хорошая девочка. Умная, правильная. — Дарья улыбнулась сама себе, подскочила с кровати и принялась укутываться в покрывало, прикрывая свои интимные места, как будто я что-то там ещё не видел…
Через десять минут мы прыгнули в её маленькую машинку, а через полчаса я уже стучал в такую знакомую мне дверь квартиры Алины. Дверь распахнулась и на пороге, грустно улыбаясь и немного склонив голову набок, стояла моя Алина. Короткое платье, домашние смешные тапочки и яркие красные губки, словно подкрашенные в последний момент, впопыхах. Как же я скучал по ней!
— Привет, Майки! Ты как здесь оказался? Разве служба в армии уже подошла к концу?
— Да вот, вернулся, чтобы прикрывать ваши задницы. — Ответил я и улыбнулся ей в ответ. — Дарья говорит, вы тут без меня не справляетесь.
— Не справляемся… И скучаем. Очень сильно, особенно я. Даринка — та кремень! А я вот раскисла совсем… — Алина опустила глаза в пол и погладила свой слегка округлившийся животик.
— Майки? — Донёсся голос Дарьи за моей спиной.
— Майки? — Удивлённо произнесла за спиной Алины нахмурившаяся Ким.
— Какого хера, Алин? Это не Майки!
— Это Майки… Вы разве не видите?
Нападение на поместье Григория произошло перед самым рассветом… Хотя, какого Григория? Барона Григория давно схоронили, про его похождения по бабам, право первой ночи и скверный характер люди быстро забыли, а вот то, что поместье и земли принадлежали ему, помнили до сих пор. И по привычке величали поместье именно так. Не поместье графини Софии, не поместье молодого графа Патрика, а именно поместье Барона, или поместье Григория. Даже несмотря на то, что за последние несколько месяцев люди видели от графини Софии столько добра и заботы, сколько не видели за все десятилетия правления её предшественника. А может именно из-за этого. Из-за страха и боли, которых они натерпелись от Гришки, эта земля надолго будет носить его имя.
Нападение на поместье светлейшего графа Патрика произошло перед самым рассветом. И самое страшное было не то, что Патрик не почувствовал нападавших, а то, что он ничего не мог им сделать. Ни приказать, используя свою Силу, ни даже взломать голову и расплавить их мозги. Такое впечатление, что разума в голове нападавших не было от слова «совсем». Это какие-то новые артефакты, экранирующие от ментального воздействия? Или их прикрывал более сильный Одарённый, а может не один…
Патрик проснулся от крика Софии. Подскочил с кровати, запутавшись спросонья в простынях, упал, ударился, снова подскочил и собирался бежать на крик, как окно его спальни разлетелось на мелкие осколки и в него запрыгнули две тени.
Длинные когти, горящие голубым холодным светом глаза… Не глаза, глазницы. Слюни, капающие из уголков губ, рваные резкие движения… не движения, рывки, и тихий утробный рык. Одарённые? Метаморфы? Патрик успел оценить их и тут же надавил своей силой, взламывая мозг, проникая под черепную коробку и стирая своей силой все мозговые нейроны… Тщетно! Они даже не поморщились.
Двое непрошеных гостей медленно двинулись в сторону графа, довольно причмокивая и забавно клацая челюстями, если слово «забавно» было применимо в такой ситуации. Они словно видели перед собой сладенький, сдобный пирожок. Они явно испытывали к Патрику жадный, животный, голодный интерес. Вот в чём слабость Ментального Одарённого. Без поддержки, защиты он слаб как младенец.
Дверь с грохотом распахнулась, и Патрик с сожалением увидел ещё одну тёмную тень, ворвавшуюся в его комнату.
«Вот и конец!» — С болью подумал молодой граф, больше сожалея не о своей гибели, а о том, что не сумел помочь Софии…
Смутная расплывчатая тень метнулась мимо Патрика, обдав потоком холодного воздуха, и врезалась в двух тварей, испустивших недовольный дикий рык. Короткая схватка, вой боли, отрубленная голова и развороченная грудная клетка. Два обезображенных тела падают на толстый дорогой ковёр, заливая его горячей, дымящейся тёмно-красной, почти чёрной, кровью.
— Граф! — Выдохнул обрызганный кровавыми каплями Казбек в лицо Патрика. — Нам нужно идти к остальным. Следует держаться вместе.
В руке парня окровавленный клинок, которым он секунду назад разделал монстров, грудь ходит ходуном от тяжёлого дыхания, в глазах горит преданный огонь и жажда защищать своего молодого господина.
— Пойдём! — Коротко кивнул Патрик, бросил быстрый взгляд в сторону двух тел на полу своей комнаты, развернулся и быстрым шагом пошёл в сторону выхода из спальни.
«Почему, всё же, он их не чувствует?» — Промелькнула навязчивая мысль в голове Патрика, но тут же ушла на второй план, едва граф увидел свою… Софию…
На полу коридора лежало два точно таких же омерзительных изуродованных трупа, как и в комнате Патрика. Соня стояла за спиной Яны и Горна, а со стороны тёмного правого крыла этажа на них медленно двигался десяток светящихся в темноте точек…
Мгновение, и десять точек превратились в пять пар глаз, хозяева которых, противно запищав, словно тараканы в рассыпную рванули в сторону оторопевших обитателей поместья.
Кто-то припадая к полу, кто-то по стене, а кто-то по потолку, словно нарушая законы гравитации. Быстрые, непредсказуемые и рваные движения. Две секунды — они дружно отталкиваются от твёрдых поверхностей и в прыжке летят в сторону своей цели — Патрика, выставив перед собой свои острые когти и оскалив омерзительные пасти.
Бой был короткий. Один не успел долететь до цели, вспыхнул как факел и покатился дальше по коридору, повизгивая и постепенно затихая. Двое врезались в выставленную Яной огненную стену, завернулись в неё, словно в кокон, и испеклись внутри до корочки, так и не успев ничего сделать. А оставшихся двоих приняли на клинки Горн и Казбек, разделавшись с ними за считанные секунду, рисуясь друг перед другом.
Горн убил своего, вскрыв грудную клетку от шеи до паха и от одного плеча к другом, крестом. А Казбек сначала отрубил все конечности, и лишь после этого проткнул сердце врага насквозь. Братья по оружию оценили результат друг друга, хмыкнул, улыбнулись, и вытерли клинки о рукава своей одежды.
— Девять нападавших… Это все? — Пробормотал Казбек, взглянув с вопросом на Патрика.
— Я не знаю. — Пожал плечами граф и растерянно помотал головой.
— Вроде тихо. — Горн прислушался, нахмурился и кивнул. — Тихо.
Словно опровергая это, откуда-то с первого этажа донёсся вопль ужаса и боли, а через секунду на второй этаж по лестнице, отскакивая от ступеней и стен, оставляя за собой
