Особенно обрати внимание на отчеты прослушки. Я подчеркнула тебе самое важное. Завтра утром у нас будет встреча с начальством. Но я уже сейчас могу тебе сказать, о чем пойдет речь. Ивановым будет заниматься Бельский. Не кривись так. Я тоже не всегда одобряю его методы. Но его кандидатура уже одобрена. И он будет иметь право в любой момент затребовать нашу помощь.
— А что с этой ведьмочкой? С Алисой?
— В каком смысле?
— Ну, у нас ведь на нее больше ничего нет. Иванов жив, покушение не подтвердилось. На каком основании мы тут ее держим?
— Не переживай, — сказала Жанна. — Начальство придумает, в чем ее обвинить. Они уже протянули к ней свои загребущие лапы, и теперь ей как минимум лет тридцать придется на нас работать.
— Почему ты так думаешь?
— Я знаю. Ведь я тоже попала сюда совсем юной. В первые годы, где-то до тридцати, ведьме почти не требуется чужая энергия. На себя она ее не расходует. Все, что получает, она может тратить на ворожбу и варку зелий. Представляешь, какой сумасшедший КПД? Это потом все больше и больше чужой жизни приходится пускать на поддержание собственного здоровья и молодости. А где-то после второй сотни прожитых лет начинаешь всю добытую энергию тратить лишь на себя. Вот потому мы и не живем вечно. Лет двести-двести пятьдесят — вот тот максимум, который могут позволить себе ведьмы в наше время. А потом рожаешь дочь, и эти роды окончательно подводят черту под твоей жизнью. Родив дочь, мы уже не можем пить чужие жизни, канал после родов создать невозможно: отец нашего ребенка становится последней жертвой. А после нам остается только стареть и дожидаться того момента, когда избавимся от дара.
— Но она же, согласно Кодексу, не совершила никакого преступления, а значит, государству ничего не должна.
— Наивный ты, Игнат, — сказала Жанна. — Представляешь, сколько зелий, выпив мужика в свои семьдесят с хвостиком, смогу сварить я, и сколько из того же объема энергии изготовит эта соплюшка? Да она сейчас будет штамповать их десятками! А тем более, если ей в койку подложат этого инкуба. Начальство все просчитало и распределило. Многие большие шишки в нашей стране, наверняка, уже потирают руки, дожидаясь обещанных им скляночек: кто-то хочет влюбить в себя очередную модель, кто-то убрать морщины. График поставок, думаю, составлен. И вряд ли наши осмелятся его нарушить. Почему, как думаешь, наша контора столько сил и времени потратила сперва на Арбатскую, а потом на ее внучку? Мне думается, что причина именно в этом. Другую я просто не вижу. Нет, дорогой Игнат, эта ведьмочка с нами теперь надолго.
1.
Утром Максим заверил Дениса, что со вчерашнего вечера не брал в рот ни капли спиртного, весь вечер отмокал в ванне, а завтра обязательно выйдет на смену. Денис опасался вновь лишиться выходных, и потому слова Максима его обрадовали.
Максим посмотрел в зеркало. Помимо привычной щетины на лице, увидел колючие волоски там, где еще недавно блестела лысина. Какое-то время любовался этим непривычным зрелищем.
— Когда-нибудь отращу себе челку до самых глаз, — сказал он. И пошел бриться.
В свой последний выходной Максим попытался разузнать хоть что-нибудь об Алисе. Выяснил в интернете, где находится ресторан "Миледи". И уже через два часа вошел в его зал, присел за стол у окна.
К нему подошла высокая сутулая девушка в белой блузке, предложила меню.
— Здравствуйте, Катя, — сказал Максим, прочитав имя официанта на бейджике. — Мне только капучино. Обязательно с корицей. Спасибо.
Дожидаясь, пока принесут заказ, Максим смотрел по сторонам. Ему было любопытно увидеть место, где работала Алиса. Он даже представил, как она разговаривает о чем-то с хмурым барменом, как смеется над шуткой юноши официанта, застывшего рядом с барной стойкой, как "порхает" между этими столиками, доставляя заказ вон тем трем девицам, которые ели суши, не отрывая глаз от смартфонов.
Принесли кофе.
— Спасибо. Катюша, — сказал Максим, — задержитесь, пожалуйста.
— Конечно. Принести меню?
— Нет, спасибо. Скажите, Катя, работает ли в вашем ресторане девушка по имени Алиса Ковалева?
— Она еще что-то натворила?
Во взгляде девушки блеснула искра любопытства.
— Я расскажу. Но вы не ответили. Так работает у вас данная особа?
Катя скривила губы.
— Уже нет. На прошлой неделе ее арестовала полиция. Прямо здесь, в зале. Говорят, пыталась отравить мужа нашей хозяйки. Девчонки утверждают, что видели, как она что-то подливала ему в чай. А вам она зачем?
Максим открыл бумажник и достал из него три купюры красно-коричневого цвета, положил их на стол.
— Она взяла у очень серьезных людей крупную сумму денег. Мне поручили эти деньги вернуть.
— Украла?!
— Не будем бросаться такими словами, — сказал Максим. — Назовем ее поступок: взяла без спроса. Я знаю, что она жила с родителями. Мне нужно узнать, где. Если за то время, пока я пью свой кофе, вы мне раздобудете адрес ее прописки, я не стану забирать сдачу.
Девушка посмотрела на пятитысячные купюры.
— Только давайте будем друг с другом честны, Катюша. Я примерно представляю, где она жила. Мне нужно узнать номер дома и квартиры. У вас очень вкусный кофе.
Когда официант принесла Максиму счет, внутри папочки со счетом лежал и адрес Алисы.
2.
— Здравствуйте. Могу я увидеть Алису? — сказал Максим.
— Ее сейчас нет дома, — сказала женщина. В том, что перед ним мама Алисы, у Максима не было никаких сомнений. Тот же посыпанный веснушками нос, схожий разрез глаз. Женщина придерживала рукой дверь и разглядывала Максима.
— Не подскажете, где я ее могу найти?
— А зачем она вам?
— Меня прислали из ресторана, где она работает. Она не явилась на прошлые свои смены. И отключила телефон. Мне поручили узнать, что с ней случилось. Хозяйка хочет знать, будет Алиса работать, или нам нужно искать другого официанта на ее место. Как я могу с ней связаться?
— Она здесь больше не живет. А телефон свой она потеряла. Подождите минуту. Я запишу вам ее адрес, — сказала женщина и закрыла дверь перед лицом Максима.
На лестничной клетке пахло жареным мясом. Желудок Максима заурчал, жалуясь на то, что с самого утра не получает ничего, кроме кофе. Максим посмотрел на циферблат часов, которые надел сегодня впервые за несколько
