Здесь хоть кормят нормально.
— А чем ты вообще занимаешься?
— Старатель я.
— Так ведь сезон сейчас, старатели все в поле. А ты, получается, совсем не стараешься. Может, ты на самом деле бандит? Может, девушке рядом с тобой вообще находиться опасно?
— Не бандит я, — угрюмо ответил Фёдор.
— И как так получилось, что ты в сезон не в поле, а по притонам сидишь? — пытливо посмотрела на него Лада.
— Жилка кончилась, вот артель и разбежалась.
— Федя, а ты знаешь, что такое военный трибунал? Вот сейчас твоих товарищей туда повезли… как ты думаешь, ты многих из них снова увидишь?
У Фёдора забегали глаза.
— Ты хочешь туда вместе с ними? — настаивала Лада, заглядывая ему в глаза.
— Не хочу, — замотал тот головой.
— А зачем тогда ты нам врёшь? — с печалью в голосе спросила Лада. — Мы же хотим с тобой просто поговорить, по-человечески. А раз ты врёшь, то какой это разговор по-человечески? Если не хочешь говорить нормально, то нам незачем с тобой время терять. Тогда твой маршрут будет следователь, трибунал, кладбище.
— Я не врал, — начал паниковать Фёдор. — У нас правда жилка кончилась.
— Насчёт жилки не врёт, — из-за спины подала голос Ната. — Значит, соврал, что артель разбежалась, так?
— Она разбежалась, только не совсем, — признался он. — На другую жилу ушла, но та маленькая, на всех не хватит.
— Понятно, — догадалась Лада. — На всех не хватит, так что они скинули самого молодого. Тебя то есть. Так?
— Так, — со вздохом признался Федя.
— Старшие везде такие, — сочувственно покивала она. — А ты сам ведь местный, верно? Наверняка все артели знаешь.
— Ну, — осторожно подтвердил тот.
— Расскажи нам, Федя, — с напором попросила Лада. — Про все артели расскажи, мы очень хотим знать, кто здесь кто.
* * *
— Здравствуйте, господин Марцин, — тепло приветствовал я Марцина Орловского, главу семейства. — Благодарю, что отнеслись к моей просьбе серьёзно.
— Здравствуйте, господин Кеннер, — отозвался он довольно неприветливо. — Надеюсь, бросив всё и прилетев к вам, я не потерял время напрасно.
Не очень-то он рад со мной встретиться, но я в чём-то его понимаю — бегать по вызову дело неприятное и несколько унизительное. Тем не менее, он всё же немедленно вылетел ко мне, когда получил от меня просьбу это сделать, причём без объяснения причин. Он поступил очень умно, правда, ему ещё только предстоит это узнать.
— Нас заинтересовал ваш аффинажный завод, но ваш племянник… я правильно помню, что он вам племянник?
— Двоюродный, — неохотно подтвердил Марцин.
— Благодарю. Так вот, ваш племянник не пожелал сотрудничать. Это, безусловно, ошибка, которую можно объяснить его молодостью, но в ваших интересах решить эту проблему как можно быстрее.
— Да и вы тоже не очень стары, — едко прокомментировал Орловский.
— Вы хотите это обсудить, господин Марцин? — с ноткой сарказма осведомился я.
— Не хочу, — хмуро отозвался он. — Но я до сих пор так и не понял, зачем я теряю здесь время.
— Прежде чем это объяснить, я хотел бы услышать от вас обещание держать услышанное в тайне. Не то чтобы это было каким-то грандиозным секретом, но это всё же конфиденциальная информация, и я могу получить некоторые неприятности, если она разойдётся через меня.
— Обещаю, — коротко сказал он.
— Вы, возможно, знаете, что в Рифейске я нахожусь как спецпредставитель князя. Одно из дел, которое я здесь расследую — это систематическая и масштабная кража золота у княжества, которая происходила на протяжении нескольких лет. В которой оказалось замешано и ваше семейство.
— Что?! — Орловский покраснел и, казалось, был готов вскочить и накинуться на меня.
— Украденное золото проходило аффинаж на вашем заводе, — спокойно пояснил я. — Нам это известно совершенно точно, ошибка исключена.
Он замолчал, что-то лихорадочно про себя прикидывая.
— Я не вижу в этом преступления, — наконец сказал он, придя к какому-то выводу и расслабившись. — Мы оказываем эту услугу всем желающим. И если мы не получали никакой доли от украденного, то вы не можете нам ничего вменить в вину.
— Во-первых, мы не знаем, что вы получили, поскольку ваше семейство препятствует следствию, — улыбнулся я ему. — А во-вторых, ваша доля может ведь выплачиваться вам и в какой-нибудь непрямой форме. Господин Марцин, давайте я вам обрисую то, как должны развиваться события. Как я, по идее, обязан действовать.
— Давайте, — настороженно кивнул он.
— Поскольку ваше семейство отказалось сотрудничать, оно становится предполагаемым соучастником. Ваш племянник помещается под арест, на заводе вводится временное управление, вся документация изымается. Документация и ваш племянник едет в Новгород, где вашим семейством начинают заниматься следователи княжеской канцелярии. Вам нужно объяснять, как это всё отразится на вашей репутации, даже если вас оправдают?
— Не нужно, — мрачно отозвался он. — То есть вы хотите, чтобы мы допустили ваших людей к документации завода?
— Да мне всё равно, на самом деле, — пожал я плечами. — Я же могу просто послать ратников и всё изъять. Это ведь вам нужно, а не мне. Ревизоры не мои, они из ведомства советника Хотена Летовцева, и по возвращении в Новгород обязательно отразят в своём докладе ваше нежелание сотрудничать.
— И почему же вы просто не послали ратников?
— Если бы у меня были хоть малейшие сомнения насчёт вашей непричастности, я бы так и сделал, — объяснил я. — Но я уверен, что ваше семейство в этой афере не участвовало, и это исключительно глупость вашего племянника, извините меня за прямоту. Вам всё равно придётся им пожертвовать, но семейство вы ещё можете спасти.
— Почему вы считаете, что им придётся пожертвовать? — помрачнел Марцин.
— Потому что он практически наверняка виноват. Пусть он заключил какой-то договор, но это был договор от несуществующей компании, оплата по которому приходила с левых счетов. Есть, конечно, некая вероятность, что я ошибаюсь, но думаю, дело обстоит именно так.
— А что он сам сказал?
— Он заявил, что все вопросы к наместнику, он имел дело с ним. Со мной ваш племянник разговаривать вообще отказался.
— А что сказал наместник?
— Наместник пока мало что сказал, — развёл
