и поинтересовался у Сандала, за каким циклопом он решил сбить чужой самолёт? Ястреб невозмутимо ответил, что я сам хотел узнать, кто именно за нами следит. А потом передал мысль о том, что до момента взрыва успел захватить некоторые трофеи.
Спустя пару мгновений, он спустился вниз и наглядно продемонстрировал свою добычу. Два перстня, что-то вроде большой записной книжки и бумажник.
Горящий самолёт рухнул где-то за кладбищем, а поручик ошарашенно вздохнул.
— Что ж творится то такое? На кой ляд они его сбили? Ладно, если шведским окажется. А вдруг кого из знати? Или…
Осёкшись, с лёгким испугом покосился на меня и отошёл в сторону. Видимо такие мысли, офицерам Третьего отделения вслух озвучивать не полагалось. Тем более при посторонних.
Я же достал свой дарфон, собираясь позвонить Бельскому. Но не успел — адвокат набрал сам. Подняв трубку, услышал яростный голос.
— Афеев, какого беса? Что у тебя там творится?
Поморщившись, я огляделся по сторонам.
— В порядке всё. Был небольшой инцидент, но всё уже решилось.
В стороне показался скандинав, который наконец решил выбраться из своего укрытия и я махнул рукой Григорьеву, давая понять, что это свой. А ухо уловило тихий и наполненный самыми разными эмоциями, голос юриста.
— Решилось? Мне недавно из центрального аппарата Третьего отделения звонили. Сказали, мой клиент оказался в эпицентре ритуала Чернокровых, в Мурманске едва ли не военное положение, а корабельная артиллерия готовится поддержать гарнизон огнём.
На момент замолчав, уточнил.
— Знаешь, что случилось потом?
Самым очевидным ответом стала бы фраза про звонок мне, но Бельский явно имел в виду нечто иное. И кажется, я понял, что именно.
— Перезвонили и сказали, что проблема решена?
Собеседник тяжело вздохнул.
— Почти. Прислали сообщение. Мол, некий Василий Афеев уже закрыл вопрос. А потом поинтересовались, что это за хрен с горы, нарисовался у них в Мурманске и какого ляда там происходит.
Сделав секундную паузу, добавил.
— У меня есть пара более или менее надёжных коллег в городе. Сейчас попробую кого-то из них разбудить. Не вздумай выкинуть какой-то из своих фокусов. Очаг активности Чернокровых, это тебе не дуэль и не война родов. Сбежишь от Третьего отделения и на поиски бросят всё, что есть под рукой. Ещё и подозреваемым сделают. Потом не отмоешься.
Я заверил, что не собираюсь бежать и тот отключился, попросив ждать. О сумме за услуги своего коллеги, даже не упомянул, а судя по лексике, которая прорывалась у обычно сдержанного адвоката, ситуацию он и впрямь считал серьёзной.
Дальше события разворачивались весьма стремительно. Сначала к нам прибыла целая колонна танков — тридцать две боевые машины, которых сопровождало больше двухсот хорошо вооружённых пехотинцев. Лягдов безусловно сообщил, что костяных конструктов больше не наблюдается, но наверху решили перестраховаться. То ли его непосредственное руководство, то ли армейское начальство.
Следом к этому участку дороги примчались следователи и шеф Третьего отделения по Мурманской области. Сразу после него приехал глава полиции, а потом и вице-губернатор. Последним, как это ни странно, заявился какой-то генерал. Этот, сходу развил бурную деятельность, щедро раздавая приказы солдатам и выстраивая линии обороны. От кого именно он собрался защищаться, было не совсем понятно — с моей точки зрения его действия не несли никакого смысла.
Впрочем, подтекст стал понятен спустя четверть часа, когда в районе происшествия появились первые журналисты. Вплотную их понятное дело никто не пустил — полиция и бойцы Третьего отделения оцепили всю территорию. Но это не помешало генералу давать комментарии и позировать для фотографий на фоне одного из стоящих вдалеке танков.
Сандал, который решил послушать о чём именно рассказывает генерал, немедленно засыпал меня предложениями. Вырвать язык, остановить сердце, вырвать его душу и запихнуть в глиняного голема, после чего сделать из последнего общественный туалет. Этот вариант заставил меня усмехнуться, из-за чего разом напряглись оба следователя, что вели допрос. Так что ястреб отправился патрулировать территорию. А я продолжил в третий раз излагать, как всё было. С официальной точки зрения, само собой. В которой отсутствовали какие бы то ни было божественные силы, зато имелись родовые техники, о которых я мог на полностью законных основаниях, не распространяться.
Ситуацию облегчал коллега Бельского, который действительно приехал на место. А ещё лёгкий страх в глазах офицеров — несмотря на то, что вокруг было полно военной техники и Одарённых, они откровенно побаивались того, кто смог разделаться с костяным драконом. Отчасти в этом была заслуга Лягдова, который весьма красочно расписал, как я спустился с небес на умирающем монстре и добил его буквально в метре от машин Третьего отделения.
Рассказывать о том, что управлявшая драконом душа, на момент падения туши, уже была мертва, я само собой не стал. Да и в целом, о деталях боя старался ничего не говорить, набрасывая картину общими мазками. А на любые попытки уточнить, немедленно отвечал чудодейственной фразой «родовые техники».
Через пару часов исчезли журналисты. Следом за ними, ревя движками, укатили танки. Зато через оцепление просочился представитель фон Корфов, вручивший мне прошение о перемирии. Полные условия мирного договора они предлагали обсудить позднее, так что я подписал соглашение и сразу же отправил сообщения Ласке с Лерой, дав команду возвращаться в гостиницу.
Сам я отправился туда уже ближе к рассвету — после того, как смертные решили, что с них хватит подписанных бумаг и пришли к общему выводу, что от меня всё равно ничего не добиться. Местный шеф Третьего отделения даже пытался выяснить детали лично, но я упорно твердил о родовых техниках, а юрист одну за другой набрасывал жалобы, с которыми собирался обратиться в суд. Свенсон и вовсе всё это время молча сидел рядом, со всем прилежанием маскируясь под предмет интерьера. По закону он был моим «пленником чести» — по словам адвоката это полностью исключало возможность допроса. Так что, в конце концов полковник тоже махнул рукой на перспективы допроса.
Я уже и забыл, что это такое — попасть в жернова настоящей бюрократической машины. Один из злейших пороков смертных, с которым они так и не научились бороться. Даже мне не раз хотелось просто встать и уйти, при необходимости прорвавшись силой. А Сандал, к моменту окончания процесса, вовсе грезил массовыми казнями всех причастных и едва ли не переворотом в отдельно взятом городе. От нападения на кого-то из офицеров, его удерживала только непрерывно вливаемая в канал связи божественная сила.
Возможно из-за этого, я почувствовал изменения, только когда расположился в такси. Не уверен, что именно к этому привело — возможно встряска из-за количества поглощённой силы, а может быть сказалось влияние трофейного Дара, который сейчас стал дополнительным источником энергии.
Но факт оставался фактом — я ощущал ещё один осколок «искры». Совсем слабо — самым краем сознания. Но ошибки быть не могло. Где-то недалеко была ещё одна часть моей божественной сущности.
Варвары и послушницы уже были в гостинице — как только я поднялся, на меня немедленно обрушился шквал вопросов. Пришлось чуть повысить голос, дав понять, что отвечу я на них несколько позже. А пока мне нужно полчаса свободного времени.
Два номера пустовали — их я выкупил лишь для того, чтобы никто не заселился в одно крыло с нами. В один из них я и отправился, пригласив с собой шведа.
Тот остановился в небольшой прихожей и расположившись около стены, скрестил руки на груди. Судя по взгляду, начинать беседу первым он расположен не был, так что я окружил нас куполом божественной силы и обратился к юноше сам.
— Ты же видел весь бой, верно? Скажи, смертный на такое способен?
Потомок троллей на момент задумался и пожал плечами.
— Мы все тут смертные, если что. Стопроцентной защиты от чужого клинка ещё не придумано. А с тем порождением тьмы, которое ты уничтожил, мог легко справиться какой-нибудь Мастер. Или Окольничий с профильным Даром и артефактами-накопителями.
Звучало в какой-то мере логично. Но был ещё один момент, на который тот не обратил внимания.
— Ты видишь у меня кольцо Мастера? Или Окольничего?
Ульрих скользнул взглядом по кистям моих рук. Вздохнул.
— Я и кольца Десятника не вижу. Но свою реальную силу скрывают многие. Если ты не на службе, то подтверждать ранг не обязательно.
Мьёльнир зацепился ложноножкой за край
