– Ну… – Я тоже торможу, мысленно. Было дело, залезала я к Аньке в куртку, когда ключи от квартиры найти не могла. И в коробку с бумажными куклами пару раз руку запускала – то за ножницами, то за карандашами.
Может, это ключи? У нас на кухне целый ящик этого добра. Спрятать лишнюю связку элементарно. Я буду думать, что это Темкины, Темка – что мои. А вслух друг у друга не спросим, потому что мы оба очень воспитанные.
Ну а в самом-то деле? Что ребенок может сунуть в карман так, чтобы не вызвать ничьих подозрений? Ручку или карандаш? Камешек? Колечко в фальшивой позолоте, под которой прячется настоящая платина? Брелочек? Ленточки, заколочки? Серебряные подковки на ботинках? Пуговицы? Бредятина какая-то, книженция про Ната Пинкертона…
– Или ей вручил кто-то… в подарок.
– Фонька, проспись сперва, а? Совсем с головой не дружишь.
Надо все барахло на всякий случай проверить, простучать и прослушать. Непыльная работенка, ага. Особенно в нашем доме.
– А может, Артемон эту закладку в подарок получил, от Ирки-Бархат. Мадам Ирэн этим баловалась. Раньше она запонки на сглаз заговаривала, а в последнее время «паркеры» и часы швейцарские. Могла твоему красавцу цацку приготовить, специально для любимых конкурентов. Вот она в шкафу лежала, потом скатализировала не в срок. Не помнишь, темные закладки можно только на конкретный объект наводить или еще на срок годности?
– Не помню. – Я уже провожу в родном гнезде мысленный обыск. Ну генеральную уборку. Кстати, а окна надо помыть, а то весна уже. Занавески постирать, снять все с подоконников… Ой! Там корень квадратный стоит, а я его у Марфы-Маринки взяла! Он сейчас цветет хорошо! Был бы отрицательным, так бы не пах… Ну я надеюсь. Очень не хочется с этой хрустально-сказочной штукой расставаться.
– Я у Марфы в феврале квадратный корень прихватила. Была в гостях, а он мне из-под ванны в ноги кинулся. Думаешь, нарочно?
– Квадратный? – Фоньчик пожимает плечами и ненадолго отвлекается от дороги: – Что в такой вложишь? Вальс «Амурские волны»?
– Это в вечный звон скорее. Квадратный не сильно звенит, больше пахнет.
– Пахнуть тоже можно по-разному. Я бы, на всякий случай, цветок проверил.
– Так проверь. Можешь сейчас, заодно до дома меня подбросишь. Анька уже на уроки свалила… – Я сгоняю воздушный шарик с колен и вытаскиваю из кармана труп мобилки: – О, разрядилась! – То-то мне у Фоньки дома так отдыхалось хорошо, ни одна зараза своими звонками не доставала: – Темчик на работу скоро. Поднимешься и…
– Думаешь, я закладки по пять раз на дню раскрываю? – Афанасий не горит желанием лицезреть моего драгоценного супруга. У них это взаимно: Артемчик в свое время Фоньку на бензоколонке ножом по горлу полоснул. Надеялся, что насмерть, а вот шиш.
– Ты про них так рассказываешь хорошо. Я решила, что ты теперь по Темным аргументам специалист. – Закуриваю, пристроив сигарету, чтобы не прижечь случайно шарик шальной искрой. Фонька ныряет в арку ближайшего дома, пробует объехать пробку.
– Ну столкнулся однажды. Бывает, что обычные аргументы выходят из строя. Если не применить по назначению, тогда кирдык. Она портится от времени.
– Протухает? Как бананы в шкафу?
– Вроде того. Дуся, ты все-таки найди эту дрянь и живи спокойно дальше. Посмотри, что у тебя дома есть из невнятного. Все, что смущает, – тащи ко мне. Вместе глянем, в четыре руки и четыре глаза…
Хорошенькие перспективы! Перевернуть всю квартиру вверх дном, понятия не имея, что я ищу и есть ли эта вещь у меня. Нужно в методичках посмотреть признаки испорченных закладок. Может, они пахнуть должны, потрескивать, как дерево в мороз, или морить между делом тараканов. Хорошо, что я знаю, где у меня учебники с тетрадками лежат! В квартире. Ну или в гараже!
– Давай, душа моя, действуй. Я вот тут встану и буду ждать. Десяти минут хватит?
– Ты с глузду съехал? Я всю квартиру за неделю осмотрю, не раньше.
– Дуся, ау! – Перед моим носом щелкают пальцами.
Я соображаю, что мы подъехали к моему нынешнему дому, а Фонечка жаждет получить от меня всего лишь квадратный корень на экспертизу.
– Фонька, посторожи шарик? – Я выбираюсь из машины.
В самую лужу припарковался, балбес! Домой приду – переобуюсь. И переоденусь заодно. Потому что я джинсы зарастила, кое-как следы от хвоста спрятала, но все равно видок у меня отнюдь не презентабельный.
Я открываю дверь и напарываюсь, как на автоматную очередь, на взгляд Темчика. Он такой обалделый, что сразу понимаю: случилось страшное. Наверняка нас ограбили. Если вообще не убили.
– Ты где была?
– Водку пила с Фонькой. А что?
– Не слы-шу! – Артем трясет ладонями в области ушей, изображает Чебурашку.
– Погоди, сейчас погромче тебя сделаю. Так лучше?
– Да. С тобой все нормально?
Он не напуганный, а напряженный.
– Темчик, слушай, это анекдот какой-то. Обычно мужики под утро в дом приходят, а бабы их на пороге встречают и…
– Ну да, анекдот, – отвечает картонным голосом мой актуальный муж.
– Тебе только скалки не хватает, для цельности образа… – Я собираюсь двинуть на кухню, за ростком квадратного корня. – Темчик, ты решил, что я загуляла?
Темке мой юмор мимо кассы. У него лицо строгое. Я дую ему в висок, убираю зачаток головной боли – как сорняк выпалываю:
– У меня была одна проблема, по работе. Мы ее решали, с Афанасием. Я была замотанная и поэтому не написала. А мобильник у меня вырубился, я его забыла зарядить. Ну ты же знаешь, что я растяпа… Да?
Я тихонько глажу Темчика по спине, он меня тоже обнимает. Мы топчемся на месте, слегка покачиваемся – словно танцуем медляк под какую-нибудь неслышную нежную музыку. Со стороны – красотища такая.
– Жень, ты вчера у меня в столе ничего не брала?
– Я у тебя в вещах не шарюсь. А что, там миллион был? Знала бы, точно бы промотала.
– Ну какой там миллион?
– Темчик, пропало что-то?
– Ничего, – морщится он. – Чисто по ощущениям, вещи не так лежат.
– Ну… у меня тоже так иногда бывает. Она просто маленькая еще.
– В смысле?
– Тема, я книжку читала, для приемных родителей. Там написано, что они часто мелочь тырят или лезут без спроса. Что это норма почти.
– Кто норма? Аня?
– Темка, ты на нее не сердись, пожалуйста. Это временное, пройдет. Я поговорю с ней, скажу, что так нельзя.
Он кивает, остается все таким же взведенным. Неужели из-за моей отлучки?
– Я сегодня ночью в собаку перекинулась, надо было одну девочку от насильника отбить, так разнервничалась, что никак не могла обратно человеком стать.
Я не вру, но и не говорю всей правды. При работе с мирскими полагается:
– Пришлось к Фоньке домой ехать, себя в порядок приводить.
– Угу, – без всякого интереса отвечает он.
– Тем, у тебя что-то случилось?
– Да.
Хоть бы все остались живы и здоровы! У Темки ведь мама есть, почти старенькая. То есть пожилая. Неужели она?
– Жень, у меня на работе… неприятности. Можешь помочь, как раньше?
– Тьфу ты! Я думала, взаправду беда! А что стряслось? Кабак закрывают?
– Не кабак. Меня, – усмехается Темка.
– Налоговая? Слушай, у меня есть адвокат, хороший мужик, я с ним года два назад… В общем, давай я с ним свяжусь…
– Нет, не надо. Юристы есть, спасибо тебе, Жень, большое. Мне другое нужно.
– Заяц, у меня в заначке полторы штуки баксов. Если не хватит, я займу. У Фоньки, у Зины, у Севастьяныча. Ты скажи, сколько нужно, я ребят попрошу, они скинутся…
– Нет. Спасибо. А ты, может, сделаешь, как тогда, когда нас СанЭпид чуть не прикрыл?
Я только вздыхаю. В том году Темчикову ресторацию «Марсель» чуть было не закрыли с подачи рейдеров. Мы тогда влюбленные ходили, а тут – бац! – такой пердимонокль. Пришлось отсы́пать Артему удачи и переговорить лично с одним чуваком. Обычное благодеяние, по Контрибуции. Темка даже не сразу узнал, что я подсуетилась.
– Извини… Ты теперь ученик. Не совсем мирское существо. А мы сами себе добро делать не можем и друг дружке тоже. Нечестно это.
– Ядрен-батон! – У него лицо как у гимназиста, получившего на контрольной вместо высшего балла единицу лишь потому, что всего один раз вместо плюса написал минус.
– Меня давно убрать хотели. А теперь повод нашелся. Из-за… – И он снова подносит руки к ушам, временно включенным, условно дееспособным. – Я сейчас как гребаный ежик в тумане….
Если его реально с работы выкинут, то на что мы жить-то вообще будем? Он же глухой, считай инвалид. Такого только в артель какую-нибудь возьмут, розетки клепать или ботинки чинить. Ну или грузчиком на склад. Больше – некуда. Придется снова в барменши идти. У меня образования в этой жизни нет, я нигде не училась. Вот дура! По категории зарплата в десять восемьсот и на метро проезд бесплатный. А один Анькин лицей – это двадцать пять штук в месяц. Ой, мама…
– Ерунда, ну выкрутимся как-нибудь…
– Жень, ну что ты хоронишь-то меня раньше времени? Я еще на своем месте.
