исчерчен рунами, усиливающими, направляющими, ускоряющими, так плотно, что было удивительно, как Смит умудряется еще туда что-то втиснуть.
— Я же говорю, что ритуал сложный, — прочитав в наших глазах удивление произнесла Смит. Добавила: — Все, я закончила. Но это только первая часть, подготовительная. Дальше еще сложней.
Она подозвала меня, усадила на середину комнаты. Пояснила:
— Ритуал не даст тебе сразу возможности, которые мы хотим получить. Это больше похоже на зерно, которое мы посадим в твой разум. Оно прорастет, даст тебе умение. Но на это понадобиться время.
Смит провела над моей головой ладонью.
В грудь ударил мягкий толчок силы. Я дернулся, не ожидая такого.
— Сиди смирно, — хмуро бросила Смит.
Пол охватила мелкая, сперва едва заметная дрожь. Руны тоже начали подрагивать, их контуры засветились тревожно-багряным.
Стараясь не думать о плохом, я смотрел на руны. Невольно задался вопросом, как человечество смогло познать их силу? В моем мире такого нет. А тут… Казалось бы, обычные знаки, но вдруг способны собирать и направлять рассеянную повсюду силу. Удивительно! Еще удивительней было то, как оттачивалось это искусство. Каждый из практикующих добавлял что-то свое — завиток, графему, символ, — углубляя знания практикой.
С ладоней Смит полился слабый ровный свет. Потоки силы стали ощутимее, полились и заструились, растекаясь вокруг и вновь возвращаясь. Смит направила свет на руны, закрыла глаза.
Символы запылали багровым светом сильней. Я пригляделся. Мне вдруг показалось, что руны начали расползаться в разные стороны, словно насекомые. Остальные присутствовавшие тоже обратили внимание на эту иллюзию. И лишь Смит была полностью сосредоточена на своем, не отвлекаясь ни на что.
Когда хозяйка Школы говорила мне, что этот ритуал очень сложен и опасен, она не врала. Я чувствовал, какие причудливые потоки силы рождали руны, тонкие, как нити, капризные, постоянно норовящие запутаться между собой. А ведь одно только прикосновение к ним могло вызвать самые неожиданные последствия.
Поток становился всё мощнее, всё непокорнее.
Смит стиснула зубы, я явственно услышал, как ее дыхание стало прерывистым, тяжелым, словно она поднимала гирю. Где-то на периферии зрения беспокойно дернулся Шмыгаль, готовый прийти на помощь. Но Катя остановила его, знаками показала не вмешиваться в процесс.
Я тоже старался не создавать помех движениями. Но струи тумана, идущие от рун, медленно берущие меня в кольцо, напрягали. Туман был словно живой, он танцевал, закручиваясь в вальсе, поднимался к потолку воронкой и вновь оседал вниз.
Смит не смогла сдержаться и застонала — ее пронзил слишком большие потоки силы. Я почувствовал, как бушующая мощь рвется из рун, искриться и трещит статичным зарядом.
Что-то шло не по плану.
Но выправить это я уже не мог.
— Смит, что происходит? — тревожно спросил Шмыгаль.
Она ему не ответила.
Что-то было сделано неправильно. Но я был уверен, что Смит тут не причем. Силы, вызванные нами, были сложно управляемыми, и ритуал изначально являлся сложнейшим.
Потоки силы бушевали. Под потолком трубно завыло. Я попытался поднять голову, чтобы глянуть, но не смог — все мое тело словно превратилось в статую. А туман, окутывающий меня, уплотнялся, закрывая обзор, поглощая меня.
— Александр!.. — тревожно произнесла Смит, вдруг вздрогнув и выходя из погружения.
А потом, обернувшись ко мне, вдруг истошно закричала:
— Саша!
Я дернулся, чтобы выскочить из центра рун, но было поздно. Поток силы завернулся в петлю, упал на меня. А потом вдруг резко сомкнулся, погружая меня в океаны боли и темноты.
Я падал. А куда и сам не знал. Все кружилось перед глазами, но что именно обозначает это «все» я не мог понять — предметы, словно стали для меня чужими, а их суть ускользала от разума. Я лишь мог понимать, что падают. И больше ничего.
Сколько так продолжалось, я не знал. Мне казалось, что вечность. Но когда вечность прошла, я услышал сквозь толщу тумана взволнованный голос Мирославы.
— Александр! Что с тобой?
Меня осторожно потрясли, еще больше вырывая из пустоты.
Потом девушка обратилась к Смит:
— Что с ним?
— Я не знаю! — ответила та. Голос ее дрожал, она едва сдерживалась, чтобы не заплакать. — Я ведь говорила, что это опасно!
— Со мной все в порядке, — с трудом пробормотал я.
Язык был словно вареный. Голова раскалывалась, а всего меня трясло.
Я разлепил глаза, огляделся. По-прежнему дома, значит жив. Вокруг стоят друзья, у всех на лицах удивление и испуг.
— Александр, ты понимаешь, где ты? — спросила Смит.
— Да. Дома.
— Сколько пальцев я показываю.
— Восемь! Странно, почему у вас на руке восемь пальцев?
— Александр хватит паясничать! Я серьезно сейчас говорю! — нахмурила Смит. Но в глазах ушел страх, она успокоилась.
— Да все со мной в порядке! — повторил я, поднимаясь с пола.
— Это хорошо.
— Ритуал сработал? — спросил я, оглядываясь.
Руны были стерты одним движением. Смит прервала процесс?
— Что-то вклинилось в вязь конструкта, — после паузы сказала Смит. — Я пыталась определить, но не смогла. Оно начало менять структуру конструкта, вмешиваться в основные его потоки.
— Что это были за силы? — осторожно спросил я, молясь только о том, чтобы это был не очередной Архитектор, рвущийся из иных планов бытия в наш мир.
— Я не знаю, — честно призналась Смит.
— А что за вмешательство? Вы успели понять, в чем был смысл изменений?
— Очень странное изменение. Потоки силы сильно перекосились. Изменения точно были не варварскими, их делал знающий субъект. И они что-то вызвали. Только вот что именно, я не знаю, — Смит была растеряна и сбита с толку. — Я проводила расчеты, пока ты был без сознания, но так и не смогла ничего понять.
— Значит, ритуал прошел неудачно?
— Этого я тоже пока не могу сказать. Но предварительно зерно удалось внедрить. Остается только ждать.
— Как долго?
— Не могу сказать. Такого ритуала раньше я не проводила.
Мой взгляд был красноречивее всех слов.
— А что? — начала оправдываться Смит. — Я же говорила, что это не безопасно. Предупреждала о последствиях.
— Хотя бы примерные сроки…
— Может быть, дня три, а может быть, и неделю, и месяц. Сложно сказать. Надо следить за реакцией организма — как он отреагирует на взращивание нового умения. Но при любом измени состояния сразу говори мне!
— Хорошо, — кивнул я. — Спасибо вам за помощь.
Мне нужно было отдохнуть. Я поднялся на второй этаж, принял душ. Долго стоял под потоками прохладной воды, чтобы привести в порядок мысли. Потом, когда начал уже мерзнуть, вышел, переоделся в сухое и пошел в свою комнату.
Упав на кровать, долго смотрел в потолок. Навалилась усталость, пустота.
