажетесь этим проводником! – Улыбнулся Миша, наливая себе виски.
Джерри засмеялся.
– Вот это уж вряд ли! Мне, знаете ли, противопоказано посещать Унгейл. Как и другие города нашего народа.
Он задумчиво позвенел льдом, и сделав глоток, добавил:
– Так уж сложилось…
* * *
Вампир полулежал в кресле, скрестив на груди руки, задумчиво попыхивая сигаретой. Босой ногой он с ритмичностью маятника катал лежавшее на полу полено. Туда-сюда. Туда-сюда.
– О чем задумался, кацо? – Небрежно спросил я, процитировав последнее слово в оригинале. Но Джейсон не обратил на меня внимания.
Ну и ладно.
– Вот так. – Сообщил я Мише. – В думах тяжких наш Гемоглобин.
Миша усмехнулся краем рта.
– Он в медитации. Уже минут сорок.
– Ага. Столб полирует. Лапами.
Голубых с наслаждением хрустнул суставами.
– Это понятно. В облике летучей мыши работы будет куда больше…
– Это чушь! – Тут же возразил я. – Что делать с разницей масс?
– Да? – Удивился Миша. – Вот уж никогда б не подумал… А ведь верно! Откуда?..
Я задумчиво посмотрел на него.
– Столб… Столб… Где ж я это слышал?
– Слышал что?
– Про столб.
Голубых пожал широкими плечами.
– Да откуда я знаю… Ты много за последние годы, видно, слышал. Вот и вспоминай.
Я вздрогнул. Ну конечно!
Стих! Пророчество!
– Пророчество! – Произнес я. – Помнишь те стихи? Ну, те, которые этот клон с рукой оторванной читал?
– А что он читал? – искренне удивился Миша. – Я вообще ничего не помню такого…
Он что, далеко стоял? Или странный блондин изъяснялся на том наречии, которого не прокачанный божественными частицами организм Михаила Голубых не смог интерпретировать? Впрочем, лезть в тонкости было лень.
– Тот тип, – терпеливо стал объяснять я Мише, – перед тем, как двинуть кони, стал стихи читать.
– Да ну? – Поднял бровь тот. – С чего это? Предсмертная эйфория?
Я нетерпеливо махнул рукой.
– Ну, и о чем же сей пиит поведал на смертном одре?
– Щас…
Я быстренько достал ноут и в ожидании, пока он проснется, нетерпеливо пошевелил пальцами.
– Чего кулачки сжимаешь? – поинтересовался Голубых, с любопытством глядя на оживающий экран, с надписью «заблокировано».
– А чего ты занервничал? – в тон ему отозвался я, входя в систему. – Боишься, что невзначай шею сверну?
– Боюсь. – Неожиданно сказал Миша без всякой иронии. – Вот честно, боюсь.
– Да ладно… – стушевался я. – С чего вдруг?
– Ты изменился. Сильно. Так не бывает. И это настораживает. Ты хоть сам-то это понимаешь?
– Да я ж тебе говорил сто раз: за пять лет
