Теперь, сжав ладонь в кулак, толкнул её вперёд с куда большим усилием, чем планировал. С милитарами я ещё разберусь. Они не должны были пропускать Евгенику в цитадель ни при каких условиях, но нужно было быть идиотом, чтобы не понять, почему они так поступили.
В нос ударил сладкий цветочный запах, и моё тело тут же налилось приятной тяжестью, потому что прекрасно знало, что будет дальше. Лантерны мирно горели, освещая просторный кабинет, в центре которого стоял письменный стол. Рядом были расположены кресла для гостей, а коричневая дверь справа вела в спальню.
Одно из кресел было занято.
Из под траурной вуали смотрели красивые влажные глаза. На бледном, словно полотно, лице выделялись яркие коралловые губы, о которых я знал всё… Темно красные волосы, которые я столько раз сжимал пятернёй, едва доставали до середины тонкой шеи… Наблюдая за тем, куда я смотрю, гостья приглашающе провела по ней тонкими пальчиками.
— Соболезную, — сухо бросил я, зная, с каким именно расчётом она выходи́ла замуж.
— Это очень мило, — она легко поднялась с кресла, блистая точёной фигурой в облегающем чёрном платье. — Почему ты ещё не проведал меня? — Она сняла маленькую шляпку, откладывая её на стол, и уверенно улыбнулась. — Я ждала, — уточнила Евгеника, ожидая моей реакции, и не зря.
Я подошёл. Молча положил руку ей на затылок и медленно опустил на шею. Большим пальцем прошёлся по щеке и нижней губе игриво приоткрывшегося рта вдовы. Она поместила тонкие руки на мою грудь и потянулась вверх, к плечам, одновременно прижимаясь всем телом.
Умелым, безупречным и раскованным телом, которое вызывало одно желание: обладать. Я резко притянул вдову к себе ещё ближе и безошибочно нашёл отзывчивые губы.
Чувствовал, как она улыбается, пока я целовал её и жадно исследовал руками. Будто искал… В безупречных чертах Евгеники я искал причину остаться с ней, а не выйти через коридор огня прямо сейчас. Напряжённое тело изнывало от желания, но не могло насытиться подменой, как бы сильно я ни старался обезличить женское тело, уже лежавшее подо мной на столе. Распластанное и готовое принять.
Лантерны шипели все громче, кровь демона впервые противилась тому, что я хотел сделать. Не желая верить в происходящее, я приподнялся на руках, отстраняясь от Евгеники. Она непонимающе хлопала ресницами, оставаясь лежать на столе.
— Ты никогда не останавливался, если мы начинали заниматься любовью. Что— то не так?
Я не ответил. Отпрянув от растерянной и полуобнажённой демоницы, я отвернулся, собираясь с мыслями. Хотя собирать было нечего, они все роились вокруг Авроры, которая теперь имеет совершенно другой статус.
Статус невинной и свободной демоницы, а это значило, что её замужество было вопросом времени.
— Почему ты не отвечаешь? Кристиан? — Евгеника обошла меня и требовательно посмотрела в глаза.
— Это цитадель милитаров, а не гостевой дом для утех.
Тень пробежала по румяному лицу.
— Кристиан, больше не нужно прятаться. Нам никто не помешает, — сбивчиво объяснила она, спотыкаясь о собственные слова.
— Нам никто и никогда не мешал.
— Но я думала, что когда он наконец— то отправится в могилу, то мы…
Она искала поддержки и хотела, чтобы я закончил фразу за неё.
— Мне не мешал твой муж. И его смерть ничего не меняет.
— Раз не меняет, то почему ты мне отказываешь?!
— Тебя не должно здесь быть.
Тонкие брови нахмурились, аккуратные ноздри затрепетали от негодования. Евгеника не была женщиной робкого десятка, но отказ заметно пошатнул её самообладание.
— Я прощу тебе эти слова, — Евгеника поправила платье и пригладила волосы. — Но унижение — никогда.
Не беспокоясь о том, чтобы прикрыть обнажённые участки тела, молодая вдова легко поднялась со стола и не спеша привела себя в порядок. Немного растрёпанные волосы снова были прикрыты траурной вуалью маленькой шляпки, и только полный яда взгляд источал ненависть.
— Если ты здесь не ради меня, то зачем? — кошачьи глаза смотрели надменно и остро.
— Принести соболезнования.
Оба понимали, что это ложь.
— Ах вот как…
Уходя, Евгеника задела мои ноги подолом длинного платья и громко хлопнула дверью.
Я зашёл в спальню и наклонился над чашей с холодной водой. Рассказ Фергуса поставил всё на свои места и одновременно разворотил внутренности. Было тошно от действий Совета, а ещё хуже от бездействий.
Зачерпнув в ладони побольше ледяной воды, он окатил лицо и голову. Пора возвращаться.
***
До Арувеля оставались считаные дни, и монна сходила с ума в приготовлениях. Не забывала она и сводить с ума остальных. Страдали все: от её подопечных до мастеров самых разных дел и прислуги.
Юджиния хотела преобразить своё жилище, что в её понимании означало осыпать его цветами, поэтому ни о каких ночных вылазках не шло и речи — денно и нощно у пансиона орудовали садовники.
Но Наймарр не был готов к празднику, как монна. После пожара в город было просто так не приехать — на границах дежурили стражи. Улицы ежечасно патрулировали милитары, что, по мнению опекунши, было вопиюще, ведь «строгие и всё в чёрном, они портят и так слабую атмосферу праздника!».
Совет Красных Кресел, тем временем спешно ремонтировали, видимо, для того, чтобы к Арувелю город принял свой прежний облик и главная его гордость была на месте.
И следа не осталось от в прошлом крепких стен с окнами в два человеческих роста. Кладка нижнего этажа сохранила красивый темно— бордовый цвет, но всё, что выше почернело.
Я наблюдала за тем, как десятки людей, а может, и демонов, словно муравьи, роились у здания Совета. Одни отмывали от сажи уцелевшие ступени, другие выносили мусор. Были и те, кто бурно выкрикивал свои идеи, склонившись над столом со свёртками и чернильницами.
— Архитекторы, — сквозь веер буркнула себе под нос монна, когда мы проходили совсем рядом с громкими мужчинами в костюмах, — знали бы вы, сколько моей кровушки попили такие, как они!
— Что же такого они наделали? — услужливо спросила Виана, как только мы отдалились от здания Совета.
— Это длинная история… когда я строила свой парадиз, — начала монна, разливаясь в красочном повествовании, но я не сильно вслушивалась — меня интересовало другое.
Чем ближе мы подходили к зданию Совета, тем больше под ногами было пепла. Не будь на дворе лето, я бы решила, что выпал серый снег, до того всё замело.
— Помнишь, — шепнула на ухо Весте, — монна говорила, что демонам и их жилищам не страшен огонь? Что тогда случилось с Советом? Поджог? Веста?
Я потрясла подругу за плечо, выдёргивая её из мечтаний.
— А? Что? — Веста уже несколько дней
