Я открыла глаза и увидела огромного белого волка, который врезался в снегоход, пытавшийся меня протаранить. Последнее, о чем я подумала — почему волк пошел на смерть, чтобы спасти меня?
Глава 22. Ник
Наверное, впервые в жизни я не успел подумать. Увидел и…
Мгновенно принял облик белого волка и кинулся наперерез железному монстру, который собирался убить нашу женщину.
Мне было все равно, выживу ли я в этой схватке. Важно было успеть. Столкнуть невесть откуда взявшийся снегоход с нашей трассы. Лучше, конечно, было бы стереть его с лица земли.
Я едва успел заметить перекошенное лицо парня, сидевшего за рулем. На него мне было плевать. Хотя нет! Я готов был его испепелить. Накинуться и разорвать в мясо. Жестоко. Страшно. Так, как реально мы, волки, можем растерзать добычу. Но… Это мгновенная слабость. И мне было не до того.
Главное — Мия. Наша малышка. Моя кроха…
Она реально казалась такой маленькой, хотя я понимал — девчонка нормального среднего роста, и комплекция, самая подходящая для эротических фантазий и игр.
С первой секунды, когда я увидел ее там, в лесу, в ее красном комбинезончике, теряющую сознание и улыбающуюся, сквозь дурман и сон… С первого мгновения понял, что она — особенная.
И даже решил, если у братьев будет иное мнение, значит, оставлю ее себе. Пусть они делают, что хотят. Ищут свою единственную, истинную. Свою волчицу. А я заберу себе малышку Красную шапочку и буду ее холить и лелеять.
Но братья мои, конечно же, тоже были не дурачки.
В общем, мы все почти сразу осознали — игрушка в наши руки попала не простая, да и не игрушка вовсе…
Девочка, девушка, женщина. Мия.
Необыкновенное имя. Красивое. Нежное. Как она сама.
Эти широко распахнутые зеленые глазищи, цвета нежной хвои, длинные ресницы, аккуратный точеный носик, полные губки, широкий рот, высокие скулы — я мог описать ее не хуже Дэна, нашего художника.
Мятная конфетка в шоколаде — вот какая она была. Кожа — шелк, атлас, бархат — все вместе и гораздо лучше! Теплая, мягкая, прозрачная. Ее хотелось гладить, ласкать, проводить по телу пальцами, губами, языком, рисуя бесконечные узоры страсти.
И хотелось быть в ней, почувствовать, каково там, внутри? Каково ее нежное тело? Войти в ее лоно до упора, вжаться, слиться в одно, закрыв глаза, замерев, погружаясь в ощущения сладости и счастья!
Я запомнил какое лицо было у нашего старшенького, когда он узнал, что наша малышка невинна.
Представлял, как я сам выглядел со стороны. Это было реально невероятно. Встретить такое в наше время в нашем мире? Ну, хорошо, не совсем нашем. В мире людей. Но…
Как такая красавица, волшебная, влекущая, манкая могла остаться невинной?
Конечно, я сразу подумал о том, что она ждала нас. Ха! А кто бы подумал иначе?
Неужели люди стали столь бесчувственны, глухи и глупы? Елки, да от нее за километры пахло сексом! С ней хотелось заниматься любовью! Хотелось иметь ее, делать своей! Клеймить, помечать каждый миллиметр ее тела!
Правда, мы тоже, конечно, слегка облажались, сразу не поняв, что она девственница.
Как Альфа сразу не считал это? А мы? Как пропустили?
Я ведь чувствовал, что с Мией что-то не так. Да, понятно, что Стелла ее чем-то опоила. Специально. Хотела отбить запах. Аромат невинности, который чувствуют волки.
Не знаю, что там эта бешеная стерва втирала Марку, но я бы сразу поймал ее на лжи. Зачем она дала Мии препарат, зная, что это собьёт с толку Альфу? Чего она хотела добиться?
Ладно, в истории со Стеллой и ее интригами еще остались белые пятна, но плевать — лишь бы Мия была с нами, была нашей.
Оказаться в ней — мечта, которая, наконец, воплотилась. Мягкая, нежная как шелк. Нереально горячая. Узкая, сладкая, возбуждающая до дрожи в каждой клеточке тела.
Прекрасно зная, что буду третьим я старался максимально облегчить для нее эту часть посвящения. Предельно осторожно. Нежно. Стараясь давить на точки, которые помогут расслабиться. Когда я понял, что она вот-вот взлетит вместе со мной на вершину я был просто сражен. Ее судороги, токи, бегущие по нежному телу, импульсами бьющие в мое сердце.
Она просила Марка, чтобы он сказал о любви?
Я был готов кричать ей об этом. Но лишь тихо шептал, надеясь, что она слышит и понимает.
— Любимая, любимая моя, единственная. Я буду с тобой, что бы ни случилось! Я твой навсегда, кроха!
Я в тот момент прекрасно понимал, что говорю. Она была нашей. И она была моей. И я готов был драться за нее с судьбой. Со всем миром.
Если бы не сказали, что ради жизни рядом с ней мне придется расстаться с волчьей ипостасью — я бы сделал это не раздумывая.
Если бы мне сказали, что ради ее жизни я должен пожертвовать своей — я бы сделал это.
Я и сделал.
Обернулся волком. Кинулся на ревущий, несущийся на скорости снегоход, скалясь в лицо идиоту, посмевшему нарушить границы наших владений.
Как он попал сюда? Почему молчали обереги? Кто посмел бросить нам вызов?
В последнюю секунду я увидел огромную белую сову, летящую прямо на меня. Повернулся, плечом толкая машину. Снегоход вильнул в сторону, несясь прямо в лес, напоролся на ствол огромной ели и заглох.
Весь мой левый бок превратился в сгусток боли. Но сова спасла мне жизнь.
Я посмотрел туда, где должна была быть Мия.
Марк успел стащить ее со снегоката, который валялся в сугробе. Дэн, так же в волчьей сущности, стоял рядом.
«Ты живой, брат?»
Да, я был жив. Не совсем здоров, но это поправимо. На нас, волках, все заживало. Как на собаках. Как бы смешно
