Вокруг море чудес, прекрасного, доброго, а мы… вы!..
– Андрей Викторович, успокойтесь!
– У него нервный срыв. Что-то мерещится…
– От нервного срыва? Или от… м-м… лекарств?
– Передоз? А чем лечился?
– Перегаром не пахнет. Таблетки, успокоительные.
– Ага, ЛСД. Глянь, какой спокойный. Пришельцы, феи…
– Тоже мне, чудо! Я после бутылки коньяка разговаривал с Дартом Вейдером о галактической монархии.
– А я съездила в Париж. На лыжах. Одела лыжи – и в соседнюю комнату, а там Париж, Эльфиева башня.
– Э-э… Эйфелева.
– Молчааааать!!!
Нососуев как свистящий с горы вареный рак, стекла выгибаются, дрожат мыльными пузырями, с потолка сыпется штукатурка.
– Андрей Викторович, я щас валерьяночки…
Нососуев пинком распахнул дверь, тычет в лестницу.
– Вон!!! Прочь с глаз моих!
Офис будто окинула взором Горгона, все застыли: палец Кирилла уточняюще поднят, у рта Юлечки капает жирком ломоть бифштекса, Элла тянет шефу валерьянку и стакан.
– Считайте, что у вас выходной!
– А сайт?..
– Сам все сделаю!
Всех сдувает, Элла на бегу красит ресницы, Кирилл как призрак, странно, что через дверь, а не сквозь стену, Юлечка сгребает в сумку котлеты, ливер, в зубках мясной блинчик…
Нососуев ныряет в кабинет, жаль нет гвоздей и досок – забить окно, дверь. Прочь все мысли, только флешка с алмазами и комп – чтобы сделать бриллианты. Кипит жажда волшебной правды, красоты, вытащить всех из рутины, вернуть чудеса. Время испаряется, в кабинете накипью вечер, клава дымится, плавится, кофеварка молит о пощаде, Нососуев будто кочегар, пот ручьем, рубаха настежь.
Последний клик – и материал на сайте. Истина сияет в киберкосмосе новорожденной звездой, скоро все узнают, все!..
Свинцовые глаза слепнут в лучах фраз. «Волк-оборотень спас девушку от гопников», «Пришельцы помогают людям в час-пик добраться до работы», «Феи бескорыстно лечат болезни»… Ну где же отзывы? Нососуев жмет «Обновить» снова и снова, мышь исходит щелчками, будто грызет камень… Вот-вот, сейчас напишут… Сейчас…
Утром Нососуев жалеет солнце: это ж как такой громадине подыматься тяжко! Он и голову-то поднимает, стиснув зубы. Взгляд сквозь туман нащупывает экран.
«Че за хрень, еперный тятр? Че за сопли?»
«Тоска смертная, блиииин! Лажа!!! Админ, удавись!»
«Оборотни-герои, добренькие пришельцы, феи-целители… У мочегонов почки отказали, энурез, моча кристально чистая пошла, аж сластит!»
«Ага, испИсались! Гы-гы!»
«Чет не але… Пойду в другой сортир…»
Мир уплывает далеко-далеко, за горы, леса, прочь от звонков гневных рекламодателей, внутри все шатается, крошится, тает… Сунуть бы нос в платок, высморкать слезы, но платки у тех, на чьих слезах Нососуев делает деньги.
Роняет отяжелевшее тело на стену, рядом с дверью, по ту сторону возня, голоса…
– Элла, родная, пожалуйста…
– Ох, Кирилл… А вдруг зайдет шеф? Ты же знаешь, влетит как бомба, аж волосы дыбом.
– Еще рано, Элли, он в автобусе, я быстро.
– Ну хорошо…
Элла отворачивает рукав, на запястье две ямочки, словно от укуса. Кирилл заботливо берет ее руку. Черные глаза вспыхивают алым огнем, губы обнажают белоснежные клыки, Кирилл осторожно впивается в ямочки, звенят капельки крови…
Кирилл аккуратно отстраняется, слизывает кровь. Тело падает в кресло, грудь силится придавить раздраконенное дыхание. Виноватая улыбка.
– Вот что значит быть девушкой вампира.
Элла вытирает руку салфеткой, наклеивает пластырь.
– Кирилл, ты же позавчера праздновал свои семьсот лет. Съехались все вампиры, столько бутылок с древней кровью, распечатали даже кровь Коперника! А ты и не пригубил…
Кирилл сдул со лба челку, как после бурной ночи.
– Закалял выдержку. Когда еще выпадет такой экзамен? Надо уметь сдерживаться, а то еще на тебя брошусь…
– Потому и бросишься, чересчур себя сдерживаешь. Когда есть возможность насытиться без вреда для людей, надо это делать. Это твоя суть, Кирилл, как вот Юлечка не может без мяса, не противься. Ты сильный, но не надо себя накручивать…
– Ой!
Под ногами Юлечки разбитая чашка, ладошка зажимает рот, в глазах ужас.
– Чашку перепутала! Из твоей глотнула, Элла! Там же сахар!
Силуэт Юлечки рябит как помехи в телевизоре, то прозрачный, то размытый, вдоль тела бегут волны, вспыхивает белым…
– Ядерний ти рьяктор! Хрикс, чтоб тебя! Ти снова перепутать кнопка!
Посреди офиса парит нечто похожее на макет космической станции, модули и шарниры непрерывно движутся. Всюду пестрые огоньки, иллюминаторы, шлюзы… Станция, словно термитник, кишит механическими тараканами. Мельтешат, шевелят усами…
– Хрикс, клянусь Галактический Колония! Еще раз перепутать, и я назначить диспетчером Фрикса! А ти опять ползти вниз, таскать белковий шлак!
– Я все исправить, хозяин!
– Шевелись, безмозглий личинка!
Все поворачиваются к шефу. Из-за верхней губы Кирилла торчат кровавые клыки, глаза горят красным. Тараканы замерли, усики как копья целят в Нососуева.
– Хрикс, включить завеса!
Элла, потупив взор, оправляет костюм, волосы. Кирилл чистит горло, лижет клыки, через пару секунд их уже не видно, красный свет меркнет, глаза как глаза. Тараканы бешено суетятся, исчезают внутри станции. Снова вспышка, дворец окутывает знакомый силуэт, прозрачный, с рябью. Пара секунд – и прежняя Юлечка пятится к шкафу, берет совок, швабру, возится с разбитой чашкой, глаза настигнутой львом антилопы прикованы к шефу.
Нососуев будто шарахнут молнией, ладно хоть волосы не дымятся, но дыбом стоят как наэлектризованные. Глаза – бильярдные шары, руки трясутся.
Тычет в Кирилла.
– У-у-упырь!
– Э-э… вампи…
– Молчать!
Нососуев замахнулся, вот-вот врежет. Но палец ткнул в Юлечку.
– Пы-пи-п… ришельцы?
Юлечка отпрыгнула, глаза как у лемура, совок и швабра – копье и щит.
Нососуев волчком к Элле.
– А ты?!
– Человек, – с выдохом кивнула та. – Самый настоящий.
Нососуев спрятался за Эллу, выглядывает как из-за крепостной стены. Тычет в Кирилла и Юлечку.
– Вы скрыли от меня! Предатели! У нас вся работа держится на фикции, недомолвках, сплетнях, скрытых смыслах! Коллектив должен стоять на доверии! А вы… вы!.. Ты с ними заодно, Элла!
Юлечка вот-вот метнет швабру.
– Успокойтесь, Андрей Викторович!
– Э ж надо, а! Год работаю с кровососом и колонией пришельцев, а они молчат! Мы перемесили столько дерьма, выуживали каждую вшивую бомбочку. А настоящие бомбы под носом! Да если б вы признались, мы бы уже отдыхали на виллах!
Кирилл пожал плечами.
– Я признался. Банкет в честь дня рождения вампира, изысканная кровь двухсотлетней выдержки, бокалы, платья, тосты, поздравления, светские беседы… Были все вампиры города, оборотень Рауль, еще инкуб Валя, жаловался на новую пассию Анжелочку, мол, надоела…
Юлечка бросает швабру и совок на пол.
– Я же вам сразу открылась! «Колония высокоразвитых пришельцев высадилась на Землю для изучения социальных аспектов цивилизации людей, в целях безопасности и чистоты эксперимента колония использует голографическую маскировку…» А вы – бла-бла!..
Рухнула на стул, голова упала на руки, плечи дрожат.
– Я, между прочим, – хныкает, – ультрасовременная программа, меня тысячи колонистов писали, я вам схемы, таблицы, программный код на блюдечке, а вы… Вам бы только сиськи!
Юлечка душит беляш как восставшая из мертвых Дездемона, литр кофе залпом, в ладонь упирается мокрая от
