его! Раздался неприятный звук. А потом появилась кровь.
Она повернулась ко мне. Наши взгляды встретились, и мое дыхание участилось. Это была та самая девушка, которая помогла мне сойти на берег, когда я прибыла в Тихий Ручей. Она была одета в униформу колледжа.
Какого черта здесь творилось?
Вскоре сумерки опустились на Тихий Ручей. Я старалась держаться подальше от обшарпанной карусели и сжимала свою медовуху. Это время вызывало во мне дурное предчувствие. Тем более когда Элин бродила здесь без дела. Но сегодня был праздник памяти в городе, и никто не хотел оставаться дома. Дети веселились на каруселях. Повсюду суетились жители Тихого Ручья, которые в обычные дни укрылись бы к этому часу в своих домах, в то время как я изо всех сил старалась не выделяться.
Следить за Элин было несложно. На ней была бейсболка с красным логотипом футбольного клуба «Абердин». В этот момент она запрыгнула на потрепанного карусельного оленя, обхватила удилище и рассмеялась, когда оно начало дергаться. Несомненно, когда-то мелодия звучала ритмично и безмятежно, но сегодня она напоминала искаженную музыкальную тему из какого-нибудь фильма ужасов. Карусель скрипела, ограждающий ее забор трещал. Жители города не раз подновляли и ремонтировали забор, однако регулярные ночные потасовки сводили на нет все эти усилия.
– Кто-то должен уже наконец оторвать эту штуку.
Рядом со мной мелькнула копна иссиня-черных волос. А за высоким и узким телом Кораэль маячил Максвелл Эверстоун в своем истинном обличье. Взъерошенные волосы обрамляли его круглое лицо. Несколько электрических лампочек карусели отбрасывали слабый свет на его иссиня-черные буйные кудри. Девятилетний мальчик обхватил руками талию Коры и спрятался за ее спиной.
Кораэль протянула мне красно-белый бумажный пакет.
– Будешь?
– Нет, спасибо.
Преисполненная решимости, я отодвинула ее угощение в сторону. Любимая еда нашего вида никогда не привлекала меня, но все, кого я знала, боготворили воронье мясо. Особенно ступни, и даже целую лапу. От отвращения ком подступил к моему горлу.
Кора пожала плечами и запихнула в рот нежное филе.
– Ты многое упускаешь.
– Я вполне довольна своей медовухой.
Восхищенный возглас сорвался с ее губ:
– Если бы ты знала, какой эффект…
– Мне известно об эффекте тонуса и эйфории, который дают вороны. Даже мне довелось сполна ощутить на себе методы воспитания нашего народа.
– Ну, я же просто пошутила. – Она откусила от вороньей лапки, как будто это была мармеладка в виде змеи. – Разумеется, ты одна из нас.
– Мне кажется, вы все очень любите забывать об этом факте.
– Не будь так несправедлива, Ди. Я никогда не осуждала тебя.
Это было правдой. Тем не менее время от времени я ловила себя на мысли, что она бы так поступала, если я бы не росла вместе с Бернеттами в их доме, как одна из сестер.
Я всегда ощущала болезненный укол, когда думала о своем отце. Ательстан Гринблад – брат Далзила и, следовательно, второй сын Морага Гринблада, считался почти святым. В какой-то момент его прозвали Святым Ательстаном. Он был тем, кому удалось изгнать народ Тьмы после их первого массового проникновения из потустороннего мира пятнадцать лет назад. Если бы отец все еще был здесь, никто бы не посмел даже прикоснуться ко мне. Но одиннадцать лет назад он исчез. В том, что папа умер, не было никаких сомнений, потому что его чары рассеялись. Народ Тьмы проделал путь в наш мир ночью, и вскоре моя мать покинула его, искренне веря, что Ательстан все еще скрывался среди нас. Ее безжизненное тело было найдено в горах Хайленда.
– У меня есть то, о чем ты меня просила, – сказала Кора. Удивленная, я повернулась к ней.
– Правда?
– Да.
Ее взгляд устремился вдаль. Она смотрела на еловые кроны Мертвых лесов. Неподалеку за нами наблюдала настороженная ворона. Судя по всему, она не одобряла употребление себе подобных в пищу. Была ли эта ворона одной из темных? Собиралась ли она через несколько часов устроить переполох во всем Абердиншире?
– Но здесь не так много, Ди. Заклинание было… Я не знаю, достаточно ли этого. – Кораэль вытащила пробирку из кармана пальто. – Никогда больше не говори, что я не считаю тебя одной из нас.
– Благодарю тебя. – Я быстро взяла пробирку и спрятала ее в карман.
Элин спрыгнула с обшарпанного оленя и побежала к нам по хрустящей листве.
– Макс! – Она толкнула стоявшего позади Кораэль мальчика в плечо. – Ты пойдешь со мной на карусель?
Он испугался и попятился назад.
– Элин, – упрекнула я ее. – Не надо так резко.
– Но я кое-что нашла в карусели! – Она снова протянула руки к мальчику и потрясла его за плащ. – Ну, давай, Макс!
– Прекрати. – Кора подняла руку и оттолкнула Элин в сторону. Под ее взглядом улыбка девочки померкла. – Он не хочет. Максвелл не любит приключения, понятно?
Элин кивнула. Неуверенно она посмотрела на меня. Я протянула руку и прижала малышку к себе.
– А давай мы сходим посмотреть на акробатов?
Ее глаза засверкали.
– Да!
Не прошло и секунды, как она выскользнула из-под моей руки и побежала через площадь.
Я пыталась уследить за ней взглядом, прежде чем вздохнуть.
– Этот ребенок обладает энергией сотен. – С извиняющейся улыбкой я попрощалась с Корой и собралась уходить, но…
– Подожди.
Я слегка повернулась вправо, чтобы встретиться с ней взглядом. Карусель пошла по новому кругу, окутывая нас своими искаженными звуками.
– Что бы ты ни задумала, Ди… будь осторожна. Этот вид магии опасен. – Кора нахмурилась. – Уважай границы.
Между нами возникла пульсирующая аура. Воздух затвердел и замерцал, как в жаркий летний день. Наконец я улыбнулась.
– Конечно.
Казалось, Кораэль уже раскаялась в том, что помогла мне. Я быстро направилась прочь, прежде чем ей пришла в голову идея снова выбить почву у меня из-под ног. Она бы выиграла бой – мы обе это знали.
Городской мемориальный фестиваль был полон людей. Многие жители Абердиншира приехали сюда этим вечером, чтобы поблагодарить Тихий Ручей за героическое укрытие солдат после битвы при Престонпансе. Я вглядывалась в их лица и почувствовала, как уголок моего рта дернулся. Если бы эти люди знали истинную причину, по которой раненые якобиты выжили, то страх помешал бы этим людям сделать хотя бы один шаг в направлении нашего города. Разумеется, ходили какие-то слухи. Люди шептались годами. Однако никто не осмелился бы поверить в эти истории. Мы были просто мифом. Но мифы являлись не чем иным, как суммой множества страхов, которые противоречили реальности. Мы находились прямо у них под носом, а никто даже понятия
