но даже это неплохо, я по крайней мере смогу вызвать ее дух.
— Новиков, ты болван, — рассмеялась Надежда, — если бы твою прабабку хотели окончательно уничтожить, то сразу бы сожгли. Какой смысл заморачиваться, хоронить, причем по поддельным документам?
— Ум-м, — сглотнул, когда до меня дошла прописная истина.
— Ирина была им нужна. Слишком много знала и умела. Ее собирались использовать в своих интересах, но так, чтобы ведьма ни для кого не представляла угрозу. Нейтрализовали бабу, чтоб вас передернуло не в ту сторону.
— Правильно. Боялись ее очень сильно. Не столько ее, сколько ее силы. Да и времена тогда, сам знаешь, какие были.
— Значит в гроб запечатали, дегтем обмазали, в доски гвозди забили.
— Все верно, может еще семенами мака обсыпали, полынью обложили, чтобы силы лишить, но при этом заклинание наложили или ритуал консервации провели, чтобы плоть не разрушалась и разум в сохранности оставался.
— Тогда почему ты говоришь, что она сейчас на мумию похожа? Если так, то...
— Я прошерстила все, что только можно. Последние записи датируются началом девяностых. Это последний раз, когда ее могилу вскрывали, чтобы получить от твоей прабабки информацию. Почти тридцать лет прошло. Срок не малый, а заклинание обновлять надо раз в десять лет, или оно потеряет свою силу. Не сразу, постепенно, но думаю пройдет еще года два и уйдет душа твоей прародительницы в небытие, если, конечно, уже...
— Тогда надо поторопиться.
Улыбка кивнула.
— Ты уверен? Может оставить все как есть? Зачем ворошить прошлое? Это я тебе в прямом смысле говорю.
— Надь! — взревел я, — Но ведь она там живая! Под землей! Семьдесят лет!
— В точку, и если первые сорок ее разум подправляли, чтоб она не сошла с ума, то потом... Ты понимаешь, что можешь получить, если решишь вытащить ее из могилы?
— Сумасшедшую мумию, одержимую жаждой мести.
— Вот именно. Оно того стоит?
Потер виски, пытаясь прийти к какому-либо решению, но его не было. С какой стороны не посмотри, все казалось неправильным. Можно было ничего не делать, но мне претила сама мысль о том, что я оставлю свою родственницу гнить в земле хотя бы еще на один день. Да, через несколько лет ее мучения бы закончились, но где гарантия, что кто-то еще не узнал бы об этой тайне. Улыбка смогла докопаться до правды, значит и другие смогли бы это сделать. Уж лучше я сам откопаю прабабку. Конечно, геморроя будет много: и с ней самой, и с последствиями своих действий, но уж с этим я как-нибудь разберусь.
Заметив решимость на моем лице, Улыбка вздохнула.
— Я почему-то так и думала. Ты ведь понимаешь, что об этом никому нельзя говорить за исключением доверенных лиц.
— Угу. Не дурак.
— Антипов в курсе ситуации.
— Я почему-то не удивлен?
— Сам знаешь, я бы никогда не пошла против Дениса Андреевича и скрывать от него подобную информацию не стала.
— И что сказал по этому поводу Антипов?
— Денис не собирается упускать такую возможность. Твоя прабабка — это что-то с чем-то. Иметь подобного союзника на нашей стороне дорогого стоит.
— С чего вы вообще взяли, что после того, как свои же сотрудники ДМБ ее расстреляли, а затем закопали на семьдесят лет под землю, она захочет сотрудничать?
— А это, мой дорогой Стас, уже твоя проблема. Из кожи вон вылези, но добейся результата. Считай, что Антипов дает тебе добро на «эксгумацию», но сам понимаешь, не безвозмездно. Если у тебя не выйдет ее уговорить, то прости, но Ирина Петровна Солдатова подвергнется сожжению.
— По крайней мере — это гуманнее, чем лежать в гробу на протяжении почти целого века.
— Стас, — Улыбка вздохнула, — Сотрудники ДМБ тебе напрямую помочь не смогут. Нельзя привлекать внимание к твоей якобы усопшей прародительнице... Иначе такое начнется.
— Конечно, хорошо загребать жар чужими руками, — хотел сказать я, но промолчал.
Зачем? В любом случае ничего не изменить. Как бы ни сложилось дальше, я все равно был благодарен Улыбке за то, что она нашла место захоронения моей родственницы.
— Понятно, и спасибо тебе за это, — помахал распечаткой в воздухе, — знаю, что не для меня старалась, но все равно приятно.
Улыбка криво улыбнулась.
— Ну, ты же умный мальчик.
— Не-то слово. Все, я пошел, кажется, у меня появились неотложные дела.
— Стой! Куда? Новиков, что-то я погорячилась, назвав тебя умным? Ты ведь сейчас собрался рвануть на кладбище?
— А что такое? — спросил недоуменно.
— Послезавтра начнется операция. Не забыл, что отправляешься в Изморозь? Ты куда свою ошалевшую прабабку денешь? Одну в своей квартире оставишь? Ее как минимум месяц придется в себя приводить. Митину, Саворской и Теслер можно доверять, так что неофициально проси у них помощи. Одному все равно не справится, но Стас, давай не пороть горячку. Сначала продумай что да как, а потом уже действуй, и не сейчас, а после Изморози. Вернешься, возьмешь заслуженный отпуск и занимайся «семейными делами».
— Я так и собирался, но на кладбище съезжу. Хоть могилу найду.
— Новиков, — предостерегающе произнесла Улыбка.
— Никаких действий предпринимать не буду. Обещаю, — постарался успокоить темную ведьму.
— Смотри мне, — погрозила пальцем Надежда, — не разочаруй.
— Ни в коем разе.
Выходя из кабинета, столкнулся с Антиповым.
— О, Стас, уже уходишь?
— Да, как видите.
— Я так понимаю, Надежда тебе все рассказала, — сурово произнес начальник ДМБ и многозначительно посмотрел на меня.
— Угу.
— Хорошо. Стас, ты же понимаешь, что не имеешь права провалить задание и обязан сделать все, чтобы заставить объект сотрудничать.
Ну, вот, так и знал.
Когда личное дело успело превратиться в задание?
Сразу было понятно, что даром мне такую информацию никто не предоставит, что-то попросив взамен. Я не против, но ведь теперь начнут давить, поторапливать. Вынь да подай, а ведь я уверен, прабабка просто так не согласится на сотрудничество, скорее решит со злости перебить половину департамента. Ох, чую, нелегко мне придется.
Старое деревенское кладбище: заброшенное, угрюмое, с железными обшарпанными памятниками и облупившимися оградами — находилось в четырех часах езды от города и располагалось на высоком холме, запорошенном снегом.
Мой старенький форд никак не хотел заезжать наверх, скатываясь обратно по заснеженной наледи.
