счастлив, что я просто пялюсь. При других обстоятельствах я бы потратила последние несколько минут, вонзая саблю тебе в сердце.
– Силеас, – осадил ее я.
Она фыркнула.
– Это же абсурд! Мы беседуем с темным, Ти! И почему? Потому что ты снова задумал какой-то рискованный план, который убьет нас всех!
– Ты еще многого не поняла в этой жизни.
– Ах, и что же такого я не поняла? – Она с тревогой посмотрела на меня. – Что нужно подвергать себя опасности, навлекать на себя гнев Верховных, а еще лучше – смириться с изгнанием, когда дело касается исполнения твоих желаний? Прости, Ти, но ты не один из наших богов. – Она закатила глаза. – Даже если ты, возможно, в это веришь.
– Дело не в этом.
Это предложение удивило всех нас. Но не из-за слов, а из-за человека, который их произнес. Силеас в недоумении повернулась к своей сестре-близнецу, которая в этот момент выглядела так, словно сожалела о том, что вообще открыла рот.
– Я… я просто имею в виду, ну… потому что… – Она прикусила нижнюю губу и застегнула молнию своей кожаной куртки. Ее следующие слова были такими тихими, что даже я изо всех сил пытался их понять. – Я думаю, что мир не просто черно-белый, так ведь?
– О, мне нравится эта девушка. – Лахлан одарил Камрин широкой улыбкой. – Не хочешь ли ты присоединиться ко мне в моем мире, милая?
Кам содрогнулась. Но не только она, а еще и Эмилль, что заставило меня невольно нахмуриться. Но сейчас было не время думать об этом.
Я прочистил горло.
– Если ты поможешь нам, я обещаю вернуться к тебе. Если… если мой план сработает, я освобожу тебя из Круачейна.
Едва заметные брови Лахлана поднялись почти до основания черепа.
– Это могущественное обещание.
– Такое же могущественное, как и я.
Силеас пробормотала что-то вроде: «О, да ладно» – и фыркнула.
Я проигнорировал ее.
– Итак, мы договорились о сделке?
Лахлан наклонил голову, делая вид, будто размышляет. Но в конце концов он поднял подбородок в знак подтверждения.
– Мы заключаем сделку, парень.
– Ти, – прохрипела Иззи. – Ты уверен в этом?
– Она права, – согласился Эмилль. – Тебе не следует вести дела с народом Тьмы.
– Он мне нужен, – просто сказал я, не отводя взгляда от Лахлана. И на этом дело было закрыто. Я поставил девушку на пол, отступил на шаг и посмотрел в сторону некроманта. – Не подходи к ней слишком близко. Я понятия не имею, что в ней дремлет, но Мэйшоу – последнее место, где мы должны проводить над ней эксперименты. Особенно во время новолуния.
– Да что ты говоришь. – Если бы его глазные яблоки не были черными, словно сама тьма, я мог бы поклясться, что в этот момент он закатил глаза. – Отойди в сторону. – Я колебался. Лахлан щелкнул языком. – Делай то, что я тебе говорю, мальчик.
Мне было некомфортно отдаляться от девушки. Я сделал все, чтобы она оказалась в безопасности. Потерял свою сестру. Предал Хелену. Хелена…
Я отмахнулся от мысли о ней и отступил на шаг в сторону. Эмилль присоединился ко мне и прошептал:
– Откуда ты его знаешь?
Мой взгляд остановился на Лахлане, чьи руки в воздухе обводили силуэт девушки.
– Неважно.
– Но…
– Я не спрашиваю о твоих секретах, так что не спрашивай о моих, Эм.
Сначала он хотел возразить, но в конце концов закрыл рот и кивнул. Эмилль знал, что я был прав. Он вел такую же рискованную игру, как и я. Мой друг был ничуть не лучше.
Лахлан начал произносить свое заклинание. Хриплые звуки ползли по его губам. Холодные, как сама смерть. Мурашки постепенно покрыли мое тело, но не из-за содержания формул, а из-за того, что я их понимал. Это было настоящее безумие. Между иностранными словами эхом раздавался звук, который проникал в душу и заставлял меня понимать, что говорил этот темный.
Я найду тебя, найду тебя, найду тебя.
Я сниму покровы, сниму покровы, сниму покровы.
Я хочу знать, хочу знать, хочу знать.
Впусти меня, покажи свое нутро. Впусти меня, покажи свое нутро.
Сферы, более глубокие, чем энергия живых, более темные, чем волны смерти, позволь им увидеть меня, позволь им почувствовать меня, покажи их мне.
Впусти меня, покажи свое нутро. Впусти меня, покажи свое нутро.
Я задыхался. Эмилль бросал на меня мрачные взгляды, но я не осмеливался взглянуть на него.
Ты говорил на другом языке, Ти. Тогда, заклинание смерти в доме Джейме, помнишь? Ты говорил на другом языке. Во второй раз.
Боже, Эмилль был прав. Я мог понимать Лахлана, и это должно было… это должно было означать…
Мои размышления были внезапно прерваны, когда воздух в пещере сгустился и перекрыл мне легкие. Я пытался набрать кислорода, но его не было. Эмилль скривил лицо. Он сделал замысловатое движение руками, после чего вакуум оттолкнулся от нас. Остальные стали задыхаться одновременно со мной, в то время как Эмилль дрожал под тяжестью отравленных молекул.
– Быстро, – процедил он сквозь зубы. – Продолжай!
Обычно сдержанное лицо Лахлана превратилось в недоверчивую гримасу. Его руки двигались быстрее, чем когда-либо, в то время как от тела девушки поднимался похожий на смолу туман. Он преследовал Лахлана, и только тогда я понял, что тот вложил все свои силы только в то, чтобы отогнать туман. Клянусь богами!
Мое тело отреагировало инстинктивно. Я понятия не имел, что делал, но внезапно почувствовал, как моя сила ускользает. Внезапно она снова превратилась в неконтролируемый хаос, как в тот раз, когда Верховные обучали нас. Грубая, дикая и пугающая.
Словно безжалостный удар кнута, она вырвалась, вонзилась в туман девушки и присосалась к нему. Это была адская боль. Мой череп раскалывался. Что-то выдавило из меня воздух и словно протащило через резиновый шланг. Нечто сдирало с меня кожу, кусок за куском, пока не остались только мясо и кости. Вот как это ощущалось на самом деле. Но мне все же удалось пробиться сквозь туман. Я лишь смутно осознавал, что слова слетали также и с моих губ, и впервые я услышал иностранный язык, который звучал не так, как будто исходил из моих уст – он доносился откуда-то издалека. Тот же жесткий звук, что и слова Лахлана, которые в эту секунду присоединились к моим.
Закройся. Возвращайся назад. Спи.
Закройся. Возвращайся назад. Спи.
ЗАКРОЙСЯ. ВОЗВРАЩАЙСЯ НАЗАД. СПИ.
Мертвая сила остается мертвой силой. Мертвой и холодной, мертвой и тихой, мертвой и глухой.
Туман вскрикнул. Я слышал это в своей голове. Громкий и пронзительный звук, который поразил меня
