навязываю. Я, знаете ли, историк, работаю в музее.
– Похоже, вы ее очень любите. Свою жену. Все время о ней говорите.
– Любовь это для молодых, – криво улыбнулся Жорж. – Когда живешь с человеком много лет, возникают совсем другие чувства. Привязанность, привычка, взаимное уважение.
– Какое же это уважение: все время что-то запрещать и не одобрять? – покачал головой Ян. – Больше похоже на тиранию. Вы уж извините, если лезу не в свое дело.
– Ну что вы, ничего страшного. Я часто это слышу от друзей. – тяжело вздохнул Жорж. – Тех, кто еще остался. Они даже предлагают мне развестись. Но я, знаете ли, очень труслив. Боюсь перемен. Лучше уж так. Зато не один.
– Я такой подход не разделяю. – пожал плечами Ян. – Не понимаю, зачем все время под кого-то прогибаться, подстраиваться под чужие ожидания, жить чужими интересами. Так ведь можно и себя потерять. При жизни стать пустым местом. А это, как по мне, хуже смерти.
– Скажите, вы женаты? – Жорж бросил взгляд на руки Яна без колец.
– Нет. Но меня связывают долгие и тесные отношения с женщиной. Возможно, даже слишком тесные. И слишком долгие.
– Ой, да какие ваши годы! – улыбнулся историк. – Вот сколько вам лет? Где-то около тридцати?
– Где-то около. – ответил Ян.
Ну да, на вид ему не больше тридцати. Подтянутый, ухоженный, тщательно следящий за собой. Гладко выбрит, одет с иголочки: классические брюки, черная рубашка, галстук и жилет модного зеленого оттенка. И даже длинные волнистые волосы, собранные в низкий, чуть небрежный хвост, не портят безупречный образ, а лишь добавляют нотку романтизма. Такой типичный самовлюбленный щеголь-ловелас, тратящий кучу времени и денег на свой внешний вид. Такие, как он, обожают подобную работу. Бесплатный алкоголь, пьяненькие девушки, которых легко развести на близость, пьяненькие мужики, которых еще легче развести на «еще по одной» и жирные чаевые. Именно таким он видится окружающим. Именно таким хочет казаться. А почему бы, собственно, и нет? Как говорится, спрос рождает предложение.
– Прошу, – Ян с улыбкой поставил перед гостем высокий стакан с ядовито-зеленым коктейлем, – Наслаждайтесь.
Жорж с облегчением стянул с шеи совершенно не подходящий к теплой осени шарф, поправил очки в роговой оправе с толстыми стеклами и очень осторожно потянул коктейль через соломинку. Лицо его как-то неуловимо изменилось, разгладилось, а в серых глазах заблестел живой огонек.
«И что ты ему подсунул?» – когда гость ушел голосом в голове спросила Яна, его вторая половина.
– Немного самолюбия. – Ян открыл потрепанную записную книжку и быстро накорябал в ней несколько слов на латыни. – С такой женой-наседкой оно ему не помешает. Думаю, этот Жорж Наседкин к нам еще заглянет. Какие же, все-таки, забавные эти люди. Судят о книгах по обложкам и ничего не замечают вокруг. Будет интересно посмотреть, что получится из этого смешного дядьки.
«Вообще-то, это довольно жестоко», – в голосе Яны прозвучал откровенный упрек. – «Ставить эксперименты на людях. Ты ведь даже не знаешь, к чему может привести твое вмешательство в его судьбу».
– При худшем раскладе он просто разведется с женой, без стыда займется любимым делом и начнет жить в свое удовольствие, – пожал плечами Ян. – Хотя постой-ка. По-моему, в данном случае это лучший расклад.
«Рассуждаешь прямо как модные психологи», – мысленно вздохнула Яна. – «Зачем решать проблему, если можно от нее уйти в прямом смысле этого слова? Лучше бы научил его, как словами через рот попросить жену ослабить хватку, чтобы улучшить отношения, а не разрушить их».
– Заметь, – ухмыльнулся Ян, – Еще сто лет назад я бы предложил убить жену в качестве лучшего выхода из данной ситуации, а сейчас даже не рассматриваю этот вариант. Как видишь, прогресс налицо. Так что не нужно зря обвинять меня в жестокости и отсутствии человеколюбия.
«Надо же! Какое милосердие! Не удивительно, что местный защитник рода людского нас ненавидит», – буркнула Яна. Похоже, сегодня она была не в духе.
– Мне кажется, старик ненавидит всех. Закономерный итог, когда с мертвыми общаешься чаще, чем с живыми.
«Не такой уж и закономерный. Во-первых, бывает по-другому, а во-вторых, не путай шамана с некромантом».
– Трупы, духи, какая разница? Все они уже прошлое. И старик застрял в этом прошлом вместе с ними. Раньше было лучше, деревья выше, трава зеленее и забористее и все такое.
«В любом случае, стоит относиться к нему чуть-чуть вежливее, а к людям – бережнее. Я не хочу, чтобы нас выгнали из Города. Мне здесь нравится».
– Знаю я, что тебе здесь на самом деле нравится, – рассмеялся Ян. – Точнее, кто. Ладно, я постараюсь быть заботливым пастырем, раз уж ты просишь.
Сквозь стекло витрины он задумчиво посмотрел на тихую пешеходную улицу, гадая сколько еще случайных посетителей зайдет сегодня в неприметные двери их бара.
Сентябрь. Наши дни.
Последние минуты перед открытием бара всегда бодрили, словно глоток зеленого чая. Блеск кристально-чистых стаканов, свежесть только что вымытого пола, натертые до состояния зеркала стекла на столешницах из старых оконных ставень, идеальный порядок на барной стойке и волнительное предвкушение очередной удивительной ночи.
Улыбаясь и сладко потягиваясь, словно довольная жизнью кошка, Яна выходит в крошечный зал на пять столиков и по-хозяйски хлопочет за стойкой, заваривая чай и нарезая фрукты. Шуршит подолом любимое хвойно-зеленое платье в пол, по высоким манжетам на пышных рукавах и широкому вырезу горловины бежит затейливая вышивка с рябиновыми гроздьями, а непослушные темные локоны постоянно норовят упасть на смуглое лицо. Она собирает их в высокий пучок и закалывает найденными в ящике стола одноразовыми палочками для еды. Так намного удобнее. Если Ян всегда был одет по последней классической моде, то она предпочитала выглядеть немного старомодно. И немного нездешне. Будто только что вернулась с дружеской вечеринки в эльфийской стране. Или из далекого прошлого.
Сегодня был ее черед рулить их маленьким «Летучим голландцем», и значит не будет сложных коктейлей, а будут напитки попроще, задушевные разговоры и долгие истории, пьянящие не хуже крепкого черного рома с Тортуги. Кипящий в медном котелке пунш наполнял зал пряным ароматом гвоздики, бадьяна и нежданных чудес – лучшей приправы для лекарства от осенней хандры.
А из висящих на стенах зеркал, пузатых бутылок на полках и медных боков котелка корчила рожи кислая физиономия Яна – великого алхимика, любителя сочетать несочетаемое и творить зелья, способные изменить судьбу. На этот раз он проиграл партию и в эту ночь будет всего лишь отражением Яны, видимым только ей, и голосом в ее голове, как повелось в их двуликом дуэте с самого
