могут быть существа, идущие по пути эволюции.
Недавно же, показав силу духовного чувства, Атлант окончательно уничтожил мои надежды. Нет у нас шансов против цивилизации, которая развивалась тысячи лет. Даже если я достигну невероятного могущества и смогу летать в космосе и уничтожать астероиды — что с того? Я у Солнечной системы один, а подобных воинов у Амфибий могут быть сотни и сотни. Надо бы уточнить эту деталь, кстати. Вряд ли Атлант располагает всей информацией, но хоть примерно узнать, что нас может ждать, необходимо.
Вдобавок Мильтиад с каждым днём всё больше кажется мне угрозой. Он упоминал, что собирается возродить расу Атлантов, но почему с тех пор и словом не обмолвился об этом? Неужели уже начал реализовывать свои планы самостоятельно? Если так, то это очень-очень плохо. Но я не могу идти против него — остаётся ждать его смерти.
Ещё и эти Избранные, непонятно откуда вылезшие. Какая у них цель? Что общего между похищением Бомжика Младшего и смертью Борислава? В общем, никогда ещё ситуация не казалась мне настолько неоднозначной и безвыходной.
Совсем некстати посетившие мою голову мысли не мешали мне наслаждаться общением с Адель. Гуляя с ней по Площади Эвольверов, я чувствовал душевный комфорт и расслабление, которых так мне не хватало. Вопрос — как найти выход из нынешней ситуации, которая выглядит тупиковой, отошёл на задний план.
Мы сидели в уличном ресторанчике и пробовали разные блюда, приготовленные из ингредиентов Изначального Мира, когда в ночном небе неожиданно что-то засветилось.
— Смотри! — Адель указала пальцем на танцующего огненного дракона. — Красиво! Смотри, ещё. Пойдём туда, там представление какое-то.
— Секунду, — я быстро доел вафлю с Алым Лососем и, довольный собой, поднялся.
— Ты заказал каждую Бельгийскую Вафлю, которую нашёл, — со смехом в глазах заметила Адель. — А знаешь, что её рецепт придумал мой далёкий предок — Вальтер Бельгийский?
— Знаю, — кивнул я. — Он мой кумир. Я уже приказал испечь скипетр и трон из вафель — будут знаками власти главы Совета Эвольверов. И герб сделаем в виде вафли, с инициалами твоего предка. Только я боюсь, что сразу съем все атрибуты власти, когда взойду на вафельный трон.
Адель весело рассмеялась, а я почувствовал в душе грусть. В первой жизни Адель очень любила вафли, но всегда ела их с кем-то, одна не могла. Не знаю почему. В этой жизни Адель хоть и любила блюдо, придуманное её предком, но относилась к нему как и к любой другой вкусной еде.
Представление показывала группа Эвольверов “Уральские Фокусники”. Талантливые ребята, прекрасно контролирующие свои способности. Особенно мне понравилось, как Полеос Воздуха, Ядерный Атомос с Манипуляцией Огнём и Полеос Электричества создали огромную огненную змею, накрывшую небо над нами. Эти трое очень умело синергировали свои навыки, особенно Полеос Воздуха и Ядерный Атомос. Правда, огневик мухлевал — он незаметно использовал кровавый пропан, но это всё равно было очень красиво.
После представления Адель повела меня к фонтану любви — локальной достопримечательности Княжества. Фонтан в виде арки притягивал множество туристов, среди которых было немало Эвольверов. И все они использовали свою способность на озере, загадывая имя любимого человека. Что интересно — утки-мандарины, плавающие в этом озере, заметно изменились внешне. Они стали ярче, живее, активнее. А некоторые посетители утверждали, что видели, как эти утки из глаз лучами стреляют. Ещё пошла легенда, что вода в этом озере превратилась в лечебную — кто выпьет хоть глоток, станет здоровее.
— О, твой дедушка статую изменил? — Адель указала пальцем на гигантскую скульптуру деда, сидящего на львином троне. Она располагалась в центре Площади Эвольверов и была видна почти из любой точки площади.
— Где изменил? — не понял я. Мы уже подходили к фонтану, и меня зацепила мелодия, исходящая от арки.
— У него раньше было воинственное выражение лица. А сейчас он умный и книгу в руках держит.
— И правда… — я хмыкнул и присмотрелся. С помощью своего зрения смог заметить едва заметные словечки на запонках, пуговицах, вороте и многих других местах. Глупые надписи вроде: “нет бомжам”, ”где мои деньги” и прочее. Интересно, а сам дед знает об этих надписях? Или они сами появились? Где-то я слышал, что сила несёт в себе отпечаток сущности, владеющего ею…
Постояв у фонтана, полюбовавшись сердцем, сотканным из капель, и насладившись мелодией, мы пошагали дальше. Проходя мимо торговой площади, наткнулись на вывеску “Любой цвет волос за секунду! На ваш вкус!”
Адель заинтересовалась, и мы вошли. Нас встретила весёлая девушка, с ног до головы в разноцветных татуировках, с волосами цвета индиго. Как оказалось — Атомос Синтеза с необычной способностью Краситель. Может перекрасить что угодно, но ненадолго.
— Спустя шесть часов цвет вернётся, — щебетала девчушка, радостно рассказывая о своём навыке. — Я пока обычный Эвольвер и коплю на Жидкие Ядра. Когда стану Слабой — время действия точно увеличится! Ха! В какой вам цвет волосы перекрасить? Говорите, не стесняйтесь! Скажу по секрету — ко мне многие известные личности наведывались!
— Я не буду краситься, — натянуто улыбнулся я, представляя, как приду к Мильтиаду с патлами цвета свежего газона.
— М-м-м, давай серебристый? — у Адель загорелись глаза. — Видела же трансляцию? Как Атлант открывал портал. Вот такого цвета!
— О-о-о, — девушка понимающе улыбнулась. — Иди сюда, садись.
Вскоре мы вышли, провожаемые счастливой хозяйкой, — Адель в оплату подарила ей несколько Тригоно, на которые владелица необычного салона сможет приобрести Ядра и стать Слабой.
— Идём обратно, — я посмотрел на небо, полное звёзд. — Провожу тебя и отправлюсь в Атлантиду. Ближайшую неделю мы вряд ли сможем увидеться.
— Пойдём, — с грустью в голосе согласилась Адель. — Скажи, а мы с тобой встречаемся?
Я чуть не закашлялся от такого неловкого вопроса. Но быстро взял себя в руки и попытался вспомнить молодость первой жизни. Но там у меня не было подобных ситуаций, никогда.
— Да, встречаемся, — кивнул в итоге я, так ничего и не придумав.
Адель потянулась и взяла меня за руку. Я её сжал и прогнал из головы все мысли о неловкости и какой-то детскости ситуации. Пусть всё идёт своим чередом. В молчании мы прошли большую часть пути до усадьбы.
— Помнишь нашу
