Этот дебил бегает по городу с натуральным таким полуторным мечом, периодически заявляя на весь город о том, какие подвиги он совершал. А совершил он не мало, правда, я все гадаю, почему его до сих пор в дурку не отправили? Последним подвигом Героя был поход в канализацию, где он, по его словам, избавил город от нечисти. Я прямо сейчас не буду говорить, что из-за способностей некоторые люди не имеют другой альтернативы, кроме как жить в подземном городе, часть которого находится как раз в канализации. Я скажу об этом попозже. Также, за ним постоянно бегают какие-то бабы. Конкретно сейчас на него жадно смотрит девочка-лоли с огромными лисьими ушами, покрытая с ног до головы короткой серой шерстью. Ее мордочка была чем-то средним между лисьей мордой и человеческим лицом. Сейчас она жадно смотрела на Мика, поди представляя, как будет его насиловать в ближайшем туалете, а сам Мик в это время требовал, чтобы то кошмарное убийство доверили ему на основании того, что он Герой. Император, глядя на него взглядом "как же ты заебал", посмотрел на меня, на автомате продолжающего копаться в бумажках.
– Молодой человек, вы эспер? Работаете здесь? – спросил он, а я почувствовал, что головную боль всего города скинут на меня.
– Да, он эспер, и он стажируется здесь. Дима несовершеннолетний, поэтому… – начала говорить Таня, но император ее перебил:
– Какой ранг у тебя, стажёр?
– Четвертый, – тихо сказал я. От моих слов, точнее, слова в кабинете воцарилась тишина, только хлопок ладони по лицу Тани, прописавшей себе классический фейспалм, нарушил ее.
– Прекрасно! Будешь за старшего. Вот эти вундеркинды, – император указал на Героя, его сопровождающую, женщину с волчьей мордой из толпы и человека в парандже, – будут тебе помогать в расследовании. Все! Вопрос закрыт, – Николай третий повернулся к толпе, прикрикнув на нее. Тут же начались возражающие возгласы, которые ушли за императором, стоило ему выйти из кабинета. Я смотрю, в этом мире не только автору какая-то моча в голову постоянно стучит. Пользуясь воцарившейся тишиной, лоли-лисичка подскочила к Герою и, сложив руки по швам и поклонившись, крикнула:
– Я люблю тебя!
– Ева, не надо так шутить, – подняв руки ответил Герой. Сука, какого хрена ты такой еблан?
– А как это – любить? – подало женский голос существо из-под паранджи, обращаясь к фури-волчице.
– Это когда ты смотришь на кого-то, и твой пульс учащается, – ответила волчица. Я не эксперт, но это не обязательно любовь. Это и от страха может быть, или ненависти или ещё хреновой тучи эмоций. Причем тут любовь?
– Понятно, – потянула девушка под паранджой и подошла к столу, за которым я работал. – Ты Дима, да? Я люблю тебя…
– Я люблю тебя!
"Раз-раз, раз-два. Записывает? Расследование дела "Кровавого художника". День первый. Наша оперативная группа для дальнейшего обсуждения переместилась в дознавательную. Оправдано это было тем, что Моника не переносит прямые солнечные лучи, а в парандже ей неудобно.
– Дмитрий, это не обязательно…
– Людмила, я вообще не вижу смысла в этой записи…"
Да не парьтесь вы так. Это я балуюсь с диктофоном, который мне дала Таня, пояснив, что с ним будет проще: и отчёты заполнять легче, и узнать, не упустил ли я чего важного… Печально, правда, что в нашем случае диктофон абсолютно бесполезен. Мы действительно переместились в дознавательную, единственную на весь участок. Ее плюсом было то, что она полностью звуконепроницаемая, а для Моники гораздо более существенным было то, что сюда не проникал солнечный свет из-за подвального расположения. Сидим мы здесь уже около получаса, и за это время никто ничего дельного не предложил. Справа от меня сидела Моника, точнее, нависла надо мной, чуть ли не дыша мне в ухо. Моника Малк – это та девушка под паранджой, которая мне сорок минут назад призналась. Когда она сняла с себя паранджу, мне оставалось лишь присвистнуть, настолько она была красива. Если тридцать минут назад я считал, что белее чем у Кристины волос быть не может, то волнистую шевелюру до плеч Моники было невозможно описать каким бы то ни было цветом известной человечеству палитры, настолько ее волосы были неестественно-белыми. Кожа у нее была мертвецки бледная, глаза, несмотря на то что были как у мертвеца, были очень яркими и выразительными, ярко-алого цвета, ближе к зрачку переходящего в огненно-оранжевый, с какой-то настораживающей деталькой, которую я все никак не мог определить. Губы Моники были пухлыми и в меру напомаженными, а с правой стороны торчал через чур увеличенный клык, создающий иллюзию, что девушка прикусила губу. Фигуркой Моника не уступала Вике в ее образе порно модели, правда оценить точно мешал дорогой строгий костюм, не очень хорошо сочетающийся с некоторым безумием в лице носительницы. Да, именно ее безумие так сильно настораживало меня, хотя была и ещё одна серьёзная причина. Моника – вампир. Во-первых, нет, Святой Автор не решил посреди охренительной истории понадобавлять всяких вампиров и ещё какой-нибудь нечисти. Сделал он это лет так дохрена назад. Просто я обитаю в достаточно ухоженном районе, где кроме людей почти никого нету. Во-вторых, присутствие Моники вызывает ряд вопросов касательно убийства, задавать которые мне ноющая задница не хотела, оттого и позволяла.
Вампиры в этом мире – это, технически, ожившие мертвецы. Они не нуждаются в пище, воде, кислороде, но отчаянно нуждаются в крови (ну не удивительно ли?), их температура тела всегда равна температуре окружающей среды, а большая часть органов не работает, или работает иначе. Также, каждая семья вампиров является олицетворением некого порока (внимание, не путать со смертными грехами, это важно). Так, семья Малк, представитель которой абсолютно не уважает личное пространство конкретно меня, олицетворяет, как ни странно, безумие. Эту семью в принципе не любит никто, даже сами вампиры их сторонятся. Сильнее только ненавидят Носфов – вампиров, олицетворяющих уродство. Если остальные кланы хоть на людей похожи, то вот Носфы при обращении претерпевают чудовищные мутации, обезображивающие их до состояния ходячих средств от запора. Из-за этого они вынуждены жить в канализации. Из-за этого и влияния солнечного света. Для любого вампира встреча с солнечным светом становится концом песенки незадачливого кровососа, причем, все что от бедолаги останется будет тут же развеяно ветром. Вроде все сказал… А, вот ещё! При длительной жажде вампиры становятся бесконтрольными кровожадными чудовищами, способными голыми руками порвать… да
